— Ну, тогда вам просто необходимо набраться терпения, и викарий даст вам положительный ответ, — успокоила Берти Дианта. — Мы с Рексом будем всячески вам в этом содействовать. Не теряйте надежды.

Казалось, Берти не очень страдал. Следующие две недели оба семейства часто обедали вместе, а на балу в Чартридж-хаусе Софи было позволено танцевать с Берти контрданс. Вальс все еще находился под запретом. Все понимали, что викарий просто наблюдает за влюбленными со стороны, и Дианта чувствовала, что их взаимное чувство нашло отклик в отцовском сердце. Любовь светилась в их глазах. Софи, которая успела оценить богатство внутреннего мира Берти, нашла в этом, на первый взгляд, безответственном молодом человеке то, что искала. А проказника и франта Берти, который был заводилой в любой игре, покорила застенчивая дочь священника с прекрасными лучистыми глазами.

Иногда это казалось Дианте невероятно смешным — она так надеялась, что хотя бы ее кузен не станет мучиться от любви! Графиня постоянно задавала себе вопрос — уж не единственный ли она здравомыслящий человек в этом мире?

Дианта даже рискнула рассказать о своих сомнениях отцу Дансфорду. Он отнесся к молодой графине с большим сочувствием, но так и не нашел, что ответить.

— Если Берти примет сан, будет ли этого достаточно?

Викарий покачал головой.

— Как ни странно, именно это меня и беспокоит. Вам известно мое отношение к тем, кто идет в священники из соображений выгоды. Прежде чем я дам согласие на их брак, хотелось бы убедиться, что для мистера Фокса служба в церкви — призвание.

Его взгляд заметно потеплел — Берти и Софи играли в бирюльки, смеясь над ошибками друг друга.

— Однако я верю, что он искренне любит мое дитя, и не могу оставаться к этому равнодушным. — Отец Дансфорд вздохнул. — Мой собственный брак был очень счастливым.

В тот вечер викарий засиделся допоздна. Он долго беседовал с Рексом, поэтому у влюбленных было время поговорить наедине.

— Мне кажется, викарий все больше убеждается в том, что Берти — прекрасный человек, — сказала Элинор, когда они все вместе коротали вечер в гостиной. — Сегодня он был с вами очень любезен, Берти.

— Да, очень любезен, — живо произнес он. — Кажется, я могу надеяться, — он вздохнул. — Если я потеряю Софи, все будет кончено.

— Помнится, то же самое вы говорили о шейных платках, — поддразнила его Дианта.

Берти поморщился.

— Сейчас для меня это не важно.

Когда раздался шум подъехавшей кареты и хлопнула входная дверь, позолоченные часы на камине как раз пробили одиннадцать.

— Кто бы это мог быть в такой поздний час? — удивилась Дианта.

Вошел дворецкий и обратился к графине:

— В холле двое… Двое гостей. Они желают поговорить с вашим сиятельством.

— Двое гостей? — изумилась хозяйка, недоумевая, почему дворецкий не назвал их по именам. Было ясно, что это гости незваные. — Как их зовут?

— Мистер и миссис Темплтон, ваше сиятельство.

Дианта стояла рядом с Берти, поэтому она услышала, как тот глубоко вздохнул. Удивленные, они с Рексом переглянулись. Джордж сжал губы, и даже Элинор в ужасе прикрыла рот рукой, так как Дианта поделилась с ней чужим секретом.

— Ведите их сюда, — произнесла Дианта.

Берти нервно переминался с ноги на ногу.

— А… может быть…

— Не уходите, — твердо сказала миссис Чартридж.

Все пребывали в безмолвном оцепенении, когда вошел дворецкий, а вслед за ним довольно крупный мужчина в некогда модном дорогом костюме. Последней в комнату семенящей походкой вошла молодая женщина. Увидев Берти, она вскрикнула и опрометью бросилась к нему. Он сделал шаг назад, но воспитание не позволило ему резко оттолкнуть даму, и уже через минуту она рыдала на его груди, восклицая: «Берти! Любимый, как ты мог меня бросить?»

Берти предпринял попытку объяснить, в чем дело, но в таком положении это было чрезвычайно сложно. Наконец ему удалось выдавить из себя несколько слов.

— Прошу прощения, мэм. Это какая-то ошибка. Я никогда…

— Мерзавец! — закричал мужчина. — Подлый соблазнитель!

