Черт, ну не понимаю я в лечении!

Швыряю шар света в одну из ран. Кровь слегка приостанавливается.

Нет, этого мало!

Надо больше Силы. Ложу ладони на дыры в боку братца и направляю по рукам непрерывный поток энергии. Раны затягиваются, но запас стремительно уменьшается.

Что там отворил ушастый экспериментатор? Энергия жизни самая мощная и подходит для лечения?

Я повернул голову в сторону многотонного мешка с Силой. Еще не ушла душа. Аура медленно расплывается.

Луч Силы впился в тушу зверя и поток угасающей жизни хлынул через тонкую нить. Медленно! Я одним рывком превращаю гору мяса в песок. Все это время лечение не прерывалось, все забранное у полудохлой туши влилось в тело пострадавшего тигра.

Я осмотрел «пациента», от ран остались безобразные шрамы, я приподнимаю Младшего, помогая легким очиститься от крови. Все, выживет. Но на голой силе долго не протянешь, и, оставив братьев охранять пострадавшего, я пошел в сторону маленького скопления аур зверей. В сотне метров от злосчастной поляны нашлась троица небольших свинок. Они, жалобно похрюкивая, смотрели на меня.

Ага, хрен вам! Чтоб еще три убийцы беззащитных котиков выросло!?

Последние капельки ярости вырвались наружу, и тремя пинками я поломал далеко не хрупкие позвоночники шашлыка с ножками.

С чувством глубочайшего умиротворения я вытащил на поляну три тушки. Младший немедленно набросился на пищу и в считаные секунды умял одну свинку. Потом подключились остальные, и в итоге половину добычи схомячил наш раненый, а остальное его старшие братья.

Начало светлеть, зрение перешло в обычный режим. Обратно шли на пределе осторожности. Опыт — это вам не это! На сегодня мне его хватит, в следующий раз могу и не спасти свою маленькую стайку. К тому же меня мучало жуткое чувство вины, и далеко не без причины. А ведь мне говорили: мир опасен, что прям очень! А я расслабился, бегун хренов.

Всю дорогу коты терлись боками об мои ноги. Какими бы они ни были хищниками, но это коты и их не изменишь. Тем более, что я их брат, вожак и друг.

А кто теперь я? Склонен думать, что человек. Тело-то человеческое! Но я прекрасно помню себя убийцей магов. Я не задумывался, а что собственно будет после того, как я от лишней доброты, рискуя жизнью, грохну лича?

А пора бы... Стая

Тяжело быть вожаком, но надо, значит, надо!

Проходя мимо все еще спящих товарищей, я беззлобно крикнул:

— Подъем! Мыться, собираться, готовить завтрак! — И предупреждая глупые, но логичные вопросы, добавил: — Лучше не спрашивайте, я злой и грязный!

Оставив ошарашенных спутников обдумывать мое чрезвычайно наглое поведение, я потопал к воде. Звериная половина отряда, как-то через щур надменно задрав головы, вальяжно потопала за мной. Смыв кровь, пот и нахлынувшую неприязнь к самому себе я вытянулся на солнышке, рядом повторили мой маневр коты. Младший положил голову мне на грудь, заглянул в глаза.

— Спасибо, вожак. — Прозвучал в моей непутевой голове шуршащий молодой голосок.

— Тебе спасибо. — Лениво ответил я.

— За что?

— За то, что выжил и напомнил мне кто я и где я!

Кот громко промурлыкал нечто невразумительное и пошел к лагерю.

Как я ни оттягивал момент, а рассказать мне о ночных приключениях пришлось. Крот воспринял все без удивления, молча поднялся и первым ступил на звериную тропу.

Перун молчал минут пять, потом выдал вердикт:

— Балбес! Здоровый, сильный, но балбес.

— Не отрицаю. — Мне оставалось только вздохнуть, по сравнению с тем, какими словами я определил уровень своего умственного развития, рыцарь меня похвалил. Сильно.

Увидев мою кислую мину, рыцарь хлопнул меня по плечу (я еле на ногах устоял) и сказал:

— Я еще сделаю из тебя бойца! Не кисни.

— Да я и сейчас любого порву, даже тебя, железный. — Пошутил я на свою голову.

