Куда-то меня не туда понесло. Я вспомнила, ради чего начала этот сомнительный эксперимент — Зоя. Я постаралась мысленно её позвать: представила её в воображении, вспоминала сны, даже попробовала позвать её вслух.

Я ждала минуту, другую. Ничего не выходило. Может быть, моих способностей не хватало, может быть, я делала что-то неправильно, может быть, дело было в том, что в душе я не хотела находить Зою, побаивалась её, может быть, я недостаточно расслабилась. С затаённым удовлетворением я признала поражение и поднялась на ноги. Тут то и пришёл ответ. Слабое эхо, отклик отделённый территориями пары государств. Это меня настолько поразило, что я села обратно. Эхо всё ещё звучало, и я поняла, что даже если бы у меня были виза и загранпаспорт в кармане, я бы не успела приехать к Зое до рассвета.

Вдруг меня коснулась чужая сила, подобная моей, но во сто крат холоднее. Если бы температуру силы можно было измерить, то у меня бы был показатель в ноль градусов по Цельсию. Замечательное пограничное значение. Вода при нуле балансирует между жидким и ледяным. А вот коснувшаяся меня сила имела все минус сорок.

— Тина, ты меня нашла! — сила принадлежала Зое.

— Нашла, но у нас проблема.

— Какая?

— Я не успею к тебе доехать до рассвета. Знаешь, шансы, что однажды твой склеп окажется недалеко от меня, очень и очень маленькие.

— Глупости. Сосредоточься, ощути мой склеп и прикажи ему явиться.

— В любое место? Или обязательно на кладбище?

— А ты где?

— В лесу. Не хотела, чтобы кладбище отвлекало.

— Ого! — ко мне пришла волна изумления, восхищения и восторга, — Ты очень сильна, Тина. Я бы не смогла найти свой склеп без поддержки кладбища. Ты знаешь, что кладбище тебя питает?

— Нет.

— Теперь знаешь. А тебе до ближайшего далеко?

— Не очень.

— Хорошо, езжай туда, потому что склеп нужно будет привязать к другим могилам, не думаю, что в лесу есть достаточно мертвечины.

— Ага.

Контакт оборвался. Чтобы прийти в себя, я сосредоточилась на окружающей меня действительности. В теле ощущалась невероятная лёгкость, при этом силы у меня не стало меньше. Я невольно засмеялась, а когда эйфория чуть спала, глубоко вдохнула и стала втягивать холод обратно, скручивать в тугую спираль, заталкивать обратно в район солнечного сплетения. Незачем своими способностями светить.

Я вернулась в машину. Лисёнок смирно сидел и выжидательно на меня смотрел, ясно демонстрируя, что готов выполнять любую команду с полуслова. Я мотнула головой, и Дирк опустил взгляд. Мальчик настолько старался стать для меня удобным, что я чувствовала себя неловко.

— Едем на кладбище. Тебе снова придётся ждать меня в машине.

— Как скажешь, Тина, — вот и весь ответ.

Дальше мы ехали в молчании. Дорога заняла минут пятнадцать. Кладбище показалось справа, и я припарковалась. По-прежнему ничего не объясняя, я вышла из зеленушки, хлопнув дверцей, и пошла вперёд.

На небе сияла луна и освещала кладбище молочным светом. Оно не было старым, но казалось заброшенным. Изгородь местами покосилась и провалилась, ворота покрылись сетью трещин. Я не могла определить, какого они цвета, но моего ночного зрения хватало увидеть проплешины от облетевшей краски.

Я шла к центру кладбища и едва замечала, как касаюсь надгробий. Я чувствовала мертвецов, они меня манили, хотелось отпустить контроль и исследовать границы своей силы. Я опустилась на узкую деревянную лавочку, установленную около могилы со светлым, вероятно белым, надгробным камнем, с которого смотрела большеглазая женщина лет тридцати.

Я глянула на выдолбленную в камне надпись. Даму звали Ольгой, и было ей тридцать семь, когда она скончалась. Родственники оставили на её могиле пышный венок и букет искусственных роз в треснувшей вазе.

Более удобное место я вряд ли найду. Я вновь отпустила свою силу и потянулась мыслями к Зое. Второй раз было легче. Морозная волна пришла в ответ почти моментально. Я улыбнулась несвойственной мне предвкушающей улыбкой и, подкрепив зов своей силой и волей, пожелала увидеть склеп Зои перед собой.

