Небольшое круглое озеро, к которому мы приблизились, оказалось необычайно чистым и спокойным. По его зеркальной поверхности плавали белые и голубые лотосы. Все пришедшие в благоговейном молчании созерцали эту нерукотворную красоту. Брахманы разожгли жертвенный огонь, вылили в него несколько плошек масла и молока, прочитали нараспев священные мантры. Слуги меж тем занимались подготовкой к пиру. Прямо на берегу были разостланы ковры и циновки, укреплены зонты, спасающие от полуденного солнца, повсюду были расставлены низкие столики на резных ножках. Огромные куски буйволиного мяса жарили прямо на вертелах, обильно поливая их жирным молоком и маслом. И началось веселье. Под громкую радостную музыку пустились в пляс цари ядавов, подав пример своим подданным. Баладева подхватил под руки свою жену Ревати, Кришна, секунду поколебавшись, повел танцевать одну из своих любимых супруг — Сатьябхаму. Арджуна обнимал Субхадру — сестру Кришны, отданную ему в жены несколько лет назад, но живущую большую часть времени в Двараке. Пришедшие без жен быстро разобрали танцовщиц и веселились от души.

Митра поймал за руку какую-то танцовщицу и скрылся с моих глаз. А я отошел к тихой заводи, чтобы окунуться в прохладу озера. Но оказалось, что побыть в уединении мне не удастся: перед самой кромкой воды очень прямо стояла невысокая стройная девушка в серебристой одежде. Но не. одежда, а невидимая аура светлой силы, окружавшая ее, заставила меня приблизиться. Словно почувствовав мое присутствие, она медленно обернулась и посмотрела на меня.

Спокойно, даже безмятежно остановился на мне взгляд ее удлиненных, как лепестки лотоса, глаз. Серебряная диадема вспыхнула на высоком белом лбу. У меня захватило дыхание, когда я понял, что стою перед прекрасной северянкой, посетившей полгода назад наш ашрам. В немом вопросе она склонила голову набок и улыбнулась одними губами. Мы обменялись несколькими словами приветствия, а потом к нам подошли веселящиеся молодые придворные и увлекли северянку с собой. Я придержал одного из них за край одежды и, боюсь, не очень вежливо, спросил его, кто эта женщина.

— Ее зовут Лата. Она апсара-дваждырожденная.

Надо сказать, что первое знакомство с.Арджуной несколько разочаровало меня и Митру.

— Он мало похож на дваждырожденного, — сказал Митра Криие. — Воин, уставший в боях, царь без царства, но не повелитель брахмы, не мудрый риши.

Пришло время взяться за руки. Впрочем, воспоминания о том пире скоро улетучились. Прямо на тренировочном поле Крипа принимался рассказывать нам истории о великих сражениях и подвигах героев.

Однажды Митра попросил его вспомнить о том, как осваивали военную науку братья Пандавы. Думаю, что Митрой в тот момент руководило желание увлечь Крипу разговором и передохнуть в теньке после тяжелой тренировки. Но Крипа расслабиться нам не разрешил, а предался воспоминаниям, стоя на солнцепеке перед нашими окаменевшими в неподвижности, измученными телами.

— Первым наставником царевичей стал патриарх Дрона, не имевший равных среди дваждырожденных в стрельбе из лука.

— Но ведь сейчас Дрона живет при дворе Кауравов,— удивился Митра.

— Карма иногда ведет жизнь человека извилистыми тропами, — сказал Крипа. — Но я уверен, что Пандавы и сейчас чтят его как Учителя.

Когда принцы вступили в пору своей юности, Дрона был вызван в Хастинапур.

— Значит, Арджуна сейчас самый искусный стрелок Хастинапура? — спросил Митра.

Крипа с сомнением потеребил бороду:

— У Арджуны есть соперник. Это Карна, сын колесничего.

