-- Конечно, мистер Борисов, -- кивнул Рауль.

       -- Только, пожалуйста, без "мистеров", -- улыбнулся Борисов. -- Просто Геннадий.

       -- Хорошо, Геннадий, -- кивнул Рауль.

       -- Приступишь сразу или выпьем? -- Борисов потянулся под стол и извлек оттуда небольшую бутылку коньяка, отблескивающую в свете огромного абажура на потолке.

       -- Пожалуй, приступлю. Не питаю слабости к спиртному, -- усмехаясь, признался Молина.

       -- Что ж, тогда удачи, -- кивнул Борисов. -- Ева, проводи его на кухню и покажи там все.

       Как только они вышли из кабинета, Ева сунула в пальцы Молины небольшой шар размером с вишню.

       "Это должно быть в тарелке Карлоса Торреса", -- по мыслесвязи сообщила она.

       Рауль молчал. Он знал, что это. Перед визитом к Борисову он с Евой обговорил план по ликвидации главы "Маджестик". И план, рассчитанный на двоих участников, ему чертовски нравился".

       Борисов должен был умереть сегодня. В промежутке между девятью и десятью часами вечера.

***

       -- Какие доказательства? Нет у вас никаких доказательств и быть не может! -- за многие и многие годы Юрген Саммерс выглядел по-настоящему злым. Пот огромными массивными каплями стекал по его лицу, в глазах чувствовалось недоумение, казалось, он был готов броситься на любого, кто хотя бы приблизится к нему, но такой возможности он не имел.

       Цилиндрическая оболочка из материала, похожего на стекло, хорошо сдерживала детектива. А за ней в креслах-шарах сидели два маршала Объединения -- люди, заменяющие в мире двадцать первого века прокуроров.

       -- Мистер Кроуссен перехватывал ваш мыслепоток, мистер Саммерс. Он давно подозревал, что вы пособничаете так называемому Максу. Именно вы заставили Августу Бергер отвлечь следящую команду от действий проникателя, -- твердо, словно робот, отчеканил один из маршалов.

       -- Мы пропустили доказательства, вашу мыслеграмму, все результаты ежегодных мыслесканирований через судебный компьютер. Результат -- вы виновны и приговариваетесь к изгнанию во Фрост.

       Саммерс обезумел, его руки сжались в кулаки, ногти до боли вонзились в плоть, но он понял, что сопротивляться бесполезно. Судебный компьютер выдал вердикт, значит теперь -- все. Конец.

       Когда-то на месте этого компьютера сидел человек-судья, были присяжные, адвокаты, свидетели, но с развитием технологий все поменялось. Ведь любого судью, присяжного или свидетеля можно подкупить или запугать, люди могут ошибаться, а компьютер, как бы то ни было, всегда правильно выполнит свою задачу. Обрабатывая все за и против -- доказательства, мыслеграммы свидетелей ќ-- он выдает вердикт. Верный и не подвергающийся обжалованию. Фрост.

       Саммерса не интересовало, как Кроуссен смог подделать доказательства, несмотря на то, что это считалось невозможным. Его интересовал только один вопрос -- за что? Он много десятков лет работал на Кроуссена, на корпорацию, ни разу не подвел их, никогда не допускал серьезных, непоправимых ошибок. А сейчас его подставлял тот, кому он, можно сказать, доверял. Зачем?

       Требовалось найти виновного. Крайнего, чтоб оправдать Августу. И он нашелся.

       "Я выберусь и убью тебя, Кроуссен. Убью", -- проносились мысли в голове Саммерса, хоть он понимал, из Фроста не выбираются. Ходили слухи, что там, в холодных пещерах, имеется некий лагерь, организованный изгнанными преступниками. Но попасть туда для Юргена было хуже, чем замерзнуть в ледовой пустыне. Что сделают преступники с тем, кто собственноручно выписал билет во Фрост множеству из них? Наверняка это будет хуже любой смерти.

       Спустя час Юрген стоял в круглой комнате перед высоким, в полтора человеческих роста, кругом, внутри которого переливалась зеленоватая энергия. Она бурлила, изменялась, чем-то напоминала закипающий в кастрюле суп.

       Там за ней -- Фрост. Место изгнания.

       -- За преступления по статье двести восемьдесят, пособничество терроризму, Юрген Саммерс приговаривается к изгнанию. Приговор не может быть обжалован,-- провозглашал человек на высоком помосте, в дань традиции одетый в черную мантию.

       Но Юрген его не слушал. Сейчас ему было жарко -- выданная ему сероватая одежда казалась чересчур тяжелой и теплой, но он понимал, что как только пройдет в портал -- она покажется ему ночной пижамой в самую холодную ночь.

       В руке он сжимал лучевую винтовку -- оружие, выдаваемое изгнанникам в целях защиты от хищных животных Фроста. Но выглядело это по меньшей мере насмехательством -- ведь не животные представляли основную угрозу в том мире, а климат.

       -- Ваши последние слова, мистер Саммерс, -- обратились к нему.

       -- Передайте привет Кроуссену. Скажите, что я обязательно зайду к нему в гости, -- процедил Юрген и шагнул в портал.

       Синева, голубизна, чернота...

       Цвета мелькали с такой скоростью, что ни за одним из них невозможно было уследить.

       А потом -- только белизна.

       Холод впился в лицо, проник под одежду, искусал все тело Юргена. Он поднялся со снега, осмотрелся -- на тысячи миль вокруг -- ледяная пустыня. Холодная, мерзкая, колючая. Пики гор на востоке, огромная яма, напоминающая котлован на западе, малюсенькое желтое солнце в небесах, которое словно насмехалось над Саммерсом.

       Юрген понял, что не вернется. Не сможет отомстить Кроуссену. Отсюда не было выхода. Кто сказал, что в аду должно быть жарко? Наоборот -- неудержимый мороз, мгновенно парализующий тело -- вот тот самый инструмент адских пыток.

       Идти?

       Куда идти? Везде одно и то же. Фрост.

       Ноги Саммерса по колено погрузились в снег, кожи он уже не чувствовал, только жжение по всему телу, словно его одновременно кусали тысячи насекомых.

       -- Мистер Саммерс? -- услышал голос Юрген и обернулся.

       Не ожидал он увидеть галлюцинацию так рано, но ничем другим это быть не могло.

       Перед ним стоял среднего роста черноволосый мужчина, одетый, как ни странно, легко -- в ветровку и брюки. Юргену показалось, что тот стоит на снегу и не проваливается, но, опустив взгляд, он понял, что мужчина на лыжах.

       -- Мистер Саммерс, я здесь по просьбе человека, которого вы знаете как Франц Кроуссен, -- говорил человек. -- Меня попросили помочь вам. Вам, можно сказать, спасли жизнь, мистер Саммерс.

       Юрген застыл в недоумении, даже перестал чувствовать холод. Он все еще думал, что перед ним галлюцинация, порождение его разума. Он поднял винтовку, прицелился, но сразу же передумал стрелять. Зачем тратить выстрел на то, чего не существует? Правда, теперь он понял, зачем это оружие давали осужденным на самом деле. Приставить ствол к виску и нажать на спуск -- смерть моментальная и безболезненная, как противовес гибели в этих снегах и вечной мерзлоте от переохлаждения -- вполне гуманная альтернатива.