– Они меня не трахали! Если нашим мочалкам жаль убивать этих тварей, значит они, все-таки доставляли этим извращенкам удовольствие. Пусть сами разбираются!

По просьбе Полякова пленников отвели назад в импровизированную камеру.

Стояла неловкая тишина, но никто не собирался расходиться.

- Ну, раз так, тогда разрешите продолжить, - как ни в чем ни бывало, произнес Смирнов.

- Дело в том, что существовавший до последнего времени Закон России, применяемый для наказания преступников, в нормальном обществе, каким является наше, применять категорически невозможно.

Несколько десятков вытаращенных  глаз более чем красноречиво говорили о том, что слушают его внимательно.

По мере развития человечества, оно изобретало все более сложные законы. Напоминаю, сейчас разговор идет исключительно об уголовном законе. Усложнение Закона и процедур, связанных с принятием судебного решения, в последнее время научно обосновывалось необходимостью более тщательно выяснять обстоятельства произошедшего и по возможности максимально исключить судебную ошибку. В результате этого, в частности в России, вообще возобладало мнение, что лучше освободить от ответственности десять преступников, чем осудить одного невиновного. Странно, что потом все жутко удивлялись обилию маньяков, серийных убийц и прочей нечисти, буквально захлестнувшей страну. Но, давайте немного вернемся назад в историю.

Сначала преступников судило общее собрание семьи и рода. Потом функцию судьи забрали себе старейшины и вожди. Количество людей увеличивалось и появилось государство, где роль судей уже окончательно забрали себе правящие элиты. С этого момента Закон стал все больше усложняться. А с какой целью? Самой простой! Люди к этому времени разделились на группы, и поэтому появилась необходимость создать видимость правосудия. Именно видимость, так как применять одинаковые подходы стало невозможно. Одно дело, когда крестьянин убивал крестьянина в ссоре. В другое, когда  крестьянин убивал князя, самого напавшего на него, например, из-за женщины.

Так Закон стал объектом решения задач в интересах правящей элиты, а не отражением справедливости. И по мере развития общества, это  процесс все больше «совершенствовался». В результате изложенного, применительно к современной России, в головах граждан прочно засело понимание, что судить человека можно по закону, а можно, и по справедливости. Причем, эти два подхода являлись полной противоположностью друг другу как лед и огонь, как мужчина и женщина. Это же касается и личности преступников.

В свое время кому то пришла в голову гениальная мысль, что преступника можно судить только в том случае, если он осознавал, что делает. Здесь, я имею ввиду, только умышленные преступления. Например, если человек психически болен и совершил убийство, то наказывать его по существующим уголовным законам нельзя. Это не гуманно. При этом, такого человека нельзя навсегда изолировать от общества, что бы он не совершил. Сломал челюсть или убил сотню-другую человек. Это, по мнению государства, не имеет значения. А в отношении жертвы и ее родных гуманность как то сходила на нет. Потом кто то и вовсе решил, что пора отменить такое наказание за преступления как смертная казнь. Добавим к этому силу денег, «телефонного права», родственные и клановые отношения и еще много-много других «достижений» человеческой мысли в этой области.

Как вывод- в последние годы «горе демократы» в стремлении показать Западу, что они тоже представляют «цивилизованную страну», создали в России Закон, больше напоминающий солянку, причем из дешевой столовой, где это блюдо готовится в основном из никуда уже больше не годных объедков. Поэтому я и сказал, что, по моему убеждению, уголовный Закон России применять в данной ситуации нельзя, хотя я его знаю и в свое время добросовестно исполнял его.

Возникает резонный вопрос- А что я могу Вам посоветовать в этой ситуации. Только одно- создавать свой Закон, причем, постараться полностью абстрагироваться от ранее существовавшего.

- Ну а теперь. Вернемся к нашей цели. Вы хотите наказать злодеев. Для этого все мы, а не только потерпевшие, должны сначала решить несколько самых важных вопросов.

1-й. Что именно считать преступлением?

