Потом луч фонаря выхватил стоящие шеренгой тепловые дизельные пушки, направленные на помост. Осматривая эту часть помещения, Смирнов не знал, что подумать. Тренажеры напоминали те, что используются «качками», правда, очень отдаленно. Среди них имелось сооружение в виде небольшого колеса, назначения которого он явно не понимал. На стене прикреплены два плаката «религиозно -качковой» направленности- тела и кресты. Смирнов поднял повыше луч фонаря, что бы рассмотреть плакаты, и вдруг резко развернувшись, упал прямо на обгаженный пол, одновременно выключив свет фонаря.

Откатившись в сторону, он приготовился открыть огонь на любой намек движения. Задыхаясь от вони и отвращения, с разрывающимися от дрожи мышцами, Александр лежал на полу и готовился умереть. Мысли о том, что он может сдаться в плен, не возникало. Невыгодная позиция заставила очень внимательно осмотреться на предмет возможной засады.

Ряды клеток и полумрак сильно мешали. Сколько прошло времени, Смирнов не засекал, но увидев, что свет  в небольшом окошке над воротами в ангар сменился на сумерки, а ничего подозрительного обнаружить так и не удалось, решился включить фонарик. Александр еще раз самым тщательным образом осмотрел ангар и кунг, и только потом повнимательнее рассмотрел «плакаты», точнее говоря то, что он раньше принял за них.

На стене ангара висели два грубо сколоченных из досок креста с обнаженными и распятыми молоденькими девочками. Вид тел не оставлял сомнений, что они мертвы уже давно. Множественные надрезы на телах красноречиво говорили о том, что жертв пытали.  Кровь собралась внизу и через трещину  протекла в помещение, где хранились трубы.

Превозмогая отвращение, Смирнов внимательно осмотрел тела. Умирали жертвы долго, так как кровь в части надрезов свернулась. Губы несчастных искусаны до лохмотьев. Он так и не смог определить, когда примерно наступила смерть. Пошатываясь, Александр выбрался из ангара через ворота и  с радостью покинул это страшное место. Он чувствовал, что у него нет ни сил, ни желания, хоронить несчастных. Смирнов шел к своей машине содрогаясь от увиденного и вони, казалось, пропитавшей не только одежду, но и кожу.

Подойдя к машине, он забрался в кабину и завел двигатель. Не включая свет фар, Александр выбрался из кабины и занял позицию в штабелях пиломатериалов. Через час он убедился, что звук двигателя не привлек ничьего внимания, забрался в машину и поехал, по-прежнему не включая фары. Автомат держал в руках, а замок двери не захлопывал, готовый сразу ступить в бой.  Только выбравшись из города, позволил себе положить автомат на сиденье, захлопнуть дверь кабины и включить фары.

У ворот дома, ему на встречу выскочили взволнованные Иван и Даша, сопровождаемые собаками. Все дружно отскочили назад, как только он открыл дверь кабины.

- Бедный, в сортир провалился, - сочувственно глядя на Александра и закрывая ладошкой нос, сказала Даша.

 Поляков открыл ворота, и Смирнов загнал машину во двор. Даша за это время взяла в доме простыню и ждала его возле дверей  с двумя ведрами воды и тряпкой. Прямо на земле у крыльца, Александр разделся догола и тщательно обтерся тряпкой, обильно смачивая ее водой. После этого обернулся  в простыню и, сопровождаемый звенящей тишиной, проследовал  в баню. Александр долго и ожесточенно мылся в душе но, как ему казалось, мерзкий запах пропитал кожу на всю ее глубину. Подошедший позже Иван сообщил что вымыл кабину машины и почистил автомат, а белье сжег.

Поляков так же долго тер себя мочалкой, а потом вытащил Александра из под душа, замотал в халат и вытолкал в кухню, где их ждала настороженная и тихая Даша с бутылкой коньяка. Ни одной крошки еды не только на столе, но и вообще в пределах видимости на кухне не имелось.

Александр замахнул полстакана коньяка и закурил. Принюхиваясь к себе, он все не мог определить отмылся или нет. Даша и  Иван хором успокоили, что запаха от него нет, и каждый, по своему, поклялся самыми страшными карами, если они его обманывают. В качестве подтверждения сказанного, Даша обняла Александра за шею и поцеловала  в щеку. Иван обнял его, но честно признался, что целовать не будет. Это вызвало у Смирнова истеричный приступ смеха. Что бы вывести друга из этого состояния, Иван, почти насильно, влил  в него еще полстакана коньяка. Так друзья просидели молча до тех пор, пока Смирнов не допил бутылку и не осилил вторую.