— Неправда! — завопил Берти. — Я в жизни не обидел ни одной женщины. А эта дама не столь невинна, как хочет казаться. Если бы она… я бы не… Сидония, оставь меня в покое!

С трудом ему удалось освободиться. Дама пала на колени прямо посреди комнаты, театральным жестом умоляя о снисхождении. Невысокого роста, очень красивая и изящная — в первую минуту Дианте показалось, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Как могло это хрупкое, похожее на куклу создание с белокурыми локонами, которые падали на плечи из-под бархатного капора, быть той самой изворотливой соблазнительницей, о которой им рассказывал Берти? Но, рассмотрев ее лучше, Дианта увидела, что дама не так молода, как хотела казаться, к тому же нездоровый цвет лица выдавал в ней женщину небольшого достатка. Или же она не часто принимала ванну — по крайней мере, об этом красноречиво свидетельствовало не слишком свежее кружево на воротничке.

Нежданная гостья почувствовала на себе пристальный взгляд Дианты и посмотрела на нее своими холодными бесцветными глазами. Затем она быстро прикрыла лицо платком и, всхлипывая, вновь заговорила:

— Как ты мог позабыть о своих обещаниях?

— Чтобы не забыть об обещании, лучше его не давать, таков мой принцип, — честно признался Берти. — Это вы… я имею в виду… когда… О боже! — Его голос дрогнул — Берти был в отчаянии.

Мистер Темплтон повернулся лицом к присутствующим. Протягивая к ним руки, он произнес:

— Леди и джентльмены, перед вами опозоренный супруг! Я отсутствовал в городе, оставив дорогую супругу дома, что было очень неосторожно с моей стороны. Но разве я мог знать, что на нее охотится этот коварный искуситель в овечьей шкуре?

— Кого это вы называете овцой? — воскликнул Берти.

— Нет, дорогой Берти, — пробормотала Дианта. — Он назвал вас искусителем. Я полагаю, это уже кое-что.

В бешенстве кузен обернулся. Рекс, который до сих пор держал себя в руках, прошептал на ушко жене:

— Это абсолютно неподобающая сцена для женских глаз и ушей. Полагаю, вам с Элинор следует удалиться.

Негодующий взгляд Дианты обжег графа.

— Даже не думай об этом, — прошептала она в ответ. — Ничто не заставит меня пропустить такое многообещающее зрелище.

— У вас нет такта, мадам, — назидательно произнес Рекс, но в ответ Дианта только усмехнулась.

Мистер Темплтон тотчас же повернулся к ней.

— Вы считаете, что это хорошая тема для шуток? Я прошу вас, ведь вы женщина: пожалейте мою супругу! Помогите бедняжке сохранить доброе имя!

— Что вам от нас нужно? — сухо спросил Рекс.

— Сатисфакции, — драматично заявил джентльмен.

— Не понимаю, каким образом дуэль поможет вам сохранить доброе имя, — заметил граф.

— Это верно. Я ненавижу насилие. Я имел в виду удовлетворение другого рода.

— А! Понимаю.

Достаточно проницательный человек смог бы понять, что в тоне графа таится угроза. Однако мистер Темплтон не заметил подвоха, тем более что его речь близилась к кульминации. Вероятно, он уже не раз находился в подобной ситуации, и теперь намеревался довести дело до конца.

— Я простил любимой ее неверность! — выкрикнул он. — Так как я знаю, что не она одна виновата. Ее соблазнил и покинул бессердечный обманщик…

— Ничего подобного, — заявил Берти, у которого прыти заметно прибавилось, когда он понял, что о дуэли не может быть и речи. — Если кто кого и обманул, так это… Я потратил на эту алчную женщину целое состояние! Посмотрите на эти сапфиры! Она упросила меня купить их, хотя знала, что у меня куча долгов. Ей было все равно — ей хотелось сапфиры! И все это время у нее был надежный напарник, готовый прибегнуть к шантажу.

— О Берти! — простонала Сидония. — Как ты можешь так говорить после всего, что было между нами?

Но Берти не ответил ей — казалось, он превратился в каменное изваяние. Один за другим присутствующие повернулись, чтобы взглянуть, что же так его потрясло, и у двери увидели преподобного отца Дансфорда и Софи, выглядевшую бледной и растерянной.