После долгих поисков подходящей площадки наш КамАЗ, наконец, выхватил фарами-прожекторами из ночной мглы ровный, словно доска, такыр с редкими кочками травы. Первым спрыгнул на землю Римас Мацюлявичус из Вильнюса, неторопливо прошелся взад-вперед, внимательно осмотрелся, коротко бросил:

— Годится. Будем выгружаться, ребята.

Его обступили человек двадцать, все заметно волновались. Еще бы! Ведь им впервые в практике воздухоплавания предстояло совершить ночной полет на шаре. И не на какой-нибудь окраине города или лужайке, а в суровых Каракумах.

Без суеты и лишних разговоров быстро сгрузили ивовую корзину с баллонами, газовую горелку и огромный, похожий на шапку султана, тюк, в котором находился в нейлоновом чехле самый ценный груз — шар... Гинтарас, второй пилот Римаса, ухватил конец веревки, выступавшей из чехла, стал сноровисто расстилать по окаменевшей поверхности радужное полотнище с надписью «Пепси-кола». На такую махину, оказывается, уходит тысяча метров термостойкой ткани. А тем Временем Римас устанавливал по углам корзины блестящие стойки, на которых и закрепил газовую горелку. Щелкнули карабины, соединив стропы шара с корзиной. Натужно заработал двигатель-вентилятор, нагнетая воздух в плоскую ткань. Она ожила. Постепенно бока шара зашевелились и раздались. Наклонив корзину, Римас включил горелку. Мощная струя пламени рванулась в горловину.

С каждой минутой шар становилось все труднее удержать на земле. И как только Римас с Гинтарасом прыгнули в корзину, шар почти бесшумно оторвался от земли, набирая высоту. Вскоре его не стало видно. Но вот вспыхнули газовые горелки, и вся его оболочка засветилась яркими красками.

Римас сообщил по рации высоту и температуру воздуха. Теперь самое главное — не потерять шар из виду. Поэтому вслед ему двинулись с зажженными прожекторами два КамАЗа, за ними — остальные машины. Только таким способом можно было указывать путь для парящего в небе шара, избежать посадки на заросли саксаула, песчаной акации или гребни крутых барханов. По рации бодрым голосом Римас сообщал, что полет идет нормально, ему хорошо видно освещенную машинами местность, так, мол, держать...

Десять минут уже прошло с того момента, как начался штурм ночного неба пустыни, оставалось еще двадцать. Зрелище захватывающее. Только из-за одного этого пусть краткого, но отчаянно смелого полета на воздушном шаре, наверное, стоило организовывать международную экспедицию по Каракумам, преодолев расстояние в шестьсот километров. На шарах забраться так далеко в глубь пустыни практически невозможно. Ветер здесь часто меняет направление, и полеты возможны только ранним утром и поздним вечером. В другое время ветер опасен, хотя и не ощутим на земле. Вот и приходилось какой-то путь преодолевать на транспорте, а где позволяла погода — садились на воздушные шары... Закончить экспедицию рассчитывали за 25 дней. Но — испортилась погода. Больше недели шли проливные дожди. Чтобы хоть как-то компенсировать потерянное время, решили проводить ночные полеты, когда дождь утихал.

Стартовали неподалеку от Красноводска. Инициатором первой экспедиции стал Римас Мацюлявичус. У него собственный шар «Пепси-кола», и ему давно хотелось испытать свои силы и возможности шара в экстремальных условиях. Он выбрал пустыню не случайно. Именно здесь человек подвергается постоянным физическим и психологическим нагрузкам, выдержать которые в силах не каждый. Но отправиться в одиночку не рискнул. Тогда и родилась у него идея пригласить в полет друзей-баллунистов из Бельгии — братьев Патрика и Бенуа Симеонсов с шаром «Королева Фаоиола». В дальнюю и рискованную дорогу их благословила сама королева Бельгии.

Это самая молодая команда. Оба учатся. Бенуа через четыре месяца предстояли экзамены, поэтому он привез с собой учебники. Несмотря на молодость, они налетали много часов на воздушных шарах, получив звание пилотов. Их «Королева Фабиола» раскрашена в цвета бельгийского национального флага. Еще не завершив эту экспедицию, они уже планировали перелет в 1993 году в Кении через гору Килиманджаро...

Третий шар из Чехо-Словакии, из клуба «Авиатик». Командир экипажа Павел Кунешо, как и остальные члены его команды, взял отпуск за свой счет.

