Так как бурные эмоции, вызванные воспоминаниями об ужасах заточения, и негативные эмоции других участников этого суда, превратили все это в очередной день митингов, Поляков на этом сделал перерыв до утра следующего дня.
Следующим слово предоставили Смирнову. Теперь Александр мысленно упрекал себя за то, что взялся за такую неблагодарную работу.
Но деваться некуда и он более подробно остановился на том, что, как ни крути, подсудимые своим преступлением спасли девушек от неминуемой гибели, так как все, кроме Анны, попали под влияние гипноза и неминуемо попали бы на переработку. Кроме этого, Напильник, проявил все признаки сумасшествия и с этим необходимо, что то делать. А именно, определиться для начала с тем, как проверить - так ли это, или подсудимый таким образом пытается уйти от ответственности за содеянное. А в том случае, если суд признает подсудимых виновными и назначит наказание в виде смерти, он просит суд учесть меньшую вину Ершова и казнить его быстро и без мучений.
Это вызвало бурю негодования у самого Ершова, язвительно поблагодарившего Смирнова «за защиту и заботу».
Посовещавшись после обеда с другими судьями, Поляков подвел коротко итог тому, что установил суд. При этом, он сформулировал установленные факты злодеяний в отношении каждого из четырех злодеев. Описание злодейств заняло около 2-х часов, и заканчивал Иван свое выступление уже под крики собравшихся о необходимости казни злодеев и прекращении этого «балагана». Ни одного голоса о сохранении преступникам жизни не послышалось, даже со стороны третьей группы потерпевших, большая часть из которых молчала, а меньшая рыдала.
В заключение своего выступления Поляков коснулся вопросов, затронутых защитой обвиняемых. В частности он отметил, что Напильник проявляет признаки психического заболевания, а «косит» он или нет, он лично не знает, так как не имеет специального образования. В отношении Ивана Ершова, Поляков подчеркнул, что тот раскаивается в содеянном, а так же то, что тот не причастен к гибели последних четырех пленниц. По поводу виновности Ершова в гибели 10 потерпевших ранее, никаких фактов не имеется.
После этого каждой из освобожденных задали вопрос относительно наказания, которое, по их мнению, могло применяться в отношении каждого из преступников. 20 потерпевших признали, что Напильника необходимо казнить, четверо не хотели этого, трое категорически отказались отвечать на этот вопрос. В части способа казни мнения разделились, но большая часть настаивала на посадке на кол.
В отношении Ивана Ершова 15 девушек потребовали смертной казни, остальные, просили оставить ему жизнь. По поводу вида казни, большинство склонялось к выбору менее мучительной.
Назначенные судьи ушли в дом для обсуждения приговора.
До наступления темноты Поляков и двое других судей не появились, и поэтому все разошлись на отдых. На следующий день только после обеда Поляков, Алдай и Сурджах показались во дворе. Их осунувшиеся лица говорили о том, что все это время судьи провели отнюдь не праздно распивая чай. Проходя мимо Смирнова, Поляков зло взглянул на друга и поблагодарил «за оказанную ему честь». Александр отметил, что если бы у Ивана имелось оружие, он бы точно им воспользовался для изъявления «благодарности». Взгляды Алдая и Сурджака так же не являлись приветливыми. Видимо, гарланить на митинге проще, чем лично принимать ответственное решение.
Откашлявшись, Поляков объявил приговор. Все трое признали Напильника виновным в похищении людей, совершении убийств и изнасилованиях. Они не считают возможным освободить Напильника от ответственности за содеянное, даже если он психически не здоров, так как в любом случае он представляет для окружающих смертельную опасность и в его исправление или излечение никто не верит. Да и лечить негде и некому. Двое решили, что напильника необходимо казнить, посадив на кол, один предлагает утопить. Большинством решено применить первый вид казни.
Ершов Иван признан виновным в совершении похищения людей и изнасилованиях. Фактов, подтверждающих его непосредственную вину в гибели 14 потерпевших, нет. Вместе с тем, количество потерпевших от его действий обязывает судей назначить ему смертную казнь. С учетом чистосердечного раскаяния Ершова повесят, после того как казнят Напильника.
