- Присаживайтесь, брат Хардин. Я так понимаю, вы по делу? - при этом он успокаивающе кивнул молодому жрецу, выглянувшему (мало ли что!) из двери служебного входа.

  - Совершенно верно, брат, - подтвердил гость, неторопливо опускаясь на скамью слева от Зорниса. - Сожалею, что приходится вас беспокоить, но нам очень нужна консультация по... э-э-э...

  - ...Проекту, - усмехнулся бывший настоятель. - Не нужно изворачиваться. Я сам принимал в нём участие, пока позволяло здоровье. Странно, что вам об этом не сказали.

  Ищущий опустил глаза, недовольно поджав губы: давненько его не тыкали носом в недоработки! И что самое обидное - винить приходилось только себя. Кашлянув, чтобы привлечь внимание собеседника - тот тактично отвернулся, дабы не смущать опростоволосившегося коллегу - Хардин попытался выправить положение:

  - Тогда вы наверняка знаете, что именно нас интересует.

  - Судя по тому, что вас направили именно ко мне, - теперь старик уже не скрывал насмешки, - дело касается малыша. Он явно отколол что-то, чего вы не можете понять.

  - Э-э-э... малыша?! - с лица гостя можно было писать картину 'Изумление'.

  Зорнис резко посерьёзнел:

  - Вы хотите сказать, что до сих пор не разобрались, почему поведение князя и присланных им умертвий так сильно различается? - и, видя непонимание в глазах собрата, пояснил: - Я говорю о пожирании разумных, которым при случае занимается князь и которого вы так и не дождались от его... м-м-м... изделий.

  - Мы полагаем, что это результат различия их, так сказать, видовой принадлежности. Князь - лич, а его, как вы их назвали, изделия - нет. А кроме того есть немалая вероятность, что приписываемая высшей нежити кровожадность изрядно преувеличена молвой.

  Скривившись, старик опёрся спиной о стену храма и осторожно вытянул вперёд ноги. Ноющую боль в костях, когда-то давно переломанных присланным из-за Клыков незадачливым убийцей, нельзя было убрать совсем, но вот ненадолго обмануть...

  - Брат Зорнис? - в голосе ищущего прозвучала неподдельная озабоченность.

  - Всё в порядке, брат, - отмахнулся бывший настоятель. - Давайте лучше вернёмся к нашим делам, - он немного помолчал. - Итак, основное различие между князем и умервиями состоит в том, что последние сохранили память о предыдущей жизни. Иначе говоря, жрать себе подобных им не даёт полученное воспитание. Князь же этой сдерживающей силы лишён. У него вместо неё какие-то другие ограничения. Какие и откуда взялись - не знаю, не спрашивайте. Теперь - почему именно малыш. Наставник однажды сказал, что лич похож на недавно родившегося ребёнка. Почти полное отсутствие жизненного опыта. И если принять, что он прав... Вы читали отчёт брата Антира о путешествии от долины к Карсу?

  Хардин задумался. Отчёт он читал и сейчас старательно восстанавливал в памяти его текст. Брат Антир, долгое время водивший особые караваны, притворяясь обычным торговцем, как раз и был тем, кто привёз немёртвого в этот храм. И - да, в упомянутом отчёте присутствовали некоторые моменты, не слишком соответствующие представлениям о личах, но прекрасно вписывающиеся в гипотезу Наставника. Гипотезу - потому что вряд ли брат Тервиз имел подтверждающие его предположение факты. В любом случае вскрывшееся обстоятельство требовало тщательного анализа. Очень тщательного, поскольку объясняло целый ряд неувязок. Таких, например, как поставка в качестве исходного материала для стражей именно добровольцев. И как нежелание князя создавать других личей. Но если вспомнить о вопросе, заставившем прийти сюда, то получалось...

  - Брат Зорнис, - медленно, стараясь не спугнуть замаячившую на периферии сознания мысль, проговорил ищущий, - значит ли то, что князь вывез в долину старого мага, что...

  - ...он наконец-то созрел для создания себе подобного, - грустно усмехнулся старик. - И я очень надеюсь, что те, кого он создаст, не появятся в королевстве...

