Стояли последние дни короткого северного лета. Солнце ярко освещало цепи гор, уходящие на север и запад. Внизу, в долине, блестела лента реки, а на горизонте сиял снежной белизной горный массив. Впервые я увидел эти вершины со стороны Чукотки, когда наша съемочная группа фильма «Челюскинская эпопея» плыла по Берингову проливу. Вот он, символ Арктики, подумалось мне. Над всей панорамой стояла тишина, полная какого-то внутреннего напряжения...

Дэвид, довольный, попыхивал трубкой.

Через четверть часа стремительного спуска мы въехали в университетский городок: современные учебные корпуса, библиотека имени К. Расмусена, знаменитого датского исследователя быта и языка эскимосов, линии двухэтажных коттеджей. В одном из них уже поселился Уолтер и предстояло жить мне. На нижнем этаже — гостиная, кухня, душ, столовая, наверху — две спальных комнаты.

— Эти коттеджи для преподавателей? — спросил я Тамару.

— Для студентов.

— Наши студенты живут в худших условиях, — заметил я.

— Как раз недавно мы обсуждали такую проблему: у нас учатся студенты из Японии, Кореи,с Филиппин, но нет эскимосов и чукчей из СССР — наиболее близких нашим эскимосам. Университет обращался в советское посольство с предложением прислать студентов из СССР — все расходы оплачиваем мы! — но ответа так и не получили. А в нашем университете — очень хорошие педагоги, все библиотечные компьютеры подключены к системе университетских компьютеров и библиотеки конгресса — можно быстро получить необходимую справку или разыскать нужную книгу...

Тамара подошла к холодильнику, заполненному продуктами, предложила всем поужинать и выпить по бокалу легкого калифорнийского вина. Оно оказалось великолепным. Скоро Дэвид и Тамара поднялись: завтра предстоял насыщенный день.

Первым советским журналистом, побывавшим на Аляске в 1937 году во время поисков самолета Леваневского, был специальный корреспондент «Правды» Лев Хват. Он передавал репортажи с Аляски, а после возвращения написал книгу «В дальних плаваниях и полетах», где был большой эпизод о поисках самолета Н-209. Эти страницы я перечитывал перед самой поездкой...

Связь оборвалась в 14 часов 32 минуты 13 августа 1937 года, когда самолет Н-209 был примерно в 200 километрах от полюса в сторону Американского континента. Самолет летел до полюса 20 часов с небольшим. Запас горючего был еще на 10 часов. Тогда в Фэрбенксе находился опытнейший метеоролог Михаил Васильевич Беляков (брат известного штурмана А.В.Белякова, члена чкаловского экипажа). Хват приводит его размышления: «Непонятно, почему вдруг замолчала радиостанция. Самолет находился на высоте четырех с половиной километров. Допустим, им пришлось идти на посадку. Но ведь даже при самом крутом планировании прошло несколько минут, пока машина коснулась льда или открытой воды, а за эти минуты можно было передать не один десяток слов.

— Быть может, отказал передатчик?

— Есть запасной, аварийный... Я так думаю: либо экипаж продолжал полет, полностью лишившись связи по неведомой нам причине, либо Н-209 постигла беда».

Тогда же пришла радиограмма из Москвы от специально созданной правительственной комиссии: срочно обследовать северное побережье Аляски. Это было логично — а вдруг самолет дотянул до побережья! Наше посольство арендовало три самолета, на которых вылетели три поисковых группы: одна с пилотом Джо Кроссоном и Львом Хватом, вторая — с бывшим механиком Леваневского Клайдом Армистедом, участником спасения челюскинцев, третья — с механиком Слепнева Биллом Лавери, тоже участником спасения челюскинцев.

Л.Хват вспоминает, как все члены экипажа «Локхида», пролетая предполагаемым маршрутом Н-209, пристально разглядывали в бинокли долину Юкона, отроги Эндикотских гор, устье реки Колвилл. Нигде не было видно следов аварии... Безрезультатными оказались и поиски двух других групп.

