Большинство офицеров проводили свое свободное время в вестибюле гостиницы. Приходили сюда и мы. Нас тотчас же окружали английские летчики, и начинался обмен сувенирами. В ход шли любые мелочи: монеты, звездочки, птички с петлиц, медные пуговицы и даже коробки спичек. Все летчики, с которыми нам приходилось здесь встречаться, высказывали свое искреннее восхищение героизмом Красной Армии и желание поскорей принять непосредственное участие в этой великой войне.

На аэродроме с корабля были сняты бронеспинки, бронеплиты и по одному комплекту боезапасов пушек и пулеметов. Это значительно облегчило вес самолета. Вместо этого на борт были [19] взяты воздушные жилетки на каждого и две большие надувные резиновые лодки (клипперботы).

Наши радисты переделывали антенны, настраивали и проверяли передатчики, все готовили основательно. Вечерами они изучали схему, условия связи и инструкцию по связи при полетах через океан с американскими радистами.

Быстрее всех сговаривались и понимали друг друга именно радисты. Там, где нехватало слов, на помощь приходил международный радиожаргон.

В густом, тенистом парке, окруженном цветочными клумбами, стоит небольшой двухэтажный особняк. Здесь помещается штаб аэропорта самой большой Атлантической воздушной трассы. Здесь, в этом особняке, мы, штурманы, проводили всю подготовку к дальнейшему полету. Здесь мы получили все материалы, инструкции, указания и исчерпывающие ответы на все наши вопросы.

В нижнем этаже особняка три больших комнаты. В одной из них телеграф. Во второй - синоптическое бюро, где полтора десятка синоптиков обрабатывают карты. За отдельным столом старший синоптик дает консультацию экипажам и вручает им папки с прогнозами. Все прогнозы даются с полной характеристикой погоды по зонам на нескольких листах, отпечатанных на машинке. Синоптические карты копируются на станке и тоже вручаются экипажу.

Третья комната - диспетчерская. Здесь вы можете, ни к кому не обращаясь, узнать, что делается на аэродроме и на всей трассе. На стенке большая разграфленная черная доска, на которой мелом отмечается, когда, откуда и какой самолет прибыл, когда, куда будет вылетать. [20]

К. нашему приходу на доске было зафиксировано: «самолет ТБ-7, командир Пусеп, прибыл 24-го из Москвы и готовится вылететь в Исландию».

На второй большой, во всю стену, доске - карта воздушной трассы с пометками, где, какой самолет находится каждый час времени. На третьей доске-карте тонкими шнурками на пружинных катушках откладываются радиопеленги самолетов и снимается местонахождение самолета.

Вдоль стены несколько штурманских столов с картами и навигационным имуществом, за которыми помощники диспетчера ведут прокладку маршрутов самолетов, находящихся в воздухе.

Посредине комнаты - стол главного диспетчера с несколькими телефонами и такими же картами.

Здесь же, в диспетчерской, экипажи самолетов могут получить консультацию по вопросам аэронавигации при полетах через океан. За одним из этих столов мы готовились и консультировались.

Беседы с синоптиками, диспетчером и летчиками длились всегда подолгу. Это происходило не только потому, что разговоры велись через переводчика. Все, к кому мы обращались, старались осветить каждый вопрос до малейших подробностей. Казалось, что они сами готовятся лететь.

Все служебные разговоры неизменно заканчивались вопросом:

- Ну, как там у вас на фронте, удержитесь?

- Удержимся! - отвечали мы.

- Ну, олл райт! - И с улыбкой желали нам счастливых посадок.

* * *

На второй день нашего пребывания здесь началось паломничество офицеров всех родов войск из близ расположенных частей к нашему самолету. [21]

Приехали и военные моряки с ближней базы; из Лондона на самолете военного министерства прилетели офицеры. Многие из них были специалистами в разных военных областях и расспрашивали обо всем с полным знанием дела.

В это утро из Америки прилетел четырехмоторный пассажирский самолет. Пассажиры направились в рестораны, а летчики, поправляя складки на форменных кителях, после десятичасового полета через океан сразу пошли осматривать наш корабль.

Еще будучи в Лондоне, мы получили указания, что по всем вопросам, касающимся необходимых данных об Америке, следует обращаться к одному полковнику, являющемуся представителем американских военно-воздушных сил в Англии.

Свидание с этим полковником было заключительным этапом нашей подготовки. Он был немногословен и выразился примерно так:

- Если вы в условиях войны в Европе благополучно прибыли из Москвы в Англию, то дальше для вас будет все проще.

Он дал нам набор американских карт и объемистый журнал, в котором собраны сведения о всех радиомаяках и всех воздушных трассах Америки. Заканчивая беседу с нами, полковник попросил разрешения осмотреть наш ТБ-7.

Итак, мы подготовились для полета к конечному пункту нашего маршрута - Вашингтону.

Вылетая из Москвы, мы предполагали, что в аэронавигационном отношении путь через океан будет самым сложным и трудным. Но изучив до мелочей схему и организацию обеспечения полетов через океан и собрав все необходимые материалы, мы изменили это свое мнение. Несомненно, самым сложным и трудным участком был полет от СССР до Шотландии. Дальнейший [22] полет от Великобритании до Вашингтона контролировался и обеспечивался землей настолько, что надо быть, как выражаются американцы большими неудачниками, чтобы не прибыть в намеченный пункт.

В один из свободных вечеров экипаж был приглашен на вечер самодеятельности работников аэропорта. Концерт большого джаз-оркестра транслировался по всей Великобритании.

Вечер прошел оживленно и весело. Один из номеров вызвал бурю восторга среди публики. Распорядитель махал руками, строил гримасы, показывая на микрофон, дескать, весь мир слышит, как вы кричите. Но ничего не помогало. Этот номер можно было назвать «как охраняется аэродром от воздушных нападений». Содержание его сводилось к тому, что пока командование получило от министерства разрешение открыть стрельбу, девушки переловили и перебили всех вражеских парашютистов, сброшенных противником на аэродром.

Концерт закончился массовой песней артистов и зрителей.

Вечер продолжили в офицерском клубе. В уютно обставленной большой комнате собрались офицеры разных национальностей, многие вместе с женами.

Тянули не спеша виски с содой и под аккомпанемент рояля пели хором песни - русские, украинские, английские, шотландские, канадские… И все песни одинаково хорошо получались.

Заканчивая вечер, распорядитель, он же режиссер театра, взобрался на стол и предложил тост за русских летчиков, за Красную Армию, с успехом отбивающую яростные атаки врага.

Надо было поблагодарить хозяев за гостеприимство и тоже провозгласить тост. Среди нас нашелся оратор, который по примеру распорядителя тоже влез на стол и сказал: [23]

- Благодарим за гостеприимство. Предлагаю выпить за людей, любящих своих матерей, жен, детей! За людей, которые любят свободу и умеют ее отстаивать и для себя и для своих близких!

Тост произвел впечатление. Некоторое время в комнате стояла тишина. Потом дружными аплодисментами присутствующие как бы выразили готовность защищать свою свободу. А оратора бережно снимали со стола десятки рук.

* * *

Несколько раз в день мы сообщали по телефону в советское посольство о ходе подготовки самолета.

Во время одного разговора командиру самолета было предложено взять на борт радиста, уже летавшего через океан.

Громадного роста, широкоплечий, боксерского телосложения, ста килограммов весом - таков был новый член нашего экипажа, радист, канадец, мистер Кемпбелл, внушивший нам с первого знакомства доверие и уважение.

Показывая на объемистый портфель желтой кожи с хитрыми замками, мистер Кемпбелл сказал: