Дзигуа тщетно пытался вызвать на связь командиров бронемашин или десанта. Ответом служил фоновый шум в эфире. Произошедшее категорически не укладывалась в голове предводителя зеков.

Дзигуа попытался себя успокоить, что это просто отказ радиостанций, но тут же одернул себя- всех сразу, бред! Да и никакого движения людей в районе подбитых машин не наблюдалось. Странно, очень странно. Не могли все мгновенно погибнуть! Да и от чего- вспышек и звуков выстрелов, разрывов снарядов или характерных признаков попадания снарядов в бронемашины он не видел. Как бы там ни было – атака с последующим захватом молоденьких рабынь, похоже, провалилась.

Чеквеладзе попытался взять себя в руки и успокоиться. Если этот отряд и погиб, у него остался более многочисленный десант кораблей. Надо действовать!

По первоначальному плану корабли высаживали десант по центру и краям пляжа у первого дома. После потери головного корабля, два других направлялись к берегу справа и слева от пляжа. В это время Дзигау обратил внимание на то, что место высадки десанта левого корабля почти идеально. Решение сформировалось мгновенно. Приказав командиру корабля резко изменить курс и высаживать десант прямо перед домом, Чеквеладзе несколько томительных минут наблюдал за тем, как корабль включил полный задний ход и начал смещаться вправо. В этот момент произошел второй взрыв.

Так как расстояние до взрыва оказалось намного меньше, Дзигуа смог по достоинству «оценить» коварство противника. Мощный заряд создал такую ударную волну, что корабль закрутило на месте. Щебень снес половину надстроек вместе  с броневыми листами. Несколько тел вылетело за борт. Дзигуа на мгновение почувствовал себя великим стратегом, так как опять смог предвидеть действия противника и сохранить корабль с большей частью десанта.

Терзавшие страхи начали отступать, а их место заняла уверенность, что победа близка. Правда, в мозгу  в мозгу ту же пронеслось- «Пиррова», но Чеквеладзе решительно попытался об этом забыть.

Третий корабль беспрепятственно пристал к берегу и высадил десант. Десантники разбились на две группы. Одна  ринулась к забору, а вторая пошла в обход здания слева, используя для прикрытия поросший кустарником и небольшими деревьями берег Иртыша.

По десантникам никто не стрелял. Дзигуа это не удивляло. В этой части поселка, вряд ли кто мог оказать сопротивление после столь мощного огневого удара.

Второй корабль высадил десантников, и они, обогнув дом справа, сразу устремились к центральному строению.

Понимая, что отряд на танках и БМП уничтожен, Дзигуа подкорректировал боевую задачу второго отряда, поручив командиру обойти центральный дом справа, и сразу ворваться в дальний, третий дом, для захвата пленных. Внешние повреждения первого и второго домов позволяли с полной уверенностью предположить, что очагов сопротивления там нет.

Путь второму отряду преграждал небольшой пруд и, обходя его, десантники углубились в подлесок.

До этого времени не прозвучало ни одного выстрела, что еще сильнее укрепило  в Дзигуа уверенность, что он зря паниковал. Поменявшийся ветер разогнал клубы дыма, что позволил разглядеть как  в доме и дворе третьего дома продолжают в панике метаться несколько девушек.

- Вот дурехи, - с теплотой подумал Дзигуа, - за это время могли бы уже давно скрыться в лесу. Ничего, я Вас научу, плохому.

Волна вожделения накатила с такой силой, что он вынуждено сел на бухту каната и закурил.

Продолжая находиться под впечатлением от внезапно нахлынувшей волны сексуального возбуждения, Дзигуа растерянно наблюдал за десантниками, готовившимися преодолеть кирпичный забор.

Два направленных заряда снесли проемы шириной по два метра каждый. Пулеметчики заняли позиции с краю проломов, а остальные ринулись в атаку. Через несколько минут командир отряда сообщил, что никого во дворе и доме нет. Ни живых, ни трупов. Даже в развороченной башенной установке никого не оказалось.

Дремлющее внутри Дзигуа чувство опасности начало усиливаться. Несколько секунд он раздумывал над полученной информацией, а потом рявкнул в микрофон рации, что бы отряд десантников обошел дом справа, и попытался проникнуть во второй двор вместе с другой группой.