Правда, в народе говорят, что настоящим его отцом был сам бог солнца Савитар. Он дваждырожденный, и в минуту душевного напряжения его окутывает поле брахмы такой силы, что окружающим заметно сияние и кажется, что он одет в естественный панцирь. Впрочем, Арджуна, воспитывавшийся при дворе, понятия не имел о Карне и встретился с ним лишь в день, когда Дрона счел, что пришло время царевичам показать свое искусство. Неподалеку от Хастинапура были возведены арена и беседки для знати, чуть поодаль плотники соорудили скамьи для простого народа. В день, когда созвездия благоприятствовали, Дрона призвал царевичей принять участие в состязаниях. Повелитель Хастинапура Дхритараштра вышел в сопровождении своей супруги Гандхари и матери Пандавов Кунти. Он очень сожалел, что из-за своей слепоты не может наблюдать состязание. Первым среди стрелков из лука был, бесспорно, Арджуна. Бхимасена и Дурьодхана показали, насколько искусно они владеют палицами. Их поединок был таким ожесточенным, что народ пришел в неистовство. Повсюду раздавались крики, кое-где началась потасовка. Дхритараштра, ощутивший эти волны ярости, приказал Дроне остановить поединок. Противники разошлись. С одной стороны арены Бхиму, разгоряченного схваткой, окружали четверо Пандавов, против них стеной стояли многочисленные Кауравы во главе с Дурьодханой. И вдруг на арену вышел воин в сияющем панцире и серьгах. На поясе его был меч, а в руках он держал лук. Чараны не скупятся на слова восхищения, когда сочиняют песни о Карне. Они сравнивают его с золотистой пальмой, могучим львом, самим богом солнца.

Его появление потрясло не только певцов, даже патриархи Высокой сабхи были удивлены его способностями и больше всего тем, что такой человек остался вне нашего братства. Потом выяснилось, что он долгое время жил в какой-то глухой деревеньке среди джунглей, неподалеку от Хастинапура. Но хоть его отец и служил колесничим в армии Дхритараштры, сам Карна в городе почти не бывал, а жил затворником в доме своей матери. Нрава он был замкнутого, недоверчивого и, рано почувствовав свой дар, никому о нем не рассказывал, интуитивно постигая приемы управления брахмой. Отец научил его обращаться с оружием, а брахма помогала достичь совершенства. Потом он ушел из дома и долго скитался, но не прекращал упражнений. Где-то он обрел сияющий панцирь, который сидел на теле, как вторая кожа, и был недоступен никакому оружию. В панцире и драгоценных серьгах Карна появился в Хастинапуре, Карна попросил разрешение продемонстрировать свое умение и поразил все мишени, которые до этого достигли только стрелы Арджуны. Это необычайно обрадовало Дурьодхану.

«Наконец-то нашелся достойный соперник Арджуне! — воскликнул он. — Благодарение судьбе, что ты явился сюда. Располагай же мною, как желаешь, о могучерукий!»

Эти ласковые речи размягчили сердце Карны, не привыкшего к учтивому обращению. Поединка Высокая сабха всё-таки не допустила. Но Карна остался при дворе Дхритараштры. Неисповедимы законы кармы. Из ничего родилась смертная вражда Пандавов и Карны. Она разгорелась с новой силой на сваямваре дочери царя Панчалов.

— Вы, наверное, слышали легенды о том, как молодой Арджуна завоевал прекрасную Кришну Драупади. А я был там и видел все это своими глазами, — сказал Крипа.

— Мы хотели еще раз услышать об этом, — сказал Митра.

Крипа, кивнув в знак согласия и встав с циновки, проверил, правильно ли мы держим луки на вытянутых руках, достаточно ли широко расставлены наши ноги в стойке «треугольника».

— Лук — первейшее оружие дваждырожденных. Выстрел я бы приравнял к обряду жертвоприношения. Вы должны забыть о себе, слиться с тонким стержнем, соединяющим небо и землю. Сознание прокладывает дорогу стреле. Любое колебание мысли уводит стрелу в сторону, подобно мощному порыву ветра. Пробежало по чистому небосклону сознания облако мысли — и порвана священная нить, ведущая стрелу к цели. Не случайно на сваямваре Драупади именно владение луком должно было помочь избрать самого достойного. И не случайно победа досталась Арджуне. Его брат Бхимасена наделен большей физической силой, и страсть его к Кришне Драупади была сильнее. Но только его младшему брату Арджуне, любимому ученику Дроны, оказался под силу этот подвиг духа. А состязаться пришлось с самыми известными воинами нашей земли.

Да, Кришна Драупади была во всех отношениях достойной того, чтоб за нее бороться.