Франциск положил трубку, вытащил платок, которым недавно вытирал пальцы, и промокнул пот со лба. Затем убрал его обратно в карман и, не без сожаления подумав о гамбургере и пиве, пошел к выходу…

… Если как следует поблуждать по лос-анджелесскому Ист-Сайду, то можно насчитать не меньше трех десятков брачных контор. Все они отличаются друг от друга так же, как может отличаться янки от коренного жителя Африки или Азии. Абсолютно несхожие, разные по чистоте, импозантности и размерам, все эти конторки имеют одно общее и нерушимое правило. Всего за десять долларов вас обвенчают — или разведут, разумеется, — хоть с самим чертом. А за двойную плату обженят даже без личного присутствия партнера, хотя, ради приличия, попросят его удостоверение личности. Права или карточка социального страхования вполне подойдут.

Заведение, которое выбрали Айрин и Чарли, могло бы считаться представителем элитного класса брачных контор Ист-Сайда. Оно притулилось в районе Холленбек, на Четвертой улице, между крохотной булочной и магазином подержанной одежды.

На сей раз Чарли предпочел воспользоваться такси. Слишком яркий «роллс-ройс» привлекал чересчур много внимания. Неудивительно, в Бойл-Хайтс не привыкли к таким машинам. Выйдя на шумную улицу, молодожены тут же были атакованы стайкой смуглых мальчишек-чикано. Поблескивая белыми зубами, выделяющихся на чумазых мордашках, ребятня хватала Чарли за полы пиджака и за брюки, выклянчивая у джентльмена несколько центов.

— О, боже мой, — засмеялась Айрин, глядя на живописную картину.

— Эти маленькие сеньоры могут выпросить деньги даже у Статуи Свободы, — вздохнул Чарли, вынимая из кармана десятидолларовую банкноту. Гвалт моментально стих. Мальчишки уставились на деньги, затаив дыхание и даже приоткрыв рты. На лицах застыла печать несмываемого восхищения. Купюра две секунды покачивалась перед замурзанными носами, и каждое ее движение тут же улавливалось черными цепкими глазами.

— Итак, compadrcs, — усмехнулся Чарли, протягивая купюру малышам, — ваш заработок.

То, что произошло секундой позже, можно было бы назвать Вавилонским столпотворением или стихийным бедствием национального масштаба. Двенадцать пар загорелых рук протянулись к деньгам, и через мгновение серо-зеленый Гамильтон исчез в водовороте коричневых пальцев. Вся ватага сорвалась с места и помчалась по улице, оглашая ее зычными криками, среди которых то и дело прорывались слова не для церкви.

Чарли проводил их глазами, а затем повернулся к яркой вывеске, гласившей: «Регистрация браков! Круглыс сутки!» Чуть ниже было выведено: «В ночное время — скидка!»

— Господи, никогда нс знал, что встречаются заведения, занимающиеся браком за минуту.

Айрин улыбнулась.

— Я тоже. Просто мне пришлось оформлять в этой конторе развод с Макси. После случившегося могли бы возникнуть проблемы с полицией, и я подумала, что будет лучше, если быстро оформить развод задним числом.

— А они что, и этим занимаются тоже?

— Да. И регистрацией младенцев, и много чем еще.

— Ого, у этих ребят дело поставлено, — хмыкнул Чарли. — Ничего нс скажешь.

Они перешли улицу и толкнули дверь конторы.

Внутри оказалось гораздо лучше, чем снаружи. Вместо дверей висели бамбуковые нити. Освещение, благодаря вставленным в стену небольшим светильникам, казалось ярким, но не режущим глаз. Гостиную и небольшой зальчик, где, собственно, и вершилось таинство бракосочетания, разделяла небольшая перегородка.

Молодой услужливый клерк в легком белом костюме вышел на звон колокольчика. Увидев посетителей, он улыбнулся и мягким баритоном сказал:

— Добрый день, мы рады снова видеть вас у себя. Прошу вас, садитесь. Вам придется подождать несколько минут. Надеюсь, это не очень вас задержит?

— Нет, нет, — улыбаясь в ответ, кивнула Айрин.

— Очень приятно, что вы сочли удобным прийти именно к нам, мисс, — клерк указал на пустую скамью для ожидающих. — Прошу.

Он развернулся и скрылся за перегородкой.

Чарли посмотрел на колышущиеся, постукивающие бамбуковые палочки.

— Ты его знаешь? — спросил он.

— Да, этот парень помогал мне оформить развод. — Айрин улыбнулась. — А может быть, нам купить конфетти, пригласить фотографа?