...По рации раздался голос Римаса: «Идем на посадку». Предполагаемое место приземления осветили фарами машин, все замерли. Небо заметно порозовело, но было еще темно. Через некоторое время из полумрака вынырнул шар и тихо опустился на песок. Все прошло плавно и точно. Корзина юзом проехала небольшое расстояние по песку, оболочка шара сморщилась и вскоре опала.

На следующий день, после короткого отдыха, экспедиция отравлялась на плато Устюрт, к святому мосту Баба на мусульманский праздник разговения «Урала байрам», который длится три дня. Пролетев над плато, мы завершили свой путь в Хиве...

Владимир Устинюк, наш спец.корр. / Фото автора Аул Казакли — плато Устюрт — Тяшауз — Xива

В Норвегии я оказался в качестве гостя журналистов Финнмарка — самой северной и одновременно самой восточной провинции страны. В небольшом местечке Сванвик в высшей народной школе советские и норвежские журналисты обсуждали экологические проблемы региона, а потом наши хозяева организовали поездку по Финнмарку, во время которой я познакомился с норвежской Лапландией, страной с уникальной природой, историей и традициями, где удивительным образом переплелись судьбы разных народов.

Лапландское золото

Северная Норвегия — это граница; с какой стороны ни посмотри. Именно там находится самая северная точка континента — известный всем еще со школы мыс Норд. За ним кончается Европа и начинается царство холодных вод и льдов. Этот скалистый неприветливый мыс — европейский край света. Здесь же рядом расположен и Хаммерфест, имеющий славу «самого северного города мира».

Но этот район Норвегии — граница и еще в одном смысле — в том, в каком американцы в прошлом веке называли Дикий Запад, подразумевая под этим последний форпост цивилизации, край новых земель, рубеж, до которого дошло освоение. А провинция Финнмарк именно таковой и является. Лишь немногим более полутора столетий назад (для многовековой истории континента срок совсем незначительный) ее восточные районы окончательно вошли в состав страны. К этому стоит еще добавить суровый — по европейским меркам—климат, редкое и неоднородное население...

И наконец, государственная граница страны, которая вытянулась узкой полосой вдоль севера Скандинавского полуострова, проходит тут порой в нескольких десятках, а то и просто в нескольких километрах от берега моря: она постоянно где-то рядом. Высшую народную школу в Сванвике, что в долине Пасвик, даже называют «пограничной»: отчетливо видны за холмами трубы нашего никелевого завода, а на территории школы можно потрогать руками желтые, с красно-золотым гербом норвежские" пограничные столбы. Они, словно украшения, стоят у дороги, идущей среди соснового редколесья от Сванвика к местной кирхе, и у замерзшего озера, за которым — СССР.

Я не представлял, что совсем небольшая река — вытекающая из озера Инари и впадающая в Баренцево море—может иметь три вполне официальных названия: Паз по-русски, Пасвик по-норвежски и Патсойоки по-фински. Более того, у реки есть еще и другие названия, хотя их и не пишут на карте—на различных диалектах саамского языка. Пожалуй, многовато для водного потока длиной чуть более ста километров!

Такова специфика восточных районов Финнмарка. Дело в том, что до 1826 года это были «ничейные земли», точнее район, на который в равной степени претендовали Россия и Норвегия. Еще в XIII веке, на землях, населенных саамами, которых в России именовали лопарями, с востока появились русские, основавшие в 1264 году Колу, нынешний Мурманск, а с юго-запада все чаще стали наведываться шведы. В1326 году новгородские послы, прибывшие к королю Швеции Магнусу, объявили, что «дело разграничения передают воле Божьей». «Божья воля» затем на протяжении ряда столетий была такова, что саамы превратились в двое и трое подданных: Финляндия, то есть юг этих районов, была завоевана шведами, Норвегия входила в состав Королевства Датского, ну а на востоке была Россия. Русские сборщики подати доходили на западе до Тромсё, норвежские — до Умбы на востоке. Но постепенно этот, как его официально именовали датчане «Фэллес дистрикт», или «Общий район», сокращался. В XVI веке Россия стала считать своей западной границей Бугёнес, называемый русскими Верес-Наволок: в середине века у Печенги был основан православный монастырь, и самый западный из его приходов стал здесь крайним форпостом российского влияния. В 1715 году специальным трактатам впервые, была четко определена граница между Данией и Швецией в Лапландии, а с присоединением Финляндии к. России он был взят за основу для проведения границы между Великим Княжеством и Норвегией. В1810 году на карте была определена граница общих для России и Денни владений, которые затем и были разделены конвенцией 1826 года между Россией и Норвегией.