В начале апреля, ко всеобщему облегчению, прибыл герцог Веллингтон, и приготовления к сражению стали набирать обороты. Но мало кто подозревал о том, какая напряженная работа шла с утра до поздней ночи в штабах. Общество все так же жило развлечениями, с той лишь разницей, что они становились все более частыми и пышными. Герцог получал одинаковое удовольствие и от приготовлений к празднествам, и от их посещения. Он считался подлинным ценителем женской красоты, и любая известная привлекательная женщина не смогла бы пожаловаться на недостаток внимания со стороны его высочества.

О герцоге ходили невероятные слухи. Во время составления списка гостей к одному из приемов его предупредили о том, что присутствие некой особы, пользовавшейся весьма сомнительной репутацией, нежелательно.

— Сомнительной, вы говорите?! — воскликнул герцог. — Тогда я приглашу ее лично.

Не прошло и часа, как Веллингтон был уже у нее.

«Поведение герцога Веллингтона, — писала одна из светских дам, — никоим образом не способствует укреплению общественной морали», и это было абсолютной правдой. Он ничего не делал для того, чтобы хоть как-то свести на нет веселье, царившее в городе в течение уже многих недель.

Новость о том, что лорд Аксбридж собирается присоединиться к армии Веллингтона в качестве командующего кавалерией, также не прибавила серьезности происходящему. Аксбридж был прекрасным военным, но имел порочную связь с невесткой Веллингтона, что заставило его совершить вместе со своей избранницей побег. Когда герцогу напомнили об этом, его ответ был краток:

— Я позабочусь о том, чтобы он не сбежал вместе со мной.

Впервые Дианта увидела Веллингтона на балу. Как и многие до нее, поначалу она была разочарована. Он был не высок, некрасив, а его смех напоминал противный ослиный крик. Но во время вальса она разглядела в его проницательных глазах острый холодный ум и поняла, что настоящий Веллингтон скрывается от общества под маской банального весельчака.

Сразу же после вальса Дианта заметила, что герцог беседует с вновь прибывшей гостьей — роскошной красавицей-брюнеткой в бархатном платье винного цвета с большим декольте. Наряд ее был слишком открытым, чтобы претендовать на элегантность, но выглядела она в нем великолепно. Рубины красовались на ее руках и шее. Ей было уже далеко за тридцать — возраст, когда многие дамы теряют свою красоту, — но эта женщина держалась уверенно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что может покорить любого мужчину. «И у нее есть основания так думать», — решила Дианта, глядя, как учтиво ведет себя с ней герцог.

В комнате было жарко, и Дианта обмахивалась веером. Увидев супруга, она поняла, что он взглядом ищет ее в толпе. Дианта хотела было подойти к нему, пошутив насчет того, какой же она прослывет старомодной, если станет танцевать с собственным мужем, но в следующее мгновение она застыла на месте: Веллингтон со своей собеседницей подошли к Чартриджу, и Рексу представилась возможность вблизи полюбоваться дамой в темно-красном платье. Дианта заметила, что лицо супруга стало белым как мел. Его рука нелепо повисла в воздухе…

Дианта подошла еще ближе. Она находилась уже в нескольких футах от него. Если бы только Рекс повернул голову, он тотчас же заметил бы ее, но он стоял, не в силах сдвинуться с места. Его внимание было приковано к даме в красном. Он смотрел на нее горящими глазами, словно в ее руках находилась его жизнь.

Танец закончился. Веллингтон поприветствовал Рекса, и Дианта услышала, как он произнес:

— Полагаю, эта леди — ваша старая знакомая…

— Да, — ответил Рекс. — Мы с леди Бартлетт… уже встречались.

Леди Бартлетт!

Это имя для Дианты прозвучало, словно набат. Женщина, которую Рекс боготворил и которая так легко разбила ему сердце и посмеялась над его чувствами, покинув еле живым от горя и утратившим способность любить.

Она стояла, словно ледяная статуя, не замеченная супругом, внимательно прислушиваясь к разговору. Леди Бартлетт многозначительно улыбнулась Рексу, словно напоминая ему о событиях ушедших дней.

— О, Рекс, — прошептала она, — сколько же лет мы не виделись?

