— Сидите–сидите, товарищ Андреев. Стоя мне думать удобнее. — Я сел, а Сталин начал ходить по кабинету, пыхтя трубкой. Голос у него тихий, говорит он медленно, даже восклицания делает не повышением голоса, а паузой. Интересная манера. — Каждый из присутствующих здесь говорит, что вы нужнее всего ему. А меня, больше всего, заинтересовали ваши слова о новой системе управления воздушным боем. Война предстоит – тяжелейшая, товарищ Андреев. Против нас – самая мощная, в индустриальном смысле, держава. Да и наши враги: Англия и Франция, активно им помогают. Могут объединиться и напасть на нас. События в Испании нас очень настораживают, не говоря о Мюнхенском соглашении. Что требуется, чтобы создать такую систему?

— Радиолокаторы, радиокомпасы и радиостанции, у которых один канал приёмный, а второй передающий. Флот уже получил радиолокаторы, радиокомпасы, видел в Севастополе. Наши, отечественные. А вот отечественных малогабаритных радиостанций у нас нет. Те, что нам показывали в Каче, слишком тяжёлые, и очень сильно шумящие. Для истребителей они не годятся. Я в Ленинке читал, что в Америке фирма Вестерн Электрик создала малогабаритную радиостанцию на основе, так называемых, пальчиковых ламп, которые изобретены в фирме Белл два года назад. Мне кажется, что изоляционизм, которого придерживается правительство США, позволит нам купить патент на эти лампы. Ведь продали же они нам «Циклон» и патент на него. Может быть, стоит попробовать? — я замолчал.

— Знаете иностранные языки?

— Английский, и читаю по–немецки.

Сталин остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Товарищ Сталин! Нам его сам господь бог послал! — неожиданно сказал Поликарпов.

Сталин внимательно посмотрел на него. Подошёл к столу, поднял папку, полистал:

— Надо же! Не обратил внимания! — и бросил папку на стол. Это было моё личное дело.

— Согласен с вами, Николай Николаевич. Всё. Решено. Товарищ Андреев! — Я встал.

— Возглавите комиссию при НИИ ВВС по радиофикации ВВС и разработке тактических приёмов по её использованию. Свяжитесь с наркомвнешторгом и организуете закупку необходимых патентов и оборудования. А также с Наркомом НКВД, который обеспечит вашу охрану и прикрытие во время работы в Америке. Справитесь?

Я молчал. Все смотрели на меня. Мне было страшно.

— Есть, товарищ Сталин!

— Вот это по–нашему! По–большевистски! Мы надеемся на вас, товарищ Андреев! Ничего, в Гражданскую у нас и 16–летние полками командовали!

Все встали. Сталин подошёл попрощаться к каждому. Мне пожал руку и похлопал по плечу:

— Молодой какой! Но это скорее достоинство, чем недостаток!

— Оставили вы меня без помощника, товарищ Сталин! — улыбнулся Чкалов.

— А ты ещё мне найди! Такого же! — улыбнулся Сталин, — Товарищ Андреев. Подойдите к товарищу Поскрёбышеву, он вам Постановление и мандат с полномочиями передаст, и пропуск в Кремль выпишет. Если что – докладывать мне лично!

Спустя полчаса мне вручили бумагу с подписью Сталина, в которой чёрным по белому было написано: С ПРАВАМИ ЗАМНАРКОМА НКО.

Было полчетвертого ночи, но Валерий Павлович всех повёз к себе. Поликарповская команда шумно радовалась победе над яковлевской! Неожиданно для всех, Николай Николаевич объявил, что не будет доделывать И–180, т. к. он уже морально устарел. И, на листочке бумаги, появился И–185. Поддержал его только я, точнее Сергей, и от руки набросал автомат регулировки охлаждения двигателя, состоящий из пружины, гидроцилиндра сервопривода, термодатчика из биметалла, поворачивающего редуктор гидросистемы, плоских пружин, собранных внахлест, образующих воздушные заслонки и предусматривающий четыре режима работы: открыто, закрыто, ручной и автомат.

— Смотри–ка, Валерий! — сказал Николай Николаевич – простенько и со вкусом!

— Автоматический? И не надо постоянно на температуру масла смотреть? Берём! — шумно прореагировал он. Ко мне подсел Аркадий Дмитриевич:

— Андрей, я, конечно, понимаю, что тебе будет некогда, но ты не забывай мою просьбу!

