Она была не похожа ни на одну девушку или женщину, которых он знал. Эта была особенная. Какая-то настоящая, без фальши. Такая, какая есть. Может быть, не так уж красива, зато бесконечно обаятельна. И, скорее всего, не глупа. По крайней мере, не жестока и обладает редкой способностью понимать чувства других людей.

Вчера вечером Джеральд впервые имел возможность поговорить с Касси. Его ревнивый страж, Эмилия Бингли, успевшая порядком надоесть ему за две недели близкого общения, куда-то пропала. Они остались в гостиной втроем. Касси приказала прислуге принести кофе и усадила их с Гарри на диван. Сама придвинула кресло и уселась напротив обоих.

Разговор, само собой, зашел о Филадельфии. Касси побывала там только один раз — когда ее семейство перебралось в колонии, пять лет назад. Мужчины много рассказывали ей об этом городе, а Джеральд, немало поездивший по Северным штатам, поведал и о других, не менее интересных местах.

С таким увлечением он не разговаривал еще ни с одной женщиной. Но Касси было приятно что-то рассказывать, она умела слушать. Сидела, подперев голову рукой, и время от времени одобрительно кивала, что выглядело несколько забавным, учитывая ее возраст. Когда Джеральд закончил свой длинный рассказ, возникла небольшая пауза. И вдруг Касси заговорила о рабстве.

— Я знаю, что в северных колониях не одобряется рабовладение, и в Филадельфии его почти нет, — сказала она, не отводя взгляда от Джеральда. — Мне это очень по душе. Я родилась не здесь, и мне чуждо это трагическое явление. Никогда к нему не привыкну и буду рада, если там, где мне придется жить, не будет подобного. Вы, мистер Джеральд, конечно, понимаете меня и разделяете мои чувства. Ведь вам пришлось столкнуться с этим гораздо ближе, чем мне или Гарри. И, наверное, я даже не в силах представить, как это ужасно. А вы… вы были по другую сторону барьера… Вы меня понимаете, мистер Джеральд?

— Безусловно! И я впервые встречаю человека, который обладает способностью поставить себя на место другого и понять его чувства. Тебе очень повезло, Гарри, — Джеральд повернулся к приятелю, — ты завоевал сердце необыкновенной девушки. Мисс Касси обладает настоящей душевной чуткостью и глубиной чувств в отличие от большинства наших английских леди, озабоченных лишь внешним проявлением правил хорошего тона. Но прекратим пока этот разговор. Мы вернемся к нему когда-нибудь в другой раз, когда рядом не будет посторонних ушей, — он указал на дверь веранды, к которой подходила веселая толпа.

Короткое высказывание Касси потрясло Мейсона. До сих пор ни одна женщина не отваживалась заговорить с ним на эту скользкую тему. Да и мужчины касались ее с опаской, с оговорками и извинениями, чтобы не задеть его чувств или не разозлить его. Только Кассандра заговорила об этом прямо. Чувства ее были так искренни, что она даже не думала, что может обидеть его. И не могла промолчать, не высказав своего мнения о проблеме, которая ее волнует, и о которой она не могла откровенно говорить здесь, в рабовладельческой Виргинии. И еще Джеральд понял, что эта девушка, несмотря на свое аристократическое происхождение, относится к людям вне зависимости от их кастовой принадлежности.

«Да она совсем не английская леди, — подумал он. — Это настоящая американка, хотя, может быть, и сама пока не осознает этого».

Внезапно вспорхнувшая с ветки акации стайка маленьких птичек, потревоженная шагами Джеральда, прервала его размышления и заставила вернуться из области сладких грез к действительности. Он внимательно огляделся. Просторный сад и парк остались далеко за спиной, а в паре метров впереди заканчивался участок табачной плантации и начинался пологий спуск к широкому озеру. И вдруг Джеральд увидел ее, властительницу своих дум.

Касси стояла у самой кромки озера, совершенно обнаженная, и готовилась вступить в воду.

Джеральд затаил дыхание, не в силах оторвать взгляда от стройного, гибкого девичьего тела, такого божественно прекрасного в первых лучах восходящего солнца. Он понимал, что должен быстро отвернуться и уйти, но сделать это оказалось выше его сил. Ноги будто приросли к земле. Стараясь не дышать, он стоял и смотрел на девушку, чистота и бесхитростная наивность которой покоряли и возбуждали сильнее, чем все искусные ухищрения опытных кокеток.

