– Твой заместитель ещё в офисе или уехал?

– Оставался в офисе. А он причём?

– Давай-ка съездим к нему, поговорим.

– Сначала объясни, что происходит?

– Юрий Алексеевич недавно ко мне приезжал и просил не мешать твоей работе. Беспокоился, что наше знакомство плохо отражается на вашем бизнесе. Вот мне и интересно, не предпринял ли он что-нибудь по этому поводу?

– Считаешь, это он пытается нас поссорить?

Я пожала плечами.

– Почему сразу не сказала, что он приходил?

– Не хотела влезать в твои отношения с друзьями и партнёрами.

Глеб невесело засмеялся.

– Ты уже влезла во всё, что могла. Чем бы я ни занимался, думаю только о тебе. Юра прав – это мешает работе. Но мне наплевать, я выбираю то, что важнее. Пойдём домой, завтра сам с ним поговорю.

Глеб обнял меня за плечи, и мы направились к подъезду. На следующий день он рассказал, что его заместитель признал факт разговора со мной и повинился, что переживает за дело. Но причастность к букету и отелю категорически отрицал.

Выходные Глеб предложил провести у него в коттедже на природе, и я согласилась. На самом деле, я совсем не хотела туда ехать, но не придумала причины для отказа. После всех этих событий Глеб и так был немного на взводе, я решила не добавлять ему причин для недовольства. Тем более, он с таким предвкушением мечтал, что похитит меня на два дня и запрёт в своём замке, где мы будем только вдвоём. И загадочно намекал, что у него есть несколько интересных идей на это время, которые мне обязательно понравятся.

Мне не нужно будет заниматься готовкой, он закажет все продукты и попросит Татьяну Михайловну заранее приготовить еду. Отключит телефоны и отпустит охрану, чтобы никто и ничто не отвлекало нас друг от друга. Я только снисходительно посмеивалась над его задумками, мне и так было хорошо с ним, без всяких замков и необычных идей. Накануне я попыталась узнать, надо ли что-нибудь купить? Он ответил, что всё уже подготовил и заказал через секретаршу.

Мы приехали в коттедж в пятницу вечером на машине Глеба. Он загнал джип в гараж, схватил меня на руки и шутливо перенёс через порог дома. Потом поставил на пол в прихожей, притянул к себе и долго не отпускал. Я уже решила, что дальше коридора мы сегодня не попадём, но он, наконец, оторвался от меня и провёл в гостиную. Там был накрыт красивый стол на двоих, Глеб сам принёс из кухни оставленное в духовке Татьяной Михайловной горячее, и мы сели ужинать.

Женщина постаралась, всё было очень вкусно. На столе стояло дорогое шампанское для меня и несколько бутылок коньяка. Я не пила алкоголь, Глеб знал это и не стал настаивать, а сам выпил бокал, поморщился и понюхал его. Я полюбопытствовала, что ему не понравилось? Он ответил, что с коньяком что-то не то, но не стал углубляться и налил себе из другой бутылки. Впрочем, второй бокал тоже его не порадовал.

После ужина Глеб велел мне закрыть глаза и, крепко держа за талию, куда-то повёл, обещая сюрприз. Я чувствовала, что его руки дрожат, и улыбалась. Через несколько минут он разрешил мне открыть глаза. Мы стояли в застеклённой пристройке с бассейном. Она была погружена в полумрак, за окнами подсвечивался фонарями заснеженный сад, а само помещение было заставлено множеством горящих свечей. Поверхность бассейна была усыпана лепестками роз.

Я еле удержалась от истерического смешка. Но взглянув на радостное лицо Глеба, не стала его расстраивать и говорить, что всё это не имеет для меня никакого значения. Он старался, вспоминал, наверное, какие-то фильмы, не стоило его обижать. Главное, он рядом со мной, а всё остальное не важно. Ну, лепестки, так лепестки, надеюсь, они не будут прилипать к телу. В общем, я изобразила счастливый вид и потянулась к нему.

Но романтической ночи, на которую рассчитывал Глеб, не получилось. Вскоре я поняла, что его руки дрожат вовсе не от страсти, а от сильного опьянения. Странно, он выпил совсем немного, почему же так случилось? Возможно, коньяк был некачественный? Мне некогда было раздумывать над этим, я помогла Глебу подняться в спальню и лечь в кровать. Оставила его там, вернулась в гостиную, походила по комнате и собиралась пойти спать.

Я не расстроилась, что вечер не удался, у нас оставалось ещё два дня. Но что-то мешало мне, я чувствовала усиливающуюся тревогу. Не зная, что предпринять, отправилась в комнату Глеба и залезла в верхний ящик стола. Я знала, что там он держит пистолет. Это было не по правилам, но в доме нет детей, и обычно всегда присутствует хоть один охранник. Оружия на месте не оказалось, я перерыла все полки и ничего не нашла. Подумала, что Глеб переложил его или убрал в сейф, и оставила свои попытки.

Тревога не утихала, помучавшись немного, я сделала то, что Глеб, возможно, не одобрил бы. Нашла в его мобильном телефон охраны и вызвала их к коттеджу от имени шефа. Минут двадцать, пока они ехали к нам, я с беспокойством смотрела в окно. Разглядев, наконец, их машину у ворот, расслабилась и ушла спать.

На следующий день Глеб проснулся лишь к обеду, и мне пришлось успокаивать его, он переживал и винил себя за испорченный вечер. У него ещё болела голова и присутствовала тошнота. Он принюхался к коньяку, и запах ему не понравился. Глеб ругался и собирался на неделе разобраться с поставщиками алкоголя. Вызванную ночью охрану я объяснила страхом, после старого случая, когда в его дом забрался убийца. Оставаться дальше в коттедже нам обоим уже не хотелось, и мы вернулись ко мне домой.

Уже утром Глеб вспомнил, что забыл захватить бутылки с коньяком, и решил заехать к себе. Провожая его, я спросила, куда делось оружие? Он отрицал, что трогал его, а я настаивала, убеждая, что не нашла пистолета на обычном месте. Глеб перезвонил мне из коттеджа и сказал, что я напутала – его пистолет лежит там же, где и всегда. Коньяк он забрал с собой, но странного запаха и вкуса уже не чувствовал. Всё это было совершенно непонятно, но у меня появилось ощущение, что мы чудом избежали большой беды.

Начало следующей недели выдалось очень напряжённым. Я заканчивала разработку нового проекта, который мы с Игнатом запускали, и почти не выходила из дома, допоздна засиживаясь перед ноутбуком. К вечеру четверга уже чувствовала себя как выжатый лимон. Это было немного странно, не в первый раз я работала в авральном режиме и обычно спокойно переносила такие нагрузки.

С беспокойством прислушиваясь к себе, я думала о том, что в последнее время стала сильно уставать. Раньше объясняла плохое самочувствие затянувшейся зимой – был уже конец марта, а весной ещё и не пахло. Но сейчас засомневалась, в этом ли дело? Может, стоит пройти обследование? А пока решила сделать перерыв и заехать за Глебом, забрать его после работы. Пусть для него это будет сюрпризом, а то он уже шутливо жаловался, что я совсем о нём не вспоминаю.

Я подъехала к конторе, припарковалась в дальнем углу и не спешила слезать с мотоцикла. Нужно было немного прийти в себя, поездка меня не освежила, легче не стало. Я с удивлением заметила, что у меня дрожат руки. Сосредоточившись на своих ощущениях, я отвлеклась и не следила за выходом из офиса. Повернула голову и увидела, что Глеб стоит уже у своей машины, а рядом с ним его новая секретарша. Водитель открыл заднюю дверь, и девушка скользнула внутрь, а за ней туда же сел Глеб. Я так и не успела его окликнуть и теперь смотрела, как их машина покидает стоянку.

За эти несколько минут я, кажется, узнала кое-что новое о себе. Вспоминая, как секретарша, забираясь в джип, оперлась на руку Глеба, я впервые в жизни испытала жгучую ревность. Захотелось тут же набрать его номер и устроить сцену. Я даже засмеялась – так непривычны были для меня эти эмоции. И, конечно, не стала никуда звонить, просто вернулась домой, заварила себе чай и включила любимую музыку.

Скоро приехал Глеб и присоединился ко мне, обняв за плечи. Я потёрлась щекой о его подбородок и вдруг поймала себя на том, что пытаюсь определить, не пахнет ли от него чужими духами. Так, с этим надо что-то делать!