Сильно кольнуло в груди. Словно сработал некий загадочный тумблер, неожиданно лишивший меня способности парить. Переполняющее меня ощущение могущества сразу стало настолько тяжело, что в следующий миг я камнем рухнул вниз. Скрутило желудок, уши заложило. А тело становилось все тяжелее. Земля огромным волчком вращалась все быстрее и быстрее.

Единственный выход - немедленно избавиться от невыносимой тяжести. Но что это за сила и как можно вылить ее из себя, я не знал. Полет становился все стремительнее. Я все падал, уже не понимая, где верх, где низ. Меня мутило. Я ожидал гибели ежесекундно, но круговерть не желала расставаться со мною, выжимая все эмоции без остатка. Казалось, я стал некой оболочкой, старым шариком, который хулиган заполнил ржавой водой из-под крана да бросил с балкона, чтобы напакостить прохожим. Вот только конца мучительной пытки все не было. Тяжесть внутри булькала и переливалась по телу, словно расплавленный свинец. Я беспомощно барахтался в воздухе. Может, и нет никакой земли внизу? Я будто попал в небытие, наполненное лишь хаосом и страшной скоростью. Отчаянное желание хоть какого-нибудь изменения завладело мной. Пусть произойдет хоть что-то! Ну, пожалуйста, небеса, смилостивитесь надо мною!

И тут, словно в ответ на мои молитвы, послышался звон. Что это? Откуда раздается звук? Я отчаянно крутил головой, пытаясь рассмотреть хоть что-то в хаотичных полосах, окруживших меня. Некая тень мелькнула слева. Или показалось? Еще звон. Снова неясное видение! Пятно приближалось, росло, стирало танец немилосердной круговерти, заполняло его белыми полотнами. Словно множество белых флажков играет с дикими порывами ветра. Что это? Может, это мое сознание капитулирует перед реальностью, сдается на милость победителя, скрашивая болезненность иллюзии перед последним мигом нормальности?

Но тут в пляске белого огня я разглядел знакомое лицо. Черные глаза сузились, почти спрятавшись в глубоких складках сероватой кожи, мясистые губы расползлись в ехидной улыбке. Старуха из больницы! Ведьма рассекала воздух верхом на стойке капельницы, словно на метле. Она что-то сказала, но до слуха донесся лишь очередной звон. Старуха закричала, но звон лишь усиливался. И я уже не понимал, то ли это кровь звенит у меня в голове, то ли мир поет прощальную песню тому, кто неосмотрительно забрался так высоко.

Звон уже не смолкал ни на секунду. Я сморщился, потер виски, перевернулся на другой бок, отметив, что правый совсем затек. Голова трещала, грозя развалиться на куски немедленно, если мучительный звук не прекратится. Вот что значит спать днем - снится всякая галиматья! Что же так трезвонит? Может, телефон? Я приоткрыл глаза и огляделся в поисках аппарата. Но оказалось, что звенит небольшое устройство, прикрепленное к стене, внешне действительно похожее на телефон. Домофон, - догадался я. Ах, да! Должна же прийти уборщица.

Я поморщился: ну и зачем я забрался наверх? Теперь нужно спускаться в гостиную, открывать дверь прислуге... Я встал и, покачиваясь, поплелся к трубке. Неловким жестом сорвал ее с петли и рявкнул:

- Да!

- Уборщица по найму, сэр.

Сэр! Я сдавленно хихикнул на нелепое обращение, под пальцем сдавленно пискнула кнопка, впуская женщину в дом. Глухо клацнул рычаг, принимая трубку обратно, а я погладил пластик в благодарность за то, что домофон больше не мучает меня трезвоном. Тяжелый вздох вырвался из груди, когда я стал медленно спускаться по витой лесенке. Третья ступенька осталась позади, а я вдруг осознал, что чувствую себя намного лучше. Голова не болит, тошнота не подкатывает к горлу, статуи зала не расплываются в белесом тумане. Я даже остановился на литой ажурной поверхности и в немом восторге возвел глаза к небу. На землю меня вернул вежливый стук. Губы расплылись в улыбке, и я, не заботясь более о безопасности, вприпрыжку сбежал вниз.

Дверь со скрипом распахнулась, и я получил возможность полюбоваться выражением изумления на миловидном личике дамы средних лет, одетой как английская гувернантка из старого советского фильма. В правой руке гостья держала объемный кожаный саквояж, левой, словно зонт, фирменную швабру. Пока я рассматривал уборщицу, та уже пришла в себя и осторожно прошла в гостиную. Бросила немного затравленный взгляд на статуи и пролепетала:

- Убирать здесь... сэр?