Вдруг Касси плавно подняла руки вверх, сцепила пальцы над головой и медленно потянулась. Потом опустила руки к волосам и ниже, туда, где под высокой прической начиналась ее изящная шея. Легонько погладила себя по плечам и неожиданно звонко и радостно засмеялась. Затем резко бросилась в воду, крича и повизгивая, словно ребенок, и поплыла. Поплыла очень быстро, как опытный пловец, преодолевая резкими, сильными взмахами большие расстояния.

Касси доплыла уже до середины озера, когда Джеральд пришел в себя. Сообразив, что сейчас она может поплыть назад и наверняка увидит его, он поспешно, чуть не бегом, бросился назад, подальше от этого места, от этой нецелованной феи, околдовавшей его своими чарами, словно речная нимфа из старинных легенд.

Только оказавшись в тенистой аллее парка, он остановился. Прислонившись спиной к могучему дереву, попытался отдышаться и избавиться от безумного наваждения. «Касси! Милая, нежная девочка! — с мучительной болью думал он, обхватив руками пылающее лицо. — Если бы ты когда-нибудь могла стать моей! Как бы я любил тебя тогда! Как бы я любил тебя, моя богиня, моя красавица, любимая моя! Но этого никогда не будет, никогда! Такая девушка не для меня, злосчастного квартерона, полукровки, в жилах которого течет негритянская кровь. Если бы я встретил тебя раньше, тогда бы я не отступил, попробовал бороться за тебя. Но теперь это невозможно. Ты невеста Гарри Шелтона, моего друга, и этим все сказано».

Приведя в порядок чувства, с видом напускного равнодушия Джеральд быстро зашагал к дому, успокаивая себя мыслью, что, слава Богу, через шесть дней он уедет отсюда и прекрасная нимфа Гамильтон-холла не сможет оказывать на него своего колдовского воздействия.

Касси между тем и не подозревала, какую бурю чувств вызвала в душе человека, казавшегося всегда таким насмешливым и непроницаемым. Наплававшись вдоволь впервые со времени приезда гостей, она, довольная собой и жизнью, направилась к дому, чтобы привести себя в порядок к завтраку. Увидев в гостиной Мейсона, задумчиво курившего трубку, она радостно всплеснула руками.

— Вот чудо! А я-то думала, что только я одна встаю с постели с первыми петухами. Вы, оказывается, тоже ранняя птичка, мистер Джеральд?

— Скорее неугомонный медведь-шатун, — мрачновато усмехнулся он, краем глаз поглядывая на раскрасневшееся от быстрой ходьбы лицо девушки.

— Что же мне с вами делать? — в раздумье произнесла Касси, наморщив свой хорошенький лобик. — Я бы охотно села с вами пить кофе, но ведь тогда я не успею переодеться к завтраку. А я так ужасно выгляжу после купания в этом мятом платье.

— Мисс Касси! — голос Джеральда внезапно сорвался на высокой ноте. — Прелестная маленькая мисс Касси! Послушайте и запомните навсегда. Вы не можете плохо выглядеть ни в этом платье, ни в другом, вообще никогда. Потому что вы обворожительно прекрасны… Потому что вы по-настоящему красивая и интересная женщина, мисс Гамильтон!

В порыве признательности девушка подскочила к Мейсону и пылко поцеловала его в щеку. Увидев, что он растерялся от ее неожиданного поступка, она внимательно посмотрела ему в глаза и сказала:

— Простите, если я вела себя неприлично, но для меня так важно то, что вы сейчас сказали. Понимаете… до последней недели мне никто никогда не говорил, что я хорошо выгляжу, и никто даже не считал так. Я словно расцвела за последнее время, я вдруг почувствовала себя такой сильной, уверенной и… для кого-то по-настоящему интересной. Знаете ли вы, как важно для девушки, которую долгое время не принимали всерьез, узнать, что она вовсе не дурнушка с плохими манерами, что она может нравиться… Понимаете ли вы?

— Лучше, чем вы думаете! — пылко отозвался он, с искренним восхищением окидывая девушку взглядом. — Поверьте, я последний, кто стал бы вас осуждать. А теперь ступайте к себе и оденьтесь так, чтобы в очередной раз покорить сердце моего друга Гарри.