— Восемь лет и четыре месяца, — ответил Чартридж, лицо которого все еще было очень бледным.

— У вас прекрасная память, Чартридж! — Она заразительно рассмеялась. — Однако такая точность не делает вам чести — она напоминает женщине о ее возрасте!

— Прошу прощения, но память редко подводит меня, — с видимым усилием ответил он.

Леди Бартлетт протянула ему руку, и графу ничего не оставалось, как поднести ее к губам. Дианта прекрасно видела, как ярко заблестели глаза леди Бартлетт, на лице которой читался триумф. Затем Рекс поднял голову, и она вновь спрятала чувства под привычной маской притворства.

— Надеюсь, ваш супруг в добром здравии, — вежливо заметил он.

— Бедный Джеймс скончался четыре года назад.

Рекс замер.

— Должно быть, для вас это невосполнимая потеря.

Наконец, он увидел, что рядом стоит Дианта, и обернулся к ней.

— Дорогая, я хочу представить тебе мою старую знакомую, леди Бартлетт. Дианта, моя супруга.

— Добрый вечер, леди Чартридж. — Леди Бартлетт окинула Дианту проницательным взглядом. — Как приятно наконец с вами познакомиться! Я так много о вас слышала.

— Интересно, что же вы могли обо мне слышать? — холодно спросила Дианта.

Леди Бартлетт рассмеялась.

— В таком небольшом кругу, как наш, трудно хранить секреты. Я хочу вас познакомить со своим братом, лейтенантом Энтони Хендриком.

Она указала на щегольски одетого привлекательного молодого человека, который только что присоединился к их маленькой компании. У него были иссиня-черные волосы и приятное, немного глуповатое лицо. Он поцеловал руку Дианты, удержав ее в своей немного дольше, чем то позволяли приличия.

— Вам нравится этот вальс? — спросила леди Бартлетт, когда снова зазвучала музыка. — Пригласите свою старую знакомую на танец, Рекс.

Он поклонился и вывел ее на середину зала. Герцог Веллингтон удалился в поисках новой спутницы, а Дианта осталась в обществе Энтони Хендрика. Он изящно поклонился.

— Ваш покорный слуга, леди Чартридж. Соблаговолите ли вы потанцевать со мной, или я слишком тороплю события?

Несмотря на уверения в своей полной покорности, было очевидно, что этот красавчик даже не допускает мысли о том, что она может отказаться. Уголки его губ время от времени изгибались в глумливой улыбке. Дианта впервые испытывала к человеку такую резкую антипатию, но кивнула и приняла его руку.

Танцевала Дианта механически. Графиня остро ощущала присутствие опасной соперницы, с которой сейчас танцевал ее муж. Она наблюдала, как леди Бартлетт, все еще очень красивая и соблазнительная, смеется, томно глядя на Рекса из-под опущенных ресниц. Чартридж танцевал с каменным лицом, и со стороны казалось, что он прилагает массу усилий, чтобы скрыть свои чувства. Но какие чувства? Дианта так разнервничалась, что у нее разболелась голова.

— Прошу прощения, — она очнулась, осознав, что кавалер что-то говорит ей.

— Таково мое везение, — сказал лейтенант Хендрик, — я говорю с самой прекрасной леди в этом зале, но она меня не слушает.

— Я слышала, что ваша сестра исключительно красива, — вежливо ответила Дианта, — и теперь имею возможность в этом убедиться своими глазами.

— О да, Джиневра легко покоряет мужские сердца, — беззаботно ответил он. — Так было всегда. И вы знаете, иметь такую сестру — настоящее счастье. — Он самодовольно улыбнулся.

— Да, я вас понимаю, — произнесла Дианта безразличным тоном.

— Видели бы вы ее, когда она была помоложе! Мужчины сходили по ней с ума. Как она над этим потешалась! Забавно, но они возвращались к ней снова и снова, прощая любые унижения. Уж если она вонзала коготки в свою добычу, то будьте уверены — пощады не давала. Вам нехорошо?

— У меня немного кружится голова, — ответила Дианта, пошатнувшись. — Пожалуйста, проводите меня к дивану.