на сухопутное путешествие не давали. Персы всеми силами старались как можно быстрее

избавиться от русских, которые торчали здесь уже более года и совали нос во все дырки. Слабость

сефевидской державы была очевидна, и шахский двор не хотел, чтобы подробности стали

известны сильному соседу. Вот тут Волынский и придумал гениальную хитрость. Когда по

традиции тех времен его спросили, какой подарок русский царь желал бы получить от персидского

шаха, он ответил: «Слона!»

Деваться было некуда, отказ мог вызвать серьезное оскорбление, и посольству вручили слона. Но

затащить его на корабль конструкции тех времен не представлялось возможным. Оставалось одно

— вести своим ходом. Таким образом, получив «сухопутный пропуск», Волынский приступил к

выполнению главной задачи.

Сопровождать слона отрядили подпоручика Лопухина с тридцатью солдатами из охраны

посольства. Экспедиции выдали документ, который назывался «Указ к Шемаханскому хану о

свободном пропуске слона и прочих вещей». Согласно ему Лопухин должен был следовать «сухим

путем через Дербент до Терека и Астрахани». 9 марта 1718 г. он двинулся в путь. Сам же

Волынский с основной частью посольства отправился в Астрахань морем. Так что все шито-крыто

— не придерешься!

Однако это не все. Перед Лопухиным стояла задача не только составить карту местности по

маршруту движения, но и изучить территорию на предмет прохождения войск: пехоты, кавалерии, артиллерии; снабжения их водой, провиантом и фуражом. Такого рода деятельность, как известно, к дипломатии отношения не имеет и называется — разведка глубокого тыла вероятного

противника. Скрыть ее от сопровождавших экспедицию персов не удалось, и вскоре центральные

власти об этом узнали. Они приняли решение не допустить утечки информации и уничтожить

русский разведывательный отряд.

Нападение произошло, когда экспедиция миновала Дербент, т.е. за пределами Персии, так что к

шахским властям официальных претензий быть не могло. Но впоследствии стало известно, что его

организатором являлся Фатх Али-хан, действовавший через соотечественников- дагестанцев.

22 апреля 1718 г. тридцать русских солдат под командой подпоручика Андреяна Лопухина,

прапорщика Андрея Антрушина и вахмистра Ивана Теринина были атакованы дагестанской

конницей численностью в несколько сот сабель. В своем рапорте Лопухин писал об этом

достаточно скупо, однако совершенно очевидно, что его отряд проявил чрезвычайную храбрость,

«отважился в той десперации себя неприятелю живым не давать», открыл прицельный залповый

огонь, «который неприятелю немалый урон заделал».

Дагестанцы были вооружены устаревшими пищалями. По дальности стрельбы они уступали

солдатским ружьям. Это давало серьезное преимущество. Но все же главную роль в спасении

отряда сыграли дисциплина, выучка и отвага. Именно эти качества через семь часов боя

позволили нашим вырваться из окружения... вместе со слоном.

В своем рапорте Лопухин указал: «убито солдат — 1, лошадей — 3, ранено солдат — 6, конюхов —

1, слоновщиков — 1, лошадей — 5. Слон в трех местах слехко ранен». С неприятельской стороны

убитых было более 10 человек, раненых — 50.

Так, выполняя важнейшую операцию, таща за собой, а может, толкая впереди себя лопоухого

великана, с боями двигался по враждебной территории наш разведывательно- дипломатический

отряд.

Так талантливые и отчаянно смелые люди, имена которых, к сожалению, уже мало кто помнит, творили историю Российского государства.

Отряд Лопухина вместе со слоном добрался до Астрахани и соединился с посольством 7 июня, его

рейд длился без малого три месяца. Таким образом «дипломатическая» миссия была успешно

завершена.

Жалко только слона. Достойно выполнив свою боевую задачу, вероятнее всего от переживаний, выпавших на его долю по дороге в Россию, он умер.