  Возвращаясь в резиденцию Ордена Ищущих, Хардин поймал себя на мысли, что и он надеется не увидеть в королевстве новых творений князя. Если бывший настоятель прав и поведение высшей нежити обусловлено полученным воспитанием... У каждого есть тёмные уголки в душе. И прячется в них самое разное. У кого-то - детские обиды, не стёртые временем. У кого-то - зависть. У кого-то - застарелая ненависть к кровным врагам рода. Да мало ли? Незаслуженно обошли с повышением или наградой, отказались заплатить за работу, случайно наступили на ногу в толпе, наконец! Что угодно. И кто-нибудь не слишком стойкий, получив силу и почти полную неуязвимость, может сорваться. И тогда...

  Те из обращённых, кто не помнит предыдущей жизни, кажутся предпочтительнее, но ведь их придётся как-то воспитывать! А как? В Империи такое, может, и умели, но сколько времени прошло с тех пор и сколько знаний потеряно? Конечно, их обязательно будут искать, вот только найдут ли? Слишком уж специфическая наука. Много ли существует книг, как воспитывать детей? А как дрессировать лошадей или охотничьих собак?.. Вот то-то.

  Другими словами, как ни крути, а риск. Большой риск. И похоже, что это понимает и сам князь. Понимает и потому не торопится. Или это влияние Наставника? Последний известный Храму тёмный маг, по донесениям агентов из особых караванов, всё ещё жив. Был жив. Между караваном и визитом князя в Вольные Баронства прошло несколько месяцев. Значит ли это?..

  Ищущий поёжился: вопросы множились прямо на глазах, и для ответа на них требовалась информация, которой как всегда не хватало. Что ж, дело привычное. Приходилось распутывать и не такое. Надо просто сесть и спокойно подумать. Очень, очень хорошо подумать...

  * * *

  - Готово.

  Голос немёртвого заставил Наставника оторваться от работы - в описаниях одного интересного ритуала обнаружились разночтения, и нужно было определить, какое из описаний неверно. Или хотя бы попытаться определить. Проблема состояла в том, что ритуал этот требовал очень уж большого вложения Силы, что означало самые непредсказуемые последствия в случае ошибки. Иначе говоря, проверять экспериментально было просто опасно. Подняв голову от разложенных на столе листов бумаги, исчёрканных схемами, Злоглазый непонимающе посмотрел на лича:

  - Что?

  - Изменение, - пояснил тот и повторил: - Готово.

  Тяжело вздохнув, бывший жрец откинулся на спинку деревянного кресла, обтянутого кожей:

  - Мой господин, я всё же прошу вас освободить меня от клятвы. Причины я вам уже объяснял. Я просто обязан попытаться.

  - Не успеешь, - покачал головой Гельд.

  Это было необычным. Как правило ходячий мертвец изъяснялся жестами, редко - словами, а тут совместил одно с другим! Маг даже приоткрыл рот от изумления. Между тем лич продолжил:

  - Умираешь. Лечить бесполезно.

  Наставник почувствовал, как в груди что-то кольнуло. Это был приговор. Немёртвые, видящие мир, как потоки Силы, читали ауры намного лучше самых опытных и знающих целителей. Правда, они не всегда понимали прочитанное, но уж к Гельду это никак не относилось. Конечно, лич далеко не всё мог вылечить, но вот определить... Да Злоглазый и сам догадывался. Ещё собираясь в долину, он рассчитывал лет на десять жизни, и то, что на самом деле протянул больше, уже было подарком Судьбы. 'Ещё не хватало прямо сейчас окочуриться, - мелькнула горькая мысль. - Поднять-то он меня поднимет, а толку?' Ритуал, позволяющий личу сохранить память о прошлой жизни, был именно ритуалом изменения, а не поднятия. Конечно, ложившийся в пентаграмму умирал, но умирал именно в пентаграмме и именно тогда, когда требовалось. Возможно, существовал способ обойти это требование, однако отыскать его за прошедшие годы так и не удалось. Может, искали не там, а может, прошли мимо и не заметили. Как бы то ни было, выбора не оставалось. Нужно соглашаться. Так будет хоть какая-то надежда. Вот только...