Я не мог поверить своим глазам, когда она встала, поправила блузку и сделала шаг к двери.

— Ты серьезно? — спросил я.

— Я задолжала тебе услугу с прошлой недели. Теперь мы квиты. Твой ход, — она кокетливо помахала мне рукой, прежде чем закрыть дверь и оставить меня потерявшим дар речи. Я услышал громкий удар и возглас моей секретарши.

Я быстро застегнул молнию на брюках и открыл дверь, чтобы проверить, как Наташа. Судя по всему нормально, — по тому, как она поднималась после падения.

— Все нормально? — спросил я, но оттолкнул свою секретаршу, которая помогала ей встать.

Наташа покраснела, но, вставая, отмахнулась от меня и попыталась выпрямиться.

— Моя нога просто немного затекла, — тихо сказала она. — Я пытался размять ее перед моим драматическим уходом, но знала, что это был мой момент, поэтому воспользовалась им.

— Ты невероятна, — закатил я глаза.

***

Я почти забыл, что брат Наташи все еще жил у меня, когда вернулся домой. Как помощь для Наташи, я позволил ему остаться на столько, на сколько ему было нужно, но, честно говоря, я не ожидал, что это продлится больше пары дней.

Брэйден развалился на диване в своих боксерах, когда я вернулся домой. Я сделал мысленную пометку позвонить экономкам позже и попросить ее обратить особое внимание на это место. Он кивнул мне.

— Как дела, Брюс Уэйн?

Я нахмурился.

— Это какой-то парень из Бэтмена?

— Это какой-то парень из Бэтмена? — недоверчиво переспросил он. — Тебе что, тридцатилетнему, скоро семьдесят? Да, парень из Бэтмена.

Я указал на то, что он полуобнажен на моем диване.

— Значит, тебе тридцатилетнему, скоро двенадцать?

— Ха-ха, — сказал Брэйден. Он сунул в рот что-то похожее на сырную палочку.

«Чертова сырная палочка? На моем диване?»

— Где ты это взял? — спросил я.

— Продуктовый магазин, — сказал он, как будто я был идиотком.

— У меня здесь полно еды. Почему ты тратишь те небольшие деньги, что у тебя есть, на сырные палочки?

— Ты называешь то, что у тебя есть, едой? Может, ты и можешь питаться овощами и курицей, но от овощей у меня газы, а курица мне противна. Я имею в виду, ты когда-нибудь видел это дерьмо, прежде чем оно приготовлено? Похоже, они вырезают ее прямо из мошонки инопланетянина.

Я поднял брови.

— Значит, ты знаком с мошонками инопланетян?

Он наклонил ко мне голову.

— Откуда мне знать, что это не у тебя странный фетиш? Миллиардер. Опрятный фрик. Казалось бы, идеальный? Ты как ходячий пример прототипа серийного убийцы или парня с секретным секс-подземельем БДСМ.

— Не стесняйся искать улики, пока ты настойчиво продолжаешь быть безработным, если ты так думаешь.

— Настойчиво безработная задница, — пробормотал Брэйден, который встал и посмотрел на меня всем своим шестью футами долговязого, бледного тела.

Я смотрел на него сверху вниз в прямом и переносном смысле.

— Ты понимаешь, что большинство людей целовали бы мне задницу за то, что я дал им место для ночлега?

— Да, но большинство людей не настолько глупы, чтобы нуждаться в помощи такого мудака, как ты. Так что давай покончим с этим. Сейчас ты имеешь дело не с большинством людей.

— Очевидно, — сказал я.

На секунду мне показалось, что он вот-вот замахнется на меня. Потом он немного расслабился и прищурился.

— Что тебе нужно от моей сестры? Мы можем покончить с этим дерьмом, прежде чем ты попытаешься придумать какую-нибудь чушь о том, что это не из-за нее. Все дело в ней. Ты бы не мирился с моей несносной задницей, если бы не хотел чего-то от нее.

— Она работает на меня, — просто ответил я. — Счастливый работник — хороший работник. А с таким багажом, как ты? Думаю, что избавление от тебя — это определенный поворот к счастью.

— Да ни хрена. Как ты думаешь, почему я прятался в парке вместо того, чтобы беспокоить ее?

— Ты подумывал о том, чтобы просто найти работу? — спросил я. — Глупый вопрос, я знаю.

