— Куда, черт побери, ты меня везешь? В отель? Ты не можешь так поступить. Не можешь отвезти меня туда.

Мои щеки пылают огнем, страшная головная боль пронзает мои виски, и я боюсь, что прямо сейчас моя голова взорвется. И вот он выезжает на Стрип… если до этого я жалела его, то сейчас нисколько.

— Ты думаешь обо мне каждый раз, когда трахаешь других женщин, не так ли, Гензель? — мои слова и то, как громко я их произнесла, шокирует меня, все мое тело пульсирует от желания и от злости. Между ног, в груди. Он меня так возбуждает, что я до сих пор готова разреветься, что он снял меня с колен. Эдгар везет меня обратно в казино, он хочет избавиться от меня. Он собирается выкинуть меня, словно я ненужный мусор.

— Так, именно так, ты решаешь проблемы? Когда кто-то надоедает тебе, ты отсылаешь его, избавляешься, словно он использованный презерватив? Если кто-то трахает тебя не так, как хочешь ты, ты ищешь новую сабочку! Если кто-то хочет от тебя большего, чем ты хочешь и можешь дать, ты без объяснений выкидываешь сломанную игрушку и на этом точка! Все кончено! Увидимся позже! Меняешь имя.

Делаю глубокий вдох, мои плечи поднимаются и опускаются, подрагивая от нервного напряжения.

Все вокруг нас наполнено светом, здания мерцают светом, машины торопливо сигналят, выстраиваясь в длинный ряд. Мне кажется, как будто мы двигаемся очень быстро, но на самом деле мы стоим на месте.

В «Ровере» очень толстые стекла, в салоне ни звука, а на его лице расстроенное выражение.

— Черт побери, Леа, — он ударяет с силой по рулю и напряженно смотрит в окно. Его профиль производит впечатление. Опасный. — Ты не должна хотеть иметь со мной что–то общее.

— Ах, даже так, и почему это? — я задерживаю дыхание, жду его ответа, мне интересно, что он придумает на этот вопрос. Это будет объяснять именно тот парень, который владеет секс клубом и может выпороть, и взять за раз не одну, а двух женщин. Не прежний Гензель, а тот, кем он стал сейчас.

Его губы складываются в горькую усмешку.

— Я не тот, кто ты думаешь. Не тот, кого ты помнишь… я другой.

— И что с того? — я вдыхаю немного воздуха и отвечаю, потому что чувствую, как мои легкие стягивает от недостатка кислорода. Поворачиваюсь к нему, пытаясь поймать его взгляд, но он смотрит куда угодно, только не на меня. — Ты что, думаешь, должен быть каким-то особенным для меня? Правильным? Упс, дорогой, сенсация, я тоже уже не та девочка, которой была раньше.

Он выворачивает руль вправо и уходит в поворот, мой пульс начинает биться в диком ритме, я пытаюсь собраться и говорю ему:

— Твой водитель сегодня не работает, но он обещал отвезти меня в аэропорт. Мне не нужно в отель. У меня нет больше причины задерживаться здесь.

— Возьмешь такси в аэропорт, — говорит он жестко.

— Ну и отлично! — горячие капли слез обжигают мои глаза. — Попробуй высадить меня там, а потом попытайся забыть! Но я знаю, ты не сможешь этого сделать. Ты так же сломлен, как и я. Ты думаешь, я не знаю этого? Мы оба были там! Мы оба застряли в прошлом, в нас!

— Мы не такие, как раньше! Забудь! — цедит он сквозь зубы. — Так что прекрати копаться в дерьме, не притворяйся!

— Я знаю, что мы не как раньше! — мое сердце бьется сильнее, и пульс становится чаще, когда я вспоминаю, как слышала шум его шагов, отдаляющихся от меня, как я думала, что не смогу найти его. — Я знаю, что мы не те, — говорю я четко. — Но все равно мы в глубине души все те же подростки. Я пыталась найти тебя годами, и сейчас, когда нашла, что я получила, только такое обращение? Ты пытаешься избавиться от меня, высадив возле долбаного отеля, — я откидываюсь на кресло, моментально чувствуя слабость и усталость.

Мои щеки раскраснелись, словно вся кровь из организма прилила к ним, я чувствую, какие они горячие. Я неудачница. Он делает меня слабой.

Я стираю слезинку, которая скатывается по правой щеке, чтобы он не смог ее заметить. Он все еще направляется к отелю. Самоуверенный и упертый мудак действительно делает это.