Десантники исполнили приказ мгновенно. Через пару секунд, группа воинов цепочкой побежала в сторону подлеска, огибая небольшой  пруд.

В это время со стороны обоих подлесков раздались разрозненные выстрелы и тут же подозрительно быстро затихли. Судя по интенсивности стрельбы, Дзигуа предположил, что несколько выживших защитников поселка попытались оказать сопротивление, но атакующие их быстро уничтожили. По-другому никак не получалось. Уничтожить оба отряда мгновенно невозможно!

Чеквеладзе вызвал по рации на связь обоих командиров и потребовал доложить обстановку. Ответа  Дзигуа не дождался. Предполагая, что радиостанции  сломались, он потребовал от командира третьего отряда выяснить, где находятся две другие группы. Командир группы по имени Виктор ответил быстро и сообщил, что выходит ко второму дому.

Доклад прервался автоматными очередями. В этот раз интенсивность огня говорила о том, что отряд столкнулся с многочисленной группой жителей поселка, и ведет напряженный бой. Интенсивность огня продолжала возрастать, а потом внезапно наступила тишина.

Прошло несколько минут, а Виктор на связь не выходил. У Дзигуа начали трястись колени. Его плохие предчувствия в начале боя опять настойчиво заявляли о себе. Спасительным отголоском в месте нахождения третьей группы прозвучали автоматные очереди, но они в этот раз носили хаотичный порядок и еще более быстро прекратились. «Шестым» чувством главарь зеков понял, что отряды десантников попали в засады и теперь их рассеяли и добивают по частям. Последовавшие потом несколько непродолжительных перестрелок только укрепили в этой мысли. Потеря отрядов десанта уже красноречиво говорила о провале всей операции.

Самое неприятное в этом, что ни одного боевого столкновения в подлесках он не видел. Каким-то необъяснимым образом три вооруженные «до зубов» группы растворились  в этих хилых лесочках. В этом Дзигуа видел, что то зловеще-фантастическое.

Чеквеладзе развернулся к рации, что бы дать команду командиру «Градов» еще раз дать залп по поселку. Следующее решение должно касаться резерва, но он пока не принял его окончательно- направить отряд на помощь первым группам десантников, или использовать его как арьергард, прикрывающий отступление. Или все-таки бегство? Зачем себе врать!

Ничего произнести главарь бандитов не успел. Вокруг расчетов реактивных установок поднялись столбы песка. Две машины с укрывшимися за ними зеками на его глазах начала рвать на куски неведомая сила. Дзигуа не предполагал такого плачевного и быстрого развития событий, и сейчас лихорадочно соображал, что же предпринять. Противник явно перехитрил, и опять из-за того, что заранее смог засечь их приближение.

Тут Дзугуа принял окончательное решение- бежать. Он крикнул рулевому баржи и трем телохранителям следовать за ним, а сам побежал в сторону резервного отряда, бойцы которого попадали на песок у катеров, и вяло пытались вести огонь по противнику, обстреливавшему реактивные установки.

По Дзигуа пока никто не стрелял. Подбегая к резерву, он приказал командиру отряда поднимать бойцов в атаку и уничтожить засевшего в лесу противника. Командир отряда явно не торопился исполнять этот приказ, но Дзигуа знал очень много слов, способных заставить сомневающегося действовать. Последний довод Дзигуа о том, что противников не много, иначе бы они уже давно сами атаковали, подействовал. Командир отряда собрался с духом и уже собирался дать команду . . .

Со стороны главарь зеков выглядел впечатляюще – он несся в полный рост, и, казалось, своим примером поднимал бойцов в атаку. К великому сожалению для воинов «армии» Дзигуа, это только казалось. «Героический» запал главаря на самом деле имел более простое объяснение.

Напавшие на реактивные установки, имели возможность вести прицельный огонь и по быстроходным катерам, выделенным для доставки резерва к атакуемому поселку. Если попытаться на глазах у противника воспользоваться катерами для бегства то, самое вероятное, несколько пулеметных очередей мгновенно уничтожат отступающих еще до того как они смогут отойти от берега.