Интересно сложилась судьба крепостного Семена Аврамова. В 1720 г. решением российской и

персидской сторон его повторно утвердили в должности консула в Исфагане. Он стал обладателем

первой консульской экзекватуры. В дальнейшем Аврамов был возведен во дворянство, сделал

блестящую дипломатическую карьеру, завершил ее в звании статского советника.

ГЕНКОНСУЛЬСТВО В ИСФАГАНЕ

В последующие сто восемьдесят лет историю консульства в Исфагане проследить достаточно

сложно. В этот период российско-персидские отношения начали складываться не лучшим

образом, да и внутренняя обстановка в каждой стране тоже.

В мае 1722 г. Петр I напал на Персию и отнял у нее все западное и южное побережье Каспия. А в

октябре афганские племена Мир Махмуда, вошедшие с востока, заняли Исфаган и свергли Султан

Хосейна. После смерти Петра в 1725 г. в России началась долгая череда дворцовых переворотов, и

нам стало не до персов. В 1732-1735 гг. Анна Иоанновна отдала им все захваченные земли.

Екатерина II, правда, пыталась их возвратить, но Павел I свел на нет успехи ее полководцев. В

общем, вплоть до восшествия на престол Александра I ничего путного на этом участке мы создать

не смогли.

В начале XK столетия, когда Россия вновь пришла сюда воевать, столицей Персии был уже Тегеран, а Исфаган превратился в провинцию, куда в качестве губернаторов отправляли вторых по ранжиру

наследных принцев дожидаться очереди на престол{[33]}. Серьезного политического и

экономического значения на этом этапе военной экспансии и колонизации город для нас не имел.

Он попал в сферу политических интересов колонизаторов только к концу Х!Х в., когда Персия была

захвачена и поделена на две части Россией и Великобританией. Расположенный в центре страны, Исфаган оказался на стыке границ иностранных влияний: юг у британцев, север у нас. Вот тогда и

возникло генеральное консульство, которое действует там до сих пор.

Генконсульству не достались веселые сплетни, подобные тем, что ходят о нашем посольстве. Его

прозаично купили за деньги. Я сам видел купчую: основательный документ, на толстой бумаге, с

огромной сургучной печатью. В нем обозначены схема участка, жилые здания, стойла верблюдов, конюшни, амбары, пристройки, сады. Часть этих необычайно красивых строений, которые, я

полагаю, можно отнести к памятникам архитектуры, сохранилась до наших времен44.

Генконсульство расположено недалеко от площади Шаха (сейчас — Имама Хомейни), в районе

улицы Чахар-баге паин45. Его северная сторона смотрит на переулок Масджеде софречи{[34]}, а

восточная граничит с территорией городского базара. С юга и запада к генконсульству примыкают

жилые дома. Это самый центр Исфагана, очень престижное место.

Первым генконсулом в Исфагане 18 февраля 1897 г. был назначен статский советник Петр

Егорович Панафидин. К сожалению, мне не удалось отыскать документы, характеризующие его

работу на этом посту. Могу только предположить, что по форме и содержанию она вряд ли чем-

либо отличалась от деятельности консулов, упомянутых ранее: задачи перед ними стояли общие, да и колода служивших на персидском направлении сотрудников МИД была одна, хотя, как

водится, ее периодически тасовали. В частности, c 1898 г. в течение какого-то времени парадом в

Исфагане командовал князь Дабижа, тот самый, который позже разнес из пушек гробницу имама

Резы в Хорасане.

С падением царизма в России статус генконсульства не изменился, его просто заняли новые люди.

«Старым кадрам» большевики не доверяли, а собственных профессиональных дипломатов среди

них тогда еще не было. Поэтому людей собирали откуда могли, по принципу «политической

близости». Такой подход к делу, как правило, давал печальные результаты, но Исфагану в данном

случае повезло.

Первым советским генконсулом сюда был назначен Владимир Геннадиевич Тардов. Он