— Ты прав, глупый. Я и традиционная работа просто несовместимы. У меня много идей, — он постучал себя по голове. — Мне просто нужно продолжать в том же духе, пока удача не улыбнется мне. Не беспокойся об этом.

— Я и не собирался беспокоиться. Как насчет этого? Ты получишь работу в моем рекламном отделе. Поработай с некоторыми из этих больших идей с профессионалами. Посмотрим, такой ли ты крутой, каким себя считаешь.

— К черту твою благотворительность, — сказал он. Брэйден покачал головой и скрестил руки на своем пухлом животе, как будто я только что попросил его почистить мои ботинки его личной зубной щеткой.

— Ладно, я…

— Из любопытства, — быстро ответил он. — А сколько будет стоить твоя благотворительная работа?

— Ничего, пока ты не докажешь, что чего-то стоишь. Получится с нашей рекламной командой одну из твоих больших идей протолкнуть в обращение, и тогда мы сможем поговорить о зарплате.

Он грыз ноготь.

— Проклятие. Ладно. Я сделаю это, но ты все равно мудак. Я делаю это только потому, что, возможно, я наконец-то смогу помочь Наташе оплатить счета, которые ее дерьмовая работа не может.

Я почувствовал укол вины. В конце концов, я ей не платил. Сначала я подумал, что это одна из причин, по которой ей придется уйти. Потом, когда я узнал ее получше, я боялся, что предложение заплатить заставит ее уволиться. Для женщины, которая так сильно нуждалась в деньгах, у нее была упрямая, гордая жилка, которая, я был уверен, не будет восприимчива к благотворительности. И все же я слишком хорошо помнил, как ее домовладелец пытался приставать к ней по поводу арендной платы, а теперь ее брат упомянул о ее скудных средствах. Я не должен был удивляться. Нью-Йорк был дорогим городом, и я никогда не понимал, как кто-то, кроме высшего руководства компаний, мог позволить себе жить здесь.

Впервые мне в голову пришла мысль. Я оставил Брэйдена портить диван, а сам открыл ноутбук в домашнем кабинете. Я покопался в файлах компании, пока не нашел записи о сотрудниках. Мне не потребовалось много времени, чтобы найти Наташу. Я хотел знать, на какой работе она работала до поступления на стажировку в «Галлеон». Если бы я действительно брал у нее интервью, я бы знал.

Она работала официанткой и в университете в книжном магазине, но это все. Я нахмурился. Судя по тому, сколько лет, по ее словам, она работала официанткой, именно с этой зарплаты она до сих пор платила за квартиру. Что-то в этом было не так, поэтому я по прихоти позвонил в ресторан, который она указала, и попросил поговорить с менеджером. Им пришлось немного покопаться, но они подтвердили, что она проработала там всего два года, а не четыре.

Таким образом, остается двухлетний разрыв в занятости. Промежуток, который она пыталась прикрыть.

Так какова же была ее настоящая работа? И какая работа может быть настолько дерьмовой, что ты попытаешься прикрыть ее в своем резюме работой официантки?

Я потратил некоторое время, пытаясь найти ее имя в Google, но продолжал получать страницу за страницей несвязанных статей из какого-то делового журнала. Я решил выследить ее в социальных сетях, даже не зная, что я ищу, но тем не менее охваченный любопытством.

Я нашел сообщение среди ее скудной активности в Facebook, упоминание, как она была взволнована новой работой. Это было примерно два года назад. С колотящимся сердцем я пролистал комментарии. И тут я увидел это.

Марта Флорес: Все еще не могу поверить, что моя маленькая девочка будет репортером! Я так горжусь тобой!

Репортером?

Я вспомнил статьи, которые видел, когда искал ее имя, и вернулся к ссылкам. Я понял, что это статьи Наташи Флорес. Моего стажера.

Я откинулся на спинку стула, голова кружилась, желудок свело. Она была репортером. Для делового журнала. И она скрыла этот факт из своего резюме, когда подала заявление на стажировку.

Я снова почувствовал себя как при Валери, только хуже. Хуже, потому что я уже заботился о Наташе больше, чем когда-либо заботился о Валери. Хуже, потому что я нарушил свое правило номер один. Я дважды совершал одну и ту же ошибку.

— Эй, — позвал Брэйден через дверь в мой кабинет. Он подчеркнул слово тяжелым ударом кулака. — У тебя есть какая-нибудь зубная паста, которую я мог бы одолжить?