Я не должна ничего чувствовать к нему. Потому что он не чувствует и доли того, что чувствую к нему я.

Я смотрю на него самым осуждающим взглядом, на который способна, вкладывая все чувства, которые клокочут во мне на данный момент, но он не отвлекается от дороги. Я знаю, он чувствует его.

— Это из-за подчинения? Потому что я не смогла подчиниться, как тебе хочется?

— Нет, ты очень хороша в постели. Даже намного лучше, чем просто «очень хороша», — говорит он четко.

Все-таки хороша. Но недостаточно для него.

Все так глупо.

Его губы сжимаются в тонкую линию, а рука скользит по рулю. Он сворачивает на тихую улочку. А может, повернул, чтобы выехать на дорогу, которая ведет в аэропорт?

— Все, что происходит сейчас, это неправильно, когда ты меня хочешь так оставить. Когда я знаю, как ты хочешь меня. Когда я знаю, как хочу тебя я. Мы могли бы поговорить и…

— Что и? Вспомнить прошлое? Разделить воспоминания о счастливых видео? — когда он произносит это, его голос низкий и мягкий, наполнен насмешкой.

Чувство одиночества и пустоты заполняет мой желудок, словно холод пробирается внутрь меня, раздуваясь, как воздушный шар. Я действительно ничего не значу для него. Я ничто, кроме глупого воспоминания, извращенная фантазия.

***

Если ты высадишь меня здесь, ты не забудешь меня, да?

Я поглаживаю его костяшки, они стали намного больше с того времени, когда мы были детьми, и намного больше моих. Я нагибаюсь и целую каждую костяшку на руке.

— Ты думаешь, я забыла о тебе? Никогда, — тихо шепчу я. — Никогда не забывала о тебе. Ты для меня… центр вселенной.

Молчание повисает в воздухе, короткая неуклюжая пауза. Мой живот скручивает в узел, и я отпускаю его руку. А затем его голос разрезает тишину, его чудесный голос, когда он произносит эти слова, во мне словно зарождает новую жизнь. Ставится тепло.

— Я тоже не забыл тебя, Леа.

***

Неуместная слезинка скользит по моей щеке. Я отворачиваюсь от него.

— Отвези меня в аэропорт, по крайней мере. Наверное, это ты уж точно можешь сделать для меня, — говорю я глубоким и тяжелым голосом, с долей неловкости.

Я смотрю на него краем глаза, когда сажусь удобнее, почти вжимаясь в кожаное кресло подо мной. Я замечаю знак границы штатов, и затем мы сворачиваем к нему. Я замечаю, как он приподнимает плечи и хватает ртом воздух.

Он настолько сильно хочет избавиться от меня, что даже не может сказать мне ничего, просто молчит.

Я смотрю на колени и думаю, что же я буду делать, когда приеду в аэропорт. Это, скорее всего, последний раз, когда я его вижу. Он дал мне это четко понять: он не хочет иметь ничего общего со мной. И, несмотря на то, насколько сильно я забочусь о нем, несмотря на идиотскую одержимость им и чувствами по отношению к нему, я, бл*дь, не собираюсь умолять. Я не хочу этого, не хочу жалости. Если все же я начну это делать под влиянием чувств, когда он довезет меня до аэропорта, то, скорее всего я сделаю себе в тысячи раз больнее.

Я вновь смотрю на него. Одна рука лежит на руле, крепко сжимая его, другая на его колене. Он очень крепко сжимает руль, такое ощущение, что под его хваткой он треснет и рассыплется. Другая рука, которая лежит на колене, крепко сжата в кулак. Я поднимаю взгляд к его лицу и вижу в его глазах жесткое выражение.

Импульс вспышкой проходит по мне, я слишком устала, чтобы игнорировать это.

— Ты никогда, за все время нашего общения, не удосужился объяснить мне, почему я не должна хотеть с тобой ничего общего, — может это, потому что он считает, что плохо влияет на меня. Я надеюсь, нет — это просто смешно. — Мы оба одинаковые, пойми это. Ты и я, мы сломлены в равной степени.

— Ты не сломлена и не сумасшедшая, — его губы складываются в горькую усмешку.

Так вот как он думает. Что я порядочная, никогда не занимавшаяся сексом, домашняя девочка из пригорода. И это было бы правдой. Это могло бы быть правдой. В параллельной вселенной, может я такая и есть, если исключить никогда не занимавшаяся сексом. Потому что сейчас, с ним, я постигаю все чувственные удовольствия.