Мне что-то откликалось, но ничего не происходило. Я моргнула, в ту же секунду склеп оказался на кладбище. Он имел форму приплюснутого куба, и был украшен приземистой квадратной башенкой. Склеп был сложен из тёмно-серого, почти чёрного камня, стёсанного в виде грубых блоков. Я попыталась хоть примерно соотнести склеп с известными мне культурами древности и не смогла.

Я неуверенно толкнула ведущую в него дверь. Каменная глыба отъехала в сторону на удивление легко и плавно. За дверью оказалась крутая лестница без перил. Впечатление было, что она ведёт на дно колодца. Я осторожно шагнула на первую ступень, затем на вторую. Едва касаясь стены кончиками пальцев, я дошла до самого низа.

Стены внезапно расступились, и я попала в небольшой полукруглый зал, где у дальней стены стояли два саркофага. На правом сидела Зоя, левый был плотно закрыт. Честно говоря, наличие второго каменного гроба, которого я никогда не видела во снах, мне очень не понравилось.

Зоя опять перебирала складки на своём саване. Она улыбалась, и я впервые разглядела родинку на её подбородке и шрам, идущий вдоль шеи. Во снах у Зои всегда была замысловатая причёска вечернего типа, сейчас её волосы свободно рассыпались по плечам. Зоя рассмеялась, и смех её мне показался перезвоном сосулек. Мне вдруг стало очень зябко.

— Зоя, мне казалось у нас не так много времени. Я пришла. Поговорим о деле?

— Да-да, я просто очень рада. Присаживайся, — она указала на второй саркофаг.

— Что-то не хочется.

Зоя удивилась, но настаивать не стала, только пожала плечами.

— Зоя, если ты умерла тысячу с лишним лет назад…

— Больше, — перебила она.

— Ладно. Как ты умудряешься говорить со мной на моём языке и без акцента?

— Сложно, — она вновь хохотнула, — Тебе насколько подробно? Видишь ли, Тина, я некромант, и меня угораздило умереть не совсем пригодным для человека моей профессии способом. Я не ушла за грань, как должна бы, а скорее погрузилась в сон.

— Но я же вижу трупные пятна.

— Сон не совсем правильное слово. Но я не могу подобрать другого. Разложение остановилось. Я застряла на границе. Тысячелетиями слышала умирающих, обрывки их мыслей воспоминаний задевали меня. А когда появилась ты, я стала специально прислушиваться, учиться. Я теперь знаю реалии твоего времени, твой язык.

— Ясно. А почему сложно?

— Ты хоть представляешь себе, каково это, когда через тебя проносятся сотни чужих сознаний? — Зоя лукаво приподняла бровь.

— А я так смогу? — мне было любопытно.

— В теории. Но ты не менталист. Тебе будут доступны сознания тех, кто связан со смертью. Например, вампиров.

— Перспективно, — скривилась я, — Кстати, о кровососах. Ты обещала помочь с метками.

— Я не рекомендую тебе так сразу от них избавляться.

— С чего это?

— А зачем вампу знать, что ты такое можешь? Я лишь предлагаю, но решать, разумеется, тебе. Можно заблокировать метки односторонне щитом, так что вампир ничего не почувствует, а ты сбросишь их, как змея линяет, в нужный тебе момент. Как это у вас говорят — туз в рукаве.

Я улыбнулась.

— Принимается. Займёмся учёбой?

— Не совсем.

Я нахмурилась и переступила с ноги на ногу так, чтобы оказаться чуть ближе к лестнице. Зоя либо моих манёвров не заметила, либо решила смолчать и продолжила, как ни в чём не бывало:

— Тина, большинство некромантов учатся, что называется, по книжкам. Проблема в том, что большинство методик создавалась для тех, кто не обладает некроманией, а только склонностью к ней. Таким образом, большинство некромантов сами себя посадили в клетку ограничений, заперлись и ключ выбросили.

— Моя бабушка утверждала, что невозможно воспользоваться силой до заката.

— А ты смогла.

— Ага.

— Типичный пример. Поэтому я не буду тебя учить в том смысле, в котором ты имеешь в виду.

— А как?