– Давай! – решился Иван Иванович, и вновь закурил.

Пусть читает, ему-то, какая разница! Сейчас проблемы на работе уже не казались заместителю директора стоящими внимания. Хотелось сесть, и натоптавшийся за день Иван Иванович безуспешно попытался пристроиться на толстой ветке яблони, склонившейся до земли. Никогда раньше его ноги не уставали так от работы!

– Хилые сейчас все…– презрительно произнес Коля, наблюдая за приятелем. Человеческие слабости он подчёркнуто презирал. Себя Коля считал спортивным, он почти не курил, бывал на занятиях по каратэ и даже как-то купался в проруби.

– Давай, читай уже! – Ивану Ивановичу всё же удалось присесть.

Коля принял позу и начал декламировать стихи, размахивая правой рукой. Левую руку он постоянно держал в брюках. Из-за этой вредной привычки у него был постоянно надорван карман.

Её как будто звали Лена,

Была красива и умна,

И светлых глаз боясь, как плена

Я пил и пил вино до дна.

Она, как бабочка, вспорхнула,

Лицо мое, задев крылом,

Или коленкой прикоснулась

Ко мне случайно под столом.

Зря телефон пытался взять я…

И вот теперь, издалека,

Я помню лишь в разрезе платья

Ажурную резинку от чулка!

Стихи приятеля было положено похвалить.

– Что же, по-моему, неплохо! – рассеянно произнес Иван Иванович.

Он слушал невнимательно, «в пол-уха». Приятная атмосфера вечера начала исчезать. Среди причудливо изогнутых деревьев стали появляться другие компании, слышался смех, и доносилась ненормативная лексика подрастающего поколения, того самого, которое должен теперь воспитывать Иван Иванович.

– Я ещё хотел прочесть, – огорчился Коля, – у меня много всякого!

Ивану Ивановичу вдруг показалось, что в группе шумной молодёжи он увидел Лампасова.

А он-то, что здесь делает? – учитель вгляделся в вечерний сумрак внимательней.

Фигура, похожая на Лампасова, исчезла.

Почудилось, – с облегчением подумал Иван Иванович, – здесь-то он откуда?

Точно почувствовав момент, поэт неожиданно сменил тему.

– Что ты, как каменный сидишь, Иван? Может, ещё добавим? – Коля показывал ему опустевшую бутылку.

Иван Иванович кивнул головой, соглашаясь.

Приятели провели вместе весь вечер. Обсуждали политику, спорт, астрономию, экономику, непостоянство прекрасного пола, и многие другие темы. Переходя от одного киоска к другому, они дегустировали напитки в разноцветных баночках. За разговорами время прошло незаметно. Вероятно, именно из-за этого Иван Иванович не запомнил, как он попал домой.

Утром болела голова. Иван Иванович совсем забыл, что перед уроками в кабинете биологии должна состояться «летучка» для решения текущих вопросов.

Он опоздал, и теперь директриса демонстративно смотрела на полусогнутый средний палец – её часики были встроены в перстень вместо камня. На этот раз она играла роль слушательницы, а у доски выступала Галина Георгиевна. Собрание было в самом разгаре.

– Дорогие коллеги! – именно так именовала на собраниях учительский коллектив Галина Георгиевна, – хочу сказать по поводу журналов; пожалуйста, заполняйте их аккуратно! Никаких подчисток и зачёркиваний! Не ставьте в журнал точки, – нет такой оценки! И ещё, – её голос зазвучал вкрадчиво, – скоро у нас будет комиссия из департамента образования, так ради Бога, не ставьте в четвертях двойки! Успеваемость школы должна быть на высоте. Я закончила. Вопросы есть?

– Как это, без двоек? – поинтересовалась пожилая учительница русского языка и литературы, – да они так учиться совсем перестанут!

Иван Иванович вспомнил, что её зовут Аида Петровна – такое интересное имя он ещё не встречал.

– Значит, ставьте карандашом, а потом исправите. Понятно?