Проснулся Александр утром разбитый и долго принюхивался, с ужасом ожидая ощутить этот мерзкий запах. Убедившись, что вчера ему все- таки удалось отмыться, оделся и спустился вниз. На кухне его ждали Иван  с бутылкой коньяка и Даша с парой прикрытых крышками тарелочек с едой.

Смирнов сам налил себе четверть стакана коньяка, выпил и осторожно взял с тарелки кусочек мяса. Закурив сигарету, Александр рассказал, что обнаружил на Южном рынке. Его рассказ оказался кратким без описания всех мерзостей увиденного. Его не перебивали.

После того, как он закончил рассказывать, Иван задал самый важный вопрос, - Как он думает, когда это произошло?

Саша задумался. - Могу сказать точно одно- уже после отлета инопланетян.

Они посидели молча.

- Ребята, мы должны поехать туда и похоронить девчонок, - тихо обратилась к ним Даша.

Иван и Александр проверил инопланетные автоматы, и прихватили по две гранаты РГД-42. Ехать решили вдвоем, но когда уже сели в машину из дома выскочила Даша  с таким же автоматом в руках и болтавшемся мешком инопланетном комбинезоне. С самым серьезным видом девушка уселась в кабину и попросила Ивана закрыть дом и ворота. Александр с грустью посмотрел на Дашу и предупредил, что это зрелище довольно тяжелое. Они понимают, что отговорить от этой поездки не возможно, но и нянчится с ней не будут. Ответа никто и не ждал.

 Не доехав до Южного рынка пару кварталов, друзья оставили машину и, стараясь не шуметь, пошли пешком. В районе ангара виднелись четкие следы Смирнова. Александр внимательно осмотрел местность вокруг и с уверенность сказал, что со вчерашнего дня  кроме него никого здесь не побывал. Так как ворота ангара Смирнов открыл изнутри, другой путь искать не стали, открыли ворота и, подсвечивая себе фонарями, вошли внутрь.  Видимых изменений обстановки внутри так же не отмечалось. Из-за того, что уходя, Смирнов неплотно прикрыл ворота ангара, сейчас внутри воняло меньше. Он и Поляков обошли клетки, осмотрели непонятные станки и заглянули в кунг. Там находился небольшой генератор, провода от которого тянулись  к прожекторам на потолке и в пристройку. Генератор и тепловые пушки работали на солярке, и ее еще оставалось  в бочках около 200 литров.

Поляков так же не смог определить назначение станков. Внимательно осмотрев тела на предмет возможных мин-ловушек, друзья сняли их  с крестов и вынесли на улицу. При хорошем освещении Смирнов смог более детально осмотреть имеющиеся повреждения. То, что несчастных пытали, делая небольшие надрезы, сомнений не вызывало. Кроме этого, на запястьях рук и лодыжках виднелись застарелые следы, образующиеся в результате неоднократного применения ремней или наручников. На обоих телах присутствовали явные следы так называемых «засосов». Руки и ноги жертв имели переломы в нескольких местах. По окончании осмотра оба пришли к однозначному выводу о том, что эти несчастные девочки побывали в руках конченного извращенца-садиста (или нескольких).

Иван вспомнил, что они уже давно не видели Дашу. Возвратились в ангар, мужчинызастали девушку, внимательно разглядывающую непонятные станки. Увидев их, она прекратила осмотр и пошла к выходу. Иван спросил, что она думает по поводу увиденного. Даша удивленно спросила, действительно ли они не поняли, что это. Иван и Александр утвердительно кивнули.

- Ну Вы и дремучие, - удивилась Даша, и пояснила, что это приспособления для сексуальных утех.

Смирнов и Поляков в своих прошлых жизнях ничего подобного не видели, и поэтому с удивлением наблюдали за Дашей, переходившей от станка к станку и рассказывающей об их предназначении. Смирнов удивлялся извращенности того, что видел и ждал, когда Даша перейдет к устройству, основу которого составляло колесо. Александру никак не удавалось связать его с тем, о чем рассказывала девочка. Простота, с которой Даша  объяснила принцип устройства этого приспособления, вызвала у него шок.