Продолжая стрелять, Крон потащил Александра подальше от емкости топливозаправщика  в сторону взлетно-посадочной полосы. По прежнему не понимая смысла действий молодого Велоса, Смирнов благоразумно решил не мешать ему, и изготовил свое оружие для поддержки огнем. Только когда они отбежали от топливозаправщика метров на пятьдесят, до Смирнова дошел смысл задуманного.

Пытаясь укрыться в здании аэропорта, они незначительно сокращали расстояние от дракона. Убегая на открытое место, одновременно увеличивали расстояние от опасности, прикрывались корпусом топливозаправщика и, . . . , Крон громко закричал указывая рукой на топливозаправщик. Их противник тоже времени не терял. Несмотря на то, что АКМ проигрывал инопланетному оружию по всем параметрам, пули смогли причинить дракону раны и тем самым задержать его. Движения дракона очень напоминали змеиные. Тонкое, относительно головы, и длинное тело, извиваясь, обогнуло емкость топливозаправщика и опять замерло, получив очередную порцию металла из автомата. Конечно, не помешали бы еще лишние 200-300 метров, но, делать нечего. Смирнов прицелился и дал очередь по емкости.

Не известно, сколько именно осталось топлива в 20 тонной цистерне, но взрыв получился впечатляющим. Огромный черный гриб возник над ярко белой сферой, и все это накрыло бедную сказочную рептилию, метнувшуюся в сторону здания аэропорта пылая от головы и до кончика хвоста.

Обтягивающая крылья кожа мгновенно прогорела. Дракон еще несколько раз успел взмахнуть костным каркасом, но потом завалился на бок и замер. В это время Смирнов обратил внимание на то, что в небо поднялись еще три силуэта драконов. Прикрываясь дымом от пожара, драконы быстро удалялись в сторону Старого Кировска. Конечно, это могло быть искажением, вызванным большими потоками горячего воздуха, дымом или стрессом, но Смирнову показалось, что на спине одного из драконов он увидел фигуру, напоминающую наездника.

Из-за остатков стен аэропорта выскочили друзья. Смирнов обернулся и поддержал теряющего сознание Крона. Черная корка на руке Велоса продолжала дымиться, но уже начала отпадать хлопьями, обнажая внутренние ткани.

Уже не имелось сомнений, что рука обожжена кислотой. Коснувшись рукой своего комбинезона, Смирнов вскрикнул от боли. Видимо, несколько капель так же попали ему на одежду, но инопланетная ткань пока справлялась с этим.

Первым подбежал Отон. Он схватил нож и начал аккуратно срезать пораженную плоть. Крон находился в сознании, хотя то, что ему приходилось терпеть, казалось явно выходящим за грани возможностей живого существа. В процессе этой страшной процедуры Крон еще умудрялся рассказывать отцу о произошедшем.

Поляков упал на колени и копался в инопланетной аптечке. Наконец Иван выудил оттуда пару таблеток и протянул Крону. Они втроем перекинулись парой фраз, видимо, пытаясь спрогнозировать воздействие лекарства на организм Велосов.

После этого Отон произнес самую русскую фразу из всех имеющихся- «Авось, прокатит»!- и дал сыну лекарство.

Несмотря на драматизм ситуации, Смирнов не смог сдержать истерический хохот и повалился на землю. Опять коснувшись ткани комбинезона, Александр обжег руку. Ксюша подбежала к нему и попыталась зафиксировать руки Смирнова. Внимательно оглядев комбинезон, она бесцеремонно стала его расстегивать. Подбежавший Костя начал помогать  в этом, одновременно матерясь на чистом русском языке,  и при этом, проявлял  такие  познания в этой области, что истерика у Смирнова только усилилась.

Когда комбинезон сняли, Ксюша стала посыпать места ожогов порошком из растолченных  таблеток инопланетной аптечки, а только потом вместе с Костей обработали им же свои руки. Основательно обработав руку Крона таким же порошком, Ксюша, месте с Иваном, в один слой забинтовали пораженную руку. Отон распорядился, что бы рану сильно не забинтовывали.

Крон в это время продолжал разговаривать с отцом. Из-за болевого шока молодой Велос не контролировал себя и вел разговор на своем родном языке. Отон внимательно слушал сына и иногда задавал ему краткие вопросы, мрачнея с каждой секундой. Наконец Крон исчерпал все свои силы и потерял сознание. Отон попросил некоторое время не трогать сына и уселся на землю с самым мрачным видом. Ксюша и Александр уселись рядом, а остальные пошли посмотреть на останки дракона.