— Как скажешь, — Чарли пожал плечами. — Это ведь только формальность. Я думаю, что настоящую свадьбу мы справим позже, когда уляжется история с казино.

Она посмотрела на него и засмеялась.

— Господи, видел бы меня Макси…

— А что тут смешного? — настороженно спросил Чарли.

— Я выхожу замуж за сицилийца! — она засмеялась еще громче.

— Ну и что?

— Знаешь, Макси всегда говорил мне: «Евреи в этом бизнесе — это очень плохо, но сицилийцы — это не просто плохо. Это страшно. Они лучше сожрут своих детей, чем расстанутся хотя бы с одним центом. А уж они-то своих детей любят». Именно так он и говорил. Слово в слово.

В глазах Чарли на секунду промелькнуло бешенство, а затем с напускным безразличием, словно и не услышал ничего обидного, он спросил:

— Слушай, но если Макси был таким умным, почему же он такой мертвый, а?

Улыбка медленно сползла с губ новобрачной…

… Чарли не застал ее дома. Хотя, впрочем, даже если Мейроуз и была бы в квартире, она все равно не подошла бы к телефону. Именно поэтому Портено и оставил свое сообщение автосекретарю. Магнитофон исправно записал его голос на пленку, и Мэй прослушала известие о том, что Чарли последовал ее совету и женился. Завтра днем они возвращаются в Нью-Йорк и обязательно позвонят ей. Возможно, им удастся собраться и пообедать как-нибудь на днях, а?

Мейроуз усмехнулась. Конечно, они пообедают. Это будет даже интересно. Очень интересно.

Она перемотала кассету на начало, включила автосекретарь и пошла в кабинет. Ей нужно сделать еще несколько важных дел сегодня. И чем раньше, тем лучше…

… Клайв Уильямс, тридцатитрехлетний мужчина, остановил «кадиллак» у самой бровки тротуара, заглушил двигатель и на секунду замер, оглядывая улицу. «Кольт-питон» согревал ему бок, внушая чувство уверенности. Однако Клайв никогда не придавал этому слишком большого значения. Пистолет — хорошая штука, но если в голове нет мозгов, ты невнимателен и несобран, можешь считать, что у тебя уже есть дыра в башке. У него был отличный учитель, чудесный. Пожилой грубоватый сержант, в прошлом командир взвода «зеленых беретов». Звали его Чарльз Смолл. На занятиях по стрельбе Смолл примечал Уильямса. Тот играючи выбивал 97 из 100, но на полигоне зачастую терялся.

Клайв тут же вспомнил занятие, на котором он из-за собственной невнимательности «угробил» своего подопечного, «погиб» сам и при этом умудрился «положить» троих, совершенно не причастных к «покушению» людей. Помнится, Чарльз вздохнул тогда.

— Ну, ты, парень, мясник.

Кажется, это случилось на второй неделе обучения. Все было довольно прозаично. Ему просто швырнули в лицо из. толпы какую-то тряпку, а он тут же начал палить во все стороны. После этого занятия Смолл выстроил учеников в шеренгу и прочел лекцию об оружии.

— Запомните хорошенько, ребята, — зычным сипловатым голосом вещал он. — Некоторые из вас считают, что раз у них в руках пистолет — все. Им сам черт не брат, они Супермены, которым наср…ь на всех террористов, вместе взятых. А я вам говорю, это — дерьмо! Дерьмо!!! Пистолет никогда не заменит вам мозгов и внимания. А если уж у вас нет. этих качеств, можете сунуть свою пушку себе же в задницу. Вот так вот. Ни хрена она не стоит, когда ее держит какой-нибудь раззява, вроде Уильямса. Ты, парень, — палец, покрытый мозолями, ткнулся в грудь Клайву, — наложил в штаны. Облажался, угробил подопечного, себя и еще трех ребят. Почему? Да потому что был невнимателен, не оценил опасности и не приготовился к нападению. Вот почему! Те из вас, кто считает, что убийца, перед тем как стрелять, подойдет к вам и скажет: «Простите, сэр, вы не позволите мне ухайдокать этого парня в машине, которого вы охраняете?», может сразу выматываться! Вы должны быть готовы к тому, что ваше внимание будут отвлекать самыми разными способами. Брошенная в лицо тряпка — самый безобидный из них. Вы думаете, пистолет спасет вас и вашего клиента от пули? Ни хрена! Ваши мозги! Внимательность! Реакция! Вы должны работать, как машина. Реакция только на опасность! Тряпка — не угроза, а маневр! Вам нельзя отвлекаться ни на секунду! Ни на секунду, мать вашу. Иначе человек, доверивший вам свою жизнь, умрет.