Учителя безмолвствовали. Разве стоило что-то выяснять, когда подобные речи говорятся из года в год? Всё равно все можно будет сделать по своему: – зачеркнуть, стереть, замазать, заклеить, поставить двойки и точки, – кто к чему привык. Когда будет надо, двойки быстро переправят на тройки. Для проверяющих устроят небольшой банкет. Деньги соберут с учителей, а как же иначе?

Комиссия сделает некоторые замечания и пойдёт всё, как и раньше шло. Много работников на такую зарплату не заманишь, и поэтому учителям никакие проверки не страшны. Пусть начальство беспокоится.

Из коридора ворвался оглушающий рёв звонка – начался первый урок. Иван Иванович встал. Грохоча тяжёлыми стульями, поднимались и другие.

Директриса остановила единый порыв привыкших повиноваться звонку учителей, выставив вперёд ладонь.

– Сядьте, я ведь не сказала, что летучка окончена!

Во внезапно наступившей тишине стали слышны выкрики школьников, опешивших от неожиданной свободы. Все сели, – приказ начальника – закон для подчиненного!

– В школе нет дисциплины. Мальчики в туалетах курят, пишут на стенах!

– Девочки тоже, – ехидно ввернул кто-то.

– В коридорах никогда нет дежурных учителей, – продолжала директриса, и поэтому учащиеся предоставлены сами себе. Надо немедленно навести порядок! Я считаю, что это прямая обязанность заместителя по воспитательной работе! – С этими словами Людмила Борисовна строго посмотрела на своего заместителя:

– Иван Иванович, немедленно составьте график дежурств! Вы лично должны каждую перемену проверять туалеты! И у девочек тоже! Нечего стесняться!

– Ну, это вы, наверное, погорячились, – растеряно сказал Иван Иванович, – я же не могу делать проверки в женском туалете!

– Подумаешь, какие церемонии… Я же захожу к мальчикам! И мало ли, что они сразу делают вот так! – директриса соединила ладони внизу живота, показывая, как именно.

Это выглядело забавно, и Иван Иванович усмехнулся. Многие учителя тоже не смогли удержаться от улыбок.

– С этого дня школа становится некурящей! Мы во всем должны показывать пример детям! – было похоже, что Людмилу Борисовну не на шутку разозлили смешки присутствующих. – Учителям запрещено курить в школе тоже! За курение будет взиматься штраф! – В голосе «директрисы» вдруг послышалась ирония:

– Проследить это, – именно ваша обязанность, Иван Иванович! Туалеты для мальчиков запереть, оставить только один, его и контролировать!

– Теперь, – всё! – Людмила Борисовна возвысила голос. – На летучки отныне будем собираться регулярно, каждую неделю. Торопитесь, разве не видите, что опаздываете на уроки!

Заместитель директора по воспитательной работе отправился выполнять обещание, так опрометчиво данное Лампасову.

У кабинета географии его поджидала Галина Георгиевна.

– Иван Иванович, а где Владимир Яковлевич? Я не вижу его в школе. Может быть, он вам что-нибудь говорил? – она упиралась в бока руками.

– Говорил, – согласился Иван Иванович, – просил передать, чтобы вы не ставили ему замену.

– Значит, вы будете работу выполнять, а он деньги получать? Не знаю, как там договаривались, но я сделаю, как положено. Когда придет, передайте ему, пусть пишет объяснительную записку! А то важный какой... Ни о чем не предупреждает, журнал и тот не заполнен до сих пор! А вы пойдёте на замену в первый класс!

– Куда я пойду? – переспросил с удивлением Иван Иванович. В начальную школу его ещё не посылали.

– Не волнуйтесь, – ухмыльнулась толстуха, заметив выражение его лица , – только на один урок. Все болеют, поставить некого, со второго урока замените географа, между прочим, у него сегодня одиннадцать уроков в две смены!

Чёрт бы его побрал! – подумал Иван Иванович. – Ну, авось, придёт до второй смены…

Галина Георгиевна развернулась и ушла. Несмотря на полноту, она очень быстро двигалась.

Теперь придётся объясняться с Лампасовым, он решит, что это я его выдал завучу, – думал Иван Иванович, – и принесла её нелёгкая.

Голова продолжала болеть. Иван Иванович открыл дверь в кабинет первого класса «А».