2-й. Какие наказания мы можем применять за совершение конкретных преступлений? И как мы намерены их исполнять?

3-й. Кто именно будет вершить суд и как именно?

Это далеко не полный перечень вопросов, но без ответа на эти, нет никакого смысла затевать суд над преступниками. Но, думаю, что сразу создавать новый Закон в полном объеме не имеет смысла- это долго и не целесообразно. Как предложение, можно по ходу нашего суда определить порядок его проведения и отношение общества именно к этим конкретным преступникам и преступлениям. Второе предложение – назначить трех судей, и уже они пусть попытаются объединить мнение всех в приговор. Только это должно происходить с одним условием- с того момента как Вы выберете судей, никто не вправе оспаривать их решение. Это делается для того, что бы все это опять не переросло в митинг и балаган.

- А если решение судей не устроит коллектив?- Даша не могла не вмешаться.

- А оно и не сможет ни при каких обстоятельствах устроить ВЕСЬ коллектив, - ответил Смирнов и продолжил.

- Для примера, давайте рассмотрим так называемый принцип «вектора тяги». Представьте повозку, запряженную двумя абсолютно одинаковыми лошадьми. Каждая из лошадей начинает тянуть повозку под углом 45 градусов в сторону от центральной оси. Куда поедет повозка? Правильно- прямо! Есть люди, не приемлющие применение смертной казни, а есть те, кто считает это единственно возможным наказанием даже за совершение относительно мелких преступлений. Эти люди никогда не смогут прийти к общему мнению, но для пользы дела могут найти срединное решение, если конечно у них хватит ума.  Это идеальное решение вопроса.

А теперь представьте, что эту несчастную повозку тянут 50 лошадей   с разной силой и в разные стороны. Как сложиться вектор тяги? Это определить очень и очень сложно. В нашей ситуации так и происходит. Можно определить общие принципы, более-менее устраивающие всех, но при решении частных вопросов это, по моему мнению, необходимо поручать более узкому коллективу представителей.

Принимая во внимание, что Вы решали очень простые вопросы почти три дня, и так до конца их не смогли разрешить, я думаю, на все про все вам надо опять не менее 3-х дней. Поэтому, предлагаю- мы поедем заниматься своими делами и возвратимся утром на четвертый день. Тогда и продолжим. Сейчас предлагаю пообсуждать это предложение в более свободной форме, собраться часа через три и принять решение по этому вопросу. А я, с Вашего позволения, займусь тем, что начал – попытаюсь опросить всех бывших пленных, что бы представить суду более-менее объективную информацию о преступлениях.

Предложение Смирнова приняли почти единогласно.

Следующие три дня Александр и Поляков посветили своему хозяйству. Даша домой не вернулась, полностью посвятив себя решению юридических проблем соседей. За эти дни Смирнов посвятил два вечера беседам со всеми пленницами. К окончанию его работы образовалось два полноценных тома.

Все девушки действительно не помнили как попали в плен и что там происходило до того дня, когда они все внезапно «очнулись». Неимоверное удивление сменилось возмущением, диким страхом и попытками освободиться. Последующие события оказались настолько страшными, что некоторые потерпевшие не могли их подробно описать. Унижение, боль, ужас, бессилие, это далеко не полный перечень пережитого. Смирнов даже удивился, что среди пленниц никто не лишился рассудка. Видимо, здесь сыграли свою роль молодость, и как следствие, хорошее психическое и физическое здоровье.

Особым периодом, все девочки выделили последствия неудачной попытки  освободиться. С этого момента у подавляющего большинства произошел психологический надлом. Это не удивительно, так как страшная гибель на их глазах двух подруг по несчастью, дала все основания полагать, что выхода из этой ситуации нет. Кроме этих погибших, одна девочка скончалась до попытки освобождения и одна позже, причем все от рук Напильника. Неудивительно, что все пленницы отдельно выделяли Напильника из всех участников банды. Про десять жертв, замученных до того как они осознали где находятся, никто не говорил. Разговаривая с девочками, Смирнов мысленно разбил их на три группы, почти равные по численности.