- Теперь мне понятно, почему Фарамоны прилетели на Вашу планету, нарушил молчание Отон. После уничтожения людей и заселения Земли нами, они опять хотят поселить здесь своих зверей, что бы нанести ущерб Граберам. Видимо запах горючей воды (имеется в виду керосин) скрыл запах Летающих Зубов, и мой сын поздно их обнаружил. Только так можно объяснить то, что Летающие зубы так близко к нему подкрался.

- Драконов еще три, и на одном улетел наездник, - сказал Смирнов.

- Я слышал от отца, что Боги с четырьмя руками иногда используют Летающих Зубов в качестве средства передвижения, - задумчиво ответил Отон.

- Я думаю, что главная цель прибытия на планету Фарамонов, это не Велосы, - вмешалась в разговор подошедшая Ксюша. Фарамоны очень стремятся заполучить в свое распоряжение людей, прошедших все процедуры Граберов. Они до сих пор не разгадали секрет мутации кожи и увеличения продолжительности жизни. Представляете, если бы им удалось таким образом усилить шкуру дракона и своих слуг! Да и свою тоже. Она уселась на землю и по коммуникатору связалась с поселком.

- Фарамоны не знают, кто из нас прошел мутирование кожи, и поэтому не исключено, что они попытаются захватить в плен как можно больше людей.

Имея в своем распоряжении драконов, Фарамоны могли сделать жизнь их поселения очень опасной. С этого момента необходимо кратно повысить меры безопасности.

- Самая лучшая тактика обороны, это нападение, - пробормотал Смирнов, к этому времени наконец то почувствовавший облегчение- места ожогов перестали ныть и он блаженно расслабился.

- Драконы, прислушиваясь к непривычному звучанию названия своего врага, произнес Отон, рождают детей один раз в период урожая.

- Это примерно соответствует полугоду земного времени, пояснила Ксюша.

- Рождается у них десять-пятнадцать детенышей, и те через четыре периода урожая уже способны родить потомство, - закончил Отон.

- Значит, если мы, не вычислим и не уничтожим этих тварей ближайшие полгода, то уже никогда с ними не справимся, - подвел итог Смирнов.

- Но ведь справились с ними наши предки, причем, имея очень примитивное оружие?- подключился к разговору Иван. В конце концов, можно опять возродить дух рыцарства, когда приличный воин не смел свататься к красавице, не имея в запасе хотя бы одну голову чудовища.

Основной инстинкт дело серьезное. Думаю, что драконов «перемочат» очень быстро, ведь сексуальное воздержание не входит в перечень основных привычек добрых молодцев.

Отон посмотрел в сторону туши дракона и попросил у Ксюши нож, так как его собственный пришел в полную негодность от контакта с кислотной пеной.

- Туша немного остыла и теперь можно попытаться достать печень, - спокойно ответил на ее любопытный взгляд Велос.

Отон профессионально разделал тушу дракона и вытащил печень животного. Хороший кусок весом около 5 килограмм имел темно фиолетовый цвет. Одна треть органа обуглилась и Отон  с сожалением срезал ее после того как попробовал  прожевать подгоревший кусок.

Вернувшись на место, он потребовал, что бы бинты сняли с руки Крона. Пока руку освобождали, Отон отрезал куски печени и разжевывал ее до кашеобразного состояния. Полученной массой Велос густо смазал всю пораженную  площадь руки, а когда масса немного подсохла, опять бережно забинтовал руку.

Все с сомнением наблюдали эту процедуру, так как основные понятия о стерильности, что в случаях  с ожогами имеет первостепенное значение, оказались самым решительным образом проигнорированы. Закончив перевязку Отон осторожно начал приводить сына в сознание. Это ему удалось не скоро, но так только тот начал подавать признаки восприятия окружающего, Отон начал отрезать и скармливать сыну небольшие кусочки печени. Самое интересное, что Крон, все еще не пришедший полностью в сознание, тем не менее, стал активно работать челюстями. За короткое время Крон откушал не менее килограмма «деликатеса», а потом опять «отключился». Удовлетворенный результатом кормления, Отон отрезал себе увесистый ломоть и с нескрываемым удовлетворением съел его.