— Кротяра, топай сюда, передохнем немного, — заявил рыцарь, спустя четыре часа монотонной ходьбы как раз подошло время обеда, — накидай костерчик, поищи водички, Ну, как обычно! Я пока всяким перерожденным по голове настучу!

И тут я понял, что не выключил утюг, и мне срочно надо домой, на Землю. Уловив красоту момента белый громко заржал.

— Да не бойся ты, гроза свинины! Я по голове бить не буду! — И опять заржал.

Гриша тоже уловил красоту этого самого момента и слинял подальше, что не мешало ему посмеиваться на ходу. Коты разлеглись в тенечке, явно выбрали самые лучшие места.

По тому, как решительно Безликий скинул потрёпанный мешок на землю и начал вычерчивать палкой круг метров десять диаметром, я понял: отвертеться не выйдет ни разу. Скинул вещи и стал на краю круга — за слова надо отвечать.

Рыцарь отбросил в сторону меч, вынудив и меня избавиться от оружия.

— Так не честно, ты в латах! — Я попытался увеличить шансы победы.

— Я б и рад, но снять я их просто не могу.

Он сделал шаг вперед и поманил рукой, мол, час твой, Толик, пробил — иди к плахе. Конечно, я был уверен: убивать меня никто не думает, но отдубасит — это точно.

Два шага, резкий прямой удар...

Боже, как больно!

Кулак врезался в сталь, я чуть кости не раздробил себе, а старый громила и не дрогнул. Меня слегка толкнули, и вот я лежу за пределами круга.

— Да никого ты не порвешь с таким отношением! В тебе силы, как в четырёх здоровых быках, а толку — ноль! Тебе мозги на что даны, балбес?

Я встал, два прыжка, сотворил перед рукой слабенький щит, в тоже время — удар! Но соперник просто отклонил мою руку и слегка хлопнул меня по животу.

Я опять на холодненькой земельке пытаюсь удержать ранний завтрак.

— А ты думал, я стоять буду? Думать надо не только об ударе, а и о том, как противник на него отреагирует. Делай так, чтоб это было невозможно. В твоей голове гора знаний, ты знаешь множество техник боя. Но сражается не голова, а тело. Голова только чтобы думать! Твоя задача: научить тело пользоваться знаниями.

Я немного разозлился.

Два прыжка, щит на ногу, удар с разворота правой ногой в корпус. Пер перехватывает правую. Тут же посылаю Силу в левую, щит, отрываюсь от земли, и бью левой в лицо наставника. Кувырок через себя, приземляюсь на три конечности и получаю железной перчаткой по спине.

Очнулся минут через десять, белый поднял меня на ноги, я отплевался от пыли и вежливо отказался от помощи в потряхивании моей одежды (этот с пылью кости выбьет).

Пер невозмутимо продолжил наставления:

— Не плохое начало, продуманно, сильно, но за противником следишь мало. — Узрев мою перекошенную морду он закончил: — Хотя в целом не плохо, зачарованную сталь помял даже, теперь забрало чинить нужно, а то скрипит. Будь на моем месте человек в обычном доспехе — не выжил бы. Будем в городе — закажем тебе снаряжение по твоей руке!

Избитый я злости не ощущал, даже полегчало как-то. Кажется мне, что не шутки ради Перун меня отдубасил.

Перекусили лепешками, черствыми, но вкусными. Для похода — самое то: не портится долго, и вкус вполне сносный. Моя маленькая стая схомячила какую-то живность и выглядела вполне довольной жизнью. Гриша, наблюдавший за «спаррингом» из-за низенького деревца с синими листьями а-ля-лопух, перебирал стрелы, жуя лепешку.

Таким образом, путь продолжили в отличном настроении, даже иногда перешучивались.

***

На вечернем привале мне опять устроили тренировку, но (о, слава Богам) меня уже никто не дубасил. Зато я бегал по лесу туда-сюда, прыгал по деревьям, как контуженый тарзан, тренировался в создании щитов. В последнем я добился небольших успехов: защита выстраивалась быстрее, значительно. Но мой щиток выдерживал только пару ударов. В конце тренировки Перун пытался ударить меня, пытался не сильно, иначе ни какая магия меня бы не спасла. Я просто ставил перед кулаком громилы маленький щит, он конечно же сразу разрушался, но синяков, в этот раз, мне не наставили.