Jeux de mots в веселом туре

   Вальса вихрь кружил и нес...

   Парк темнел. В ночной лазури

   Разливался запах роз.

   ХVII

   -- Нам пора! - встает Цирцея.

   -- На коней! - Софи трубит,

   И к ручью, где спит аллея,

   Марш торжественный открыт.

   Сафочка -- горнист бедовый,

   С Волховской за нею граф...

   -- Вашу руку! - Серж Кольцовой

   Предлагает, в позу став.

   -- Опоздали! Я не с вами,

   Я уже приглашена!

   И Сварогова глазами

   Позвала к себе она.

   По дорожке сходят пары,

   В чаще парка тьма густа,

   И в аллее ждут татары

   С лошадями у моста.

   XVIII

   -- Дождь сбирается! - Кольцовой

   Дмитрий тихо говорил,

   Как Виргинию Поль новый,

   Я бы вас плащом укрыл!

   Анна щурилась лукаво:

   -- Не моя ведь это роль!

   Не Виргиния я, право!

   -- Но и я не юный Поль!

   На седло сажая, ножку

   Он ей сжал в своей рук,

   И она, смутясь немножко,

   Наклонилась вся к луке.

   Все же ей приятно было...

   Взяв за талию, шутя,

   Он легко, с мужскою силой,

   Поднял Анну, как дитя.

   XIX

   -- Шлейф ваш лег немного складкой,

   Я расправляю вам... ну, вот! -

   Дмитрий ей помог украдкой:

   -- Вам ремень ноги не трет?

   -- О, merci! Теперь прекрасно!

   Дмитрий на лошадь вскочил.

   Серж меж тем, смущенный, красный,

   Изо всех старался сил:

   Он помог Цирцее, сзади

   Неудобно подсадив.

   -- Нет, пустите. Бога ради!

   Тише!., Mais il est naпf! --

   Волховская поневоле

   Рассердилась и сошла,

   И смеялася до боли

   Злая Сафочка с седла.

   XX

   О, уж эти кавалькады!

   Растрепавшийся убор,

   Пени, милые досады,

   Флирт верхом и ревность ссор!

   Всех смутит иная дама,

   И конца спектаклю нет! --

   Верст на двадцать мелодрама

   При участье grande coquette.

   Тот влюблен, тому обида,

   И, наделав кавардак,

   Амазонка вдруг из вида

   Исчезает в полумрак.

   Мне знакомы эти чары,

   Тень Цирцеи да коне,

   И разбившиеся пары

   Кавалькады при луне.

   XXI

   Что за ночь! Ах, ночью этой

   Сладко пахнул кипарис,

   И Ромео шел с Джульеттой,

   А с Еленою Парис.

   Обнял Фауст Маргариту,

   Донну-Анну -- Дон-Жуан,

   И пастушку Суламиту

   Царь воспел, забыв свой сан.

   Мир оделся лунной мглою,

   Тишина в громадах скал...

   Выло слышно: Дафнис Хлою

   У фонтана целовал.

   И с Виргинией Поль новый,

   Дмитрий с Анной, при луне,

   Тоже нежничать готовы

   Романически вполне.

   ХХII

   В кипарисовой аллеe

   С крепом траурных ветвей

   Анна сделалась грустнее.

   Дмитрий тихо ехал с ней.

   Звуки музыки далекой

   Доносились иногда.

   Весь в огнях Гурзуф стоокий,

   Моря плеск, зажглась звезда...

   -- Что за ночь! - мечтала Анна,

   Тени, волны -- как во сне.

   Но неправда ль, это странно? --

   Отчего-то грустно мне!

   -- О, со мною это чаще,

   Этот хор печальных дум

   И напев, в душе звучащий,

   Точно Шумана "Warum".

   ХХIII

   Сколько в нем тоски сердечной

   И раздумья в тишине!

   И мелодиею вечной

   Он всегда звучит во мне.

   Снов былых, былых стремлений

   Не воротишь уж ничем...

   Сколько горьких сожалений,

   Сколько слез... зачем, зачем?

   О, зачем так обманули

   Счастья милые мечты,

   И замолкли, и уснули

   Думы, песни и цветы!

   В сердце боль воспоминаний,

   Жизни шум пред нею нем...

   Ни надежд, ни упований,

   Ни любви... зачем, зачем?

   XXIV

   -- Нет, Никитин, вы упрямы!

   Сафочки раздался смех:

   Кто же едет слева дамы?

   Ну, наездник! Давит всех!

   -- Россинант мой плох ужасно,

   Галопирует, трясет!

   Серж удерживал напрасно

   Лошади неровный ход.

   -- Хлыст мой! - Сафочка вскричала,

   Подымите, будьте мил!

   Бедный Серж, трудясь не мало,

   Еле слез, достал, вскочил...

   -- А теперь, в карьер! Живее!

   Догоняйте! Oh-lа-lа!

   И Софи во тьме аллеи

   Пролетала, как стрела.

   XXV

   Граф Ордынцев был с Цирцеей

   За Гурзуфом далеко.

   Конь ее с красивой шеей,

   Статный, сильный, шел легко.

   Волховская очень смело

   Ездила, коня гнала,

   И по-английски сидела

   Прямо, посреди седла.

   Легкое движенье стана,

   На луке ноги изгиб,

   Граф, влюбленный неустанно,

   Созерцал, вздыхал и гиб.

   Ах, уже произошла там

   Перемена -- рок лукав! --

   Серж Никитин был за штатом

   И в почете юный граф.

   XXVI

   -- Вы, Едена Николавна.

   Вы -- Армида! - граф вздыхал.

   -- Вы ребенок!.. Милый, славный.

   Но зачем же мадригал?

   -- Дайте ручку... я в надежде...

   -- Я уверена вполне,

   Что предложите вы прежде

   И серьезно руку мне?

   Сердца вашего не нужно:

   Им и так владею я.

   А пока -- помчимтесь дружно!

   Мы, неправда ли, друзья? --

   И Цирцея, очень ловко

   Шуткой дело стушевав,

   Понеслась, встряхнув головкой,

   А за ней на крыльях - граф.

   ХХVII

   Но хотя мечты крылаты,

   И крылат божок Эрот,

   Именитый и богатый,

   Как их встретит графский род?

   О любовь! Она преграды

   Рушит званий, рангов, каст, --

   Мезальянсу графы рады,

   Лорд плебейке герб отдаст.

   Перед силою великой

   Вечной страсти преклонясь,

   На цыганке полудикой

   Женится влюбленный князь.

   За беньера виконтесса

   Выйдет, сан забыв скорей,

   И Амур сильней Зевеса,

   Бог богов и царь царей!

   XXVIII

   Шпоря лошадь, Дмитрий с Анной

   Кавалькаду обогнал.

   Лунный свет в дали туманной

   Освещал уступы скал.

   Диких роз, акаций ветки

   Колыхались, трепеща,

   И с дерев спадали сетки

   Темнолистного плюща.

   -- Все грустны? - сказала Анна. -

   Мне, поверите ль, вас жаль!

   Как-то искренно и странно

   Ваша трогает печаль.

   Вы несчастны в самом деле...

   Если б были мы друзья

   И участья вы хотели,--

   О, на все б решилась я!

   XXIX

   -- Говорит в вас настроенье,

   Ночь, луна! -- Клянусь вам, нет! -

   -- Подарите ж мне забвенье

   Горьких дум и тяжких лет!

   В эту ночь волшебством страсти