Я пожал плечами: насчет большого зала от Мора указаний не было, так что для начала следует отвести леди на кухню.

- Думаю, начать необходимо отсюда. - Жестом фокусника я распахнул скрытую в нише дверь. Улыбнулся новому взрыву эмоций на лице уборщицы и добавил: - Хозяин разрешил вынести все, что вы посчитаете нужным... или ненужным.

Судя по лицу женщины, она с удовольствием выбросила из кухни все, включая мебель, и я был с ней абсолютно солидарен. Уборщица быстро совладала с вполне закономерным отвращением и, закатав рукава, резво принялась за дело. Я позорно сбежал, бросив женщину один на один с полчищем тараканов. Сам же обошел палату, внимательно разглядывая статуи и другие ниши, поскольку не без оснований рассчитывал найти какой-нибудь тайный ход. Толкал гипсовые фигуры изо всех сил, простукивал стены, шарил по поверхности колонн. Увлекшись сыском, совсем забыл о времени и гостье, поэтому, услышав легкое покашливание, вздрогнул.

- Простите, сэр, - ничуть не смутившись, сказала женщина. - Мне кажется, эту комнату убирать не нужно. Тут все идеально.

Я, наконец, обратил внимание на кристально чистые, натертые до блеска, поверхности. Внимательно посмотрел на руки: ни пылинки! А ведь я обшарил все статуи и колонны. Покачал головой:

- Вы правы. Убраться нужно лишь на кухне и в спальне, - показал на распахнутую дверь над витой лесенкой.

Леди деловито кивнула, недовольно скрипнул подхваченный ею саквояж, маленькие ножки посеменили по ковру. Я же вздохнул и устало плюхнулся в кресло. Даже легкая работа, которая не приносит никакого результата, выматывает больше, чем самый тяжелый труд. Как же дама в белой шубке смогла незаметно выскользнуть из комнаты? Я перевел взгляд на спальню, в которой сейчас усердно трудилась уборщица. Надо бы и там посмотреть, ведь Мор тоже куда-то исчез.

Облизал сухие губы, взгляд скользнул к кухне. Очень хочется пить. Поднялся и обреченно направился к жилью, облюбованному мелкой противной живностью. Ступив на порог, застыл в изумлении. Маленькая комнатка просто сверкала. Даже воздух, казалось, искрился чистотой. Обшарпанные табуретки, спрятавшиеся под столом, стыдливо отражались во влажном зеркале паркета, тарелки ошарашено построились в высокую башню. Я одобрительно покачал головой: хорошая работа! Подхватил еще влажный стакан (кран угрюмо фыркнул под напором воды) и вышел из кухни.

Глотнул воды и едва не подавился. Опять она! Та девица с мундштуком. Вот только без белой шубки, в одном белье. Черные волосы ядовитыми змеями струились по белой коже плеч. Девушка улыбнулась, очаровательные ямочки заиграли на розовых щеках, и гортанно пропела пару незнакомых слов. Я отметил, что интонация вроде как вопросительная. Я пожал плечами:

- Не понимаю...

Гостья огорченно покачала головой, длинные ресницы скрыли цепкий взгляд. Не дождавшись ответа, она сделала глубокую затяжку и выпустила струю дыма мне в лицо. Я невольно вдохнул, легкие скрутил резкий спазм. Сразу ощутил сильную дурноту и дрожь в коленках, невольно схватился за горло и пошатнулся. Незнакомка жеманно улыбнулась, округлые бедра покачнулись в такт легким шагам.

Она подошла ко мне и начертила сигаретой в воздухе окружность, ее левая рука коснулась почти осязаемого круга. Дым, словно послушная змея, обвил тонкие пальцы. Девушка развернула ладонь вверх. Облако рассеялось, открыв взору старинный кубок. Алмазные грани хрусталя красиво оттеняли багровую густоту содержимого.

- Выпей за мое здоровье, весс!

Знакомое слово впилось в уши, я в испуге отшатнулся. Но, как во сне, не смог ступить и шагу, ноги словно приросли к полу. Не удержавшись, я упал на ковер. Девушка почти плотоядно улыбнулась и, извиваясь в нескромном танце, шагнула ко мне. Мундштук мелькал перед самым носом, оставляя в воздухе затейливые фигуры из дыма. Но я этого почти не замечал. Взгляд скользил по стройным изгибам женского тела, едва прикрытым черным кружевом...