Ввиду отсутствия вышестоящих инстанций приговор решено исполнить незамедлительно.
Для приведения приговора в исполнение Напильнику назначаются все мужчины их маленького коллектива, так как других вариантов просто нет.
Для назначения того, кто будет приводить в исполнение казнь Ершова, бросается жребий. Среди всех бумаг две отмечены крестом. Сурджах достала шапку, в которой имелись скрученные бумажки и пошла по рядам. Часть девушек категорически отказалась тянуть жребий. В результате этого, обязанность казнить Ершова выпала двум девушкам – потерпевшим по имени Инна и Ксения. После непродолжительных раздумий бывшие пленницы заявили о готовности исполнить такое решение.
С продолжающего кривляться Напильника сорвали одежду, и обильно смазав жиром приготовленный для этих целей деревянный кол, начали вставлять его в надлежащее место. Только когда кол начал проникать внутрь тела садиста, Напильник понял, что это все не шутки. Дико заорав от боли, злодей сразу прекратил кривляться, и стал умолять выслушать его. Весь вид говорил о том, что он находится в здравом уме и светлой памяти. Никаких признаков сумасшествия не наблюдалось.
Поляков предложил выслушать Напильника, и тот с готовностью начал каяться в совершенных грехах. Он назвал свою фамилию – Пресноков и сообщил, что воспитывался в неполной семье мамой извращенкой, совращающей его с малых лет, и вообще, его жизнь представлялась сплошным адом, из-за чего он заболел психическим заболеванием, и не понимая последствий своих действий встал на преступный путь. Подсудимый клятвенно обещал искупить свою вину честным и самоотверженным трудом на благо общества. Тараторя без конца, напильник начал говорить уже озвученное по второму разу, в связи с чем возмущенные голоса потерпевших потребовали продолжить казнь.
Смирнов никогда раньше не принимал участие в казнях, тем более, такой жестокой. В художественной литературе Александр несколько раз встречал описание этого процесса, но естественно, ничего не знал о том, как правильно ее исполнять. Другие присутствующие так же не отличались глубокими познаниями в этой области. Кол упорно не хотел заходить в отведенное ему место, и все усилия начинающих палачей заканчивались ничем.
Видя, что казнь начинает превращаться в балаган, неожиданную инициативу проявила Даша. Девушка с самым серьезным видом подошла к ребятам и начала обстоятельно рассказывать им о том, как правильно все это делается. Слушая Дашу, Смирнов только удивлялся ее познаниям в этой области и подумал о том, какие еще знания могут скрываться в головке этой милой и очень юной девушки, особенно, после того как она просветила его и Полякова относительно садистских приспособлений, найденных в ангаре.
Как бы то ни было, но после ее пояснений, процесс наладился. Телу Напильника придали соответствующее положение, а один из ребят при помощи киянки начал забивать кол в нужное место. Дикий крик и мат послужили ответом на эти действия, но и кол стал медленно входить в тело злодея. Когда кол вошел достаточно глубоко в тело, ноги садиста привязали к перекладине, что бы орудие казни не двигалось дальше вглубь тела, а зад зафиксировали прибитой поперек планкой. Руки Напильника еще раньше связали за спиной. Кол с телом насильника подняли вертикально и установили в предварительно вырытую яму. И без того выпученные глаза Напильника, увеличились еще больше, хотя, это казалось невозможным. Злодей до сих пор отказывался верить, что звезда его счастья закатилась, и он все-таки понесет наказание за все совершенные злодеяния. Все это сопровождалось не прекращающимся криком и матом приговоренного.
Понемногу двор опустел, и Напильник продолжал разрываться криком в одиночестве. Страшные муки преступника вызвали сострадание даже у той части девушек, еще несколько часов с живостью обсуждавших муки, в которых обязан закончить свою жизнь их обидчик. Но так как таких оказалось мало, импровизированный митинг по поводу смягчения наказания и скором прекращении страданий злодея рассыпался. Весь вечер и всю ночь несчастный кричал без перерыва и только под утро затих. Выйдя утром к месту казни, Смирнов с ужасом понял, что Напильник все еще находится в полном сознании. Задыхаясь от боли он умолял прекратить его страдания- заколоть, застрелить, отрубить голову, что угодно, только не это.