— Я же обещал, Аркадий Дмитриевич! А вы просмотрите возможность напрямую увязать шаг винта с количеством оборотов на М–82 и 71. Очень неудобно несколькими рукоятками в бою пользоваться. Надо работать одной!

— А если понадобиться чуть прибавить–убавить шаг?

— Под большой палец два фиксатора: верхний – фиксатор газа, а нижний, крючком, — шага винта, а саму ручку сделать поворотной: «больше–меньше».

— Ну, попробуем!

Так, за разговорами, незаметно настало утро. Николай Николаевич вызвал машину, а мне сказал ехать в Наркомат Обороны и представляться Ворошилову: «Но не раньше полудня. Давай я тебя домой подброшу! Поспишь немного!»

Войдя в комнату, я обратил внимание на то, что в ней кто–то побывал без меня. Пошёл умываться. Когда возвращался, то увидел перед моей дверью командира в малиновой фуражке. В горле встал комок. Подошёл к двери:

— Вы ко мне?

— Старший лейтенант госбезопасности Филиппов! Вы – лейтенант Андреев?

— Так точно!

— Мне приказано вас доставить! Одевайтесь! — Он прошёл в комнату вместе со мной, и присел на стул. Я накинул гимнастерку, ремень, одел куртку. Смахнул щёткой пыль и брызги с сапог.

— Я – готов!

Закрыл дверь, мне не мешали. Голос Сергея: «Не волнуйся, на арест не похоже. При аресте всегда несколько человек и обыск.» Приехали на площадь Дзержинского, но не к Главному входу, а к боковому. Меня попросили сдать оружие, у меня не было, обыскали. Старший лейтенант повёл меня за собой. Зашли в небольшую комнату, там меня ещё раз обыскали, даже ремень снимали. Привёл себя в порядок, вошёл в приёмную. «Постойте!» – сказал старший лейтенант, а сам вошел в кабинет, закрыв дверь. Тут же вышел, отрыл дверь и знаком показал заходить. Он же закрыл за мной двери. В конце длинного стола сидел лысоватый человек в пенсне. «Нарком НКВД Берия, Лаврентий Павлович» – послышался голос Сергея.

— Товарищ народный комиссар! Лейтенант Андреев по вашему приказанию прибыл!

— Проходите–проходите, товарищ Андреев! И не по моему приказанию, а по приказанию товарища Сталина! вам же приказали связаться со мной!

— Извините, товарищ Народный Комиссар! Но я не знаю вашего телефона! Мой непосредственный начальник приказал сегодня прибыть на приём в НКО к 12 часам дня. Дома у меня телефона нет!

— Николай Николаевич вам больше не начальник! Вы старше его по должности! А то, что у вас нет телефона – это безобразие! Проходите, Андрей Дмитриевич. Присаживайтесь. — он наклонился к столу и сказал: «Вызовите Короленко!»

— Давайте знакомиться, Андрей Дмитриевич! Меня зовут Лаврентий Павлович! — он привстал за столом и протянул мне руку. Я привстал и пожал его руку. — Форму, лейтенант, вам придётся снять. Нам с вами предстоит очень много работы.

Раздался голос из динамика: «Прибыли Судоплатов и Короленко.»

— Пусть войдут!

Нарком жестом пригласил Судоплатова к столу и спросил у Короленко:

— И давно у вас, в оперативном отделе, заместители наркомов живут в общежитиях и не имеют связи? Почему мои люди у замнаркома Андреева оказались раньше ваших? Почему его квартира, если её так можно назвать, до сих пор не под охраной? — Короленко вытянулся и молчал, — Займитесь, пожалуйста, лично, товарищ Короленко! И, товарищ Сталин распорядился выделить в распоряжение товарища Андреева транспорт и самолёт.

— Товарищ нарком! У нас лётчиков нет!

— Он сам лётчик!

— Есть! Разрешите идти!

— Идите!

Напротив меня сидел комиссар 3 ранга госбезопасности.

— Знакомься, Павел Анатольевич: Андреев Андрей Дмитриевич. Наша головная боль на ближайшие несколько месяцев! — комиссар привстал и подал мне руку. Пожатие у него было очень крепким.

— Да, я уже читал Постановление! — неожиданно он по–английски спросил меня, бывал ли я в Нью–Йорке.

— No, comrade commissar! I never had been in the New–York! And I never had been in other countries!

— Акцент! Типично русский! Только через торгпредство. Вариант №1 отпадает!