Утром вместе с Дэвидом Нортоном к нам пришел Эйнар Педерсен. Эйнару немногим более 40 лет, он возглавляет департамент охраны животного мира Аляски. За завтраком он изложил совершенно новую для меня юконскую (или канадскую) версию приземления самолета Н-209. Его отец Сверр Педерсен в 1967 году летел техническим рейсом из Норвегии на Аляску; из-за неисправности мотора самолет совершил вынужденную посадку на берегу озера, недалеко от местечка Олд Кроу — это на канадской территории Аляски. Сверр получил серьезные ушибы, но когда через несколько дней начал двигаться, то первым делом обследовал окрестности и наткнулся на шалаш. Внутри было ложе из дерева и веток, валялись пустые консервные банки. На ложе лежало несколько костей. Сверр вернулся на следующий день с фотоаппаратом.

Через десять дней после вынужденной посадки за ними прилетел самолет. Сверр впопыхах забыл пленку на стоянке... Он рассказал эту историю сыну, но Эйнар лишь в 1989 году смог на собственные средства слетать в Олд Кроу, а оттуда добраться к озеру, где упал самолет. Конечно, ни шалаша, ни фотопленки не сохранилось. Нашли старые гильзы, куски металла и твердо решили продолжить поиски.

Через год Эйнар с несколькими друзьями провел уже четыре дня на месте аварийного приземления отца. К ним присоединились специалисты из Юконского полярного института, вся группа проводила исследования и раскопки. Выяснилось, что на этом месте останавливались туристы. И никаких доказательств, что здесь могла быть стоянка русских летчиков. Что ж, закрыть версию — тоже полезное дело...

Мы отправились в университетскую библиотеку, и меня сразу провели к «русским» полкам. Там стояли книги, выпущенные в СССР на русском и английском языках, оригинальные американские и английские издания о советских исследованиях в Арктике, о трансполярных перелетах советских летчиков. Я увидел книги Байдукова, Громова и Водопьянова. Директор библиотеки пригласил меня в отдел рукописей и фотодокументов, где недавно получили фотоальбом от вдовы Джо Кроссона, участника поисков самолета Леваневского.

Бережно листаю один из альбомов и обнаруживаю фотографии, снятые во время пребывания Леваневского и Левченко в Фэрбенксе в августе 1936 года, тогда на гидросамолете «Волти» советский экипаж совершил сверхдальний перелет по маршруту Лос-Анджелес — Сиэтл — Аляска — Чукотка — Сибирь—Урал — Москва длиной около 20 тысяч километров. Экипаж у самолета, лица крупным планом, встреча с жителями Фэрбенкса, взлет...

У меня были с собой фотографии Леваневского и его экипажей из советских архивов и архива семьи. Я предложил обмен: американцы делают копии с моих фотографий — для себя, а для меня — копии со своих. Директор библиотеки согласился.

В моей коллекции была фотография, где два молодых американца — Билл Лавери и Клайд Армистед сняты в Москве после вручения им орденов Ленина за участие в спасении челюскинцев в 1934 году. Билла Лавери для нашего фильма, посвященного 50-летию челюскинской эпопеи, снимало тогда американское телевидение, а вот Клайда Армистеда найти не удалось.

Вместе с нами знакомился с фотографиями и журналист Эверетт Лонг — «ходячая энциклопедия» по истории авиации на Аляске. Он, волнуясь, вдруг ссобщил:

— Армистед жив и здоров, ему 88 лет, живет в Калифорнии, иногда прилетает сюда поохотиться. Хотите с ним поговорить?

Я вскочил от неожиданности: когда я прощался в Москве с нашими челюскинцами, они просили меня найти этого человека и передать ему памятную медаль, выпущенную в СССР в честь 50-летия челюскинского похода в Арктику. Вот уж действительно счастливый случай!

Дэвид Нортон вынул трубку изо рта и предложил:

— У нас в соседнем кабинете есть спикрофон (Спикрофон — усилитель громкости.). Я предлагаю перейти туда. Юрий сразу же сможет поговорить с Клайдом!

Через минуту мы услышали старческий голос:

— Слушаю!

— Доброе утро, Клайд! — заговорил Эверетт Лонг, широко улыбаясь от предвкушения интересного события. Признаться, мы все улыбались тоже. Я уже не сомневался, что началась полоса чудес, и как только Эверетт представил меня, сразу задал вопрос: