- Так ты поэтому едва не убил Такера? - мягко спрашиваю я.

- Думаю, так и есть, - допускает Эмерсон, качая головой. - Я на самом деле не задумывался об этом в то время. Если честно, Эбби, меня не мучила бессонница из-за того, что сделал с ним. На мой взгляд, это то, что он заслужил с того момента, как он... В любом случае. Я должен был исчезнуть, Эб. Я не мог смириться с мыслью, что тебе будет так же стыдно за меня, как мне за себя.

- Мне никогда не было бы стыдно за тебя, - вспыхиваю я. - Никогда, Эмерсон. Это всего лишь какая-то сумасшедшая идея, которую ты выдумал в своем собственном проклятом уме. Меня никогда не заботили деньги и положение наших семей. Ты знаешь это. Или, по крайней мере, должен был знать.

- Ты права, - бормочет Эмерсон, потянувшись к моей руке. - Должен был. И за это, опять же, мне искренне жаль. Но на секунду задумайся, неужели я бы не прибежал обратно, если бы ты нуждалась во мне.

- Как бы ты это узнал? - раздраженно спрашиваю я.

- Я следил за тобой, - говорит он. – Онлайн, я имею в виду. Твои социальные сети было довольно легко взломать в то время. Сначала я оценивал ситуацию через Фейсбук, Майспэйс*, проверяя, как ты поживаешь. Но как только ты поступила, казалось, что у тебя появилась возможность начать новую жизнь... Я знал, что с тобой все будет в порядке. Я знал, что ты больше не нуждаешься во мне.

* Майспэйс - международная социальная сеть, сайт сетевых сообществ и блог-платформа, в которой представлена возможность создавать сообщества по интересам, персональные профили, вести блоги, размещать фото и видео, а также слушать аудиотреки популярных исполнителей. Штаб-квартира расположена на Беверли-Хиллз (Калифорния, США).

- Это неправда, - шепчу я, глаза жжет от непрошеных слез. - Ты был нужен мне, Эмерсон. Так сильно...

- Ты тоже была нужна мне, - отвечает он, потирая большим пальцем мою руку. - Но тогда мы не могли стать частью жизни друг друга. Не с учетом всех тех событий, что произошли. Но посмотри. Мы, кажется, снова нашли путь назад.

- Время покажет, - мягко улыбаюсь я.

- Я провел прошедшие восемь лет, раздумывая, что бы сказал тебе, если бы встретился с тобой когда-нибудь снова, - бормочет Эмерсон, его голос становится низким. Я знаю… Знаю, что это значит. Судя по голосу и блеску в его глазах, его намерения довольно ясны. И, несмотря на каждую унцию логики, которой я обладаю, чувствую, что попадаюсь на его крючок.

- Ну, так что ты хотел сказать? - спрашиваю его, мой собственный голос мягкий и хриплый. Мое сердце бьется так сильно, как будто кто-то стучит по барабану, когда Эмерсон наклоняется ближе ко мне. Наши бока соприкасаются друг с другом, тем временем он тянется своей рукой к моей, прижимая меня…

- Оказывается, я не хочу ничего говорить, - произносит он, его слова звучат хрипло и пылко. Его губы приближаются к моим, и я чувствую, как мой рот тянется к его, словно сам собой. Эмерсон наклоняется все ближе, его губы рядом с моими. - Я лучше покажу тебе...

- Привет, Эмерсон! - кричит кто-то с другой стороны помещения.

Я резко отстраняюсь от Эмерсона, когда трое визуально знакомых мне людей пересекают помещение. Я узнаю двух мужчин и девушку, они были среди тех, кто работает за общим столом в «Бастиан». Это мои новые коллеги. И так случилось, что они только что видели, как я едва не поцеловала своего начальника. Я смотрю на Эмерсона, мозги кипят, пытаясь понять, чего хочет сердце. Он просто оглядывается на меня, испытывая разочарование, и заставляет себя улыбнуться, когда его коллеги подходят.

- Как дела, Брэдли? - спрашивает Эмерсон, когда стильная троица останавливается возле нашего столика. - Тайлер, Эмили… Вы, ребята, уже знаете Эбби?

- Ты новый член команды, правильно? - спрашивает мужчина по имени Брэдли. У него весь такой модный, псевдо-деревенский вид: борода и все такое. И едва скрытое веселье на лице, я знаю, он понимает, что должно было произойти между мной и Эмерсоном. Они все.

- Это я, - слабо произношу в ответ. Смотрю на них, затем на Эмерсона и чувствую, как мы возвращаемся в наш родной город на ужин в тот вечер, когда из-за братьев Эмерсона по лакроссу со мной едва не случился сердечный приступ. Я чувствую, как паника начинает подниматься внутри меня при одной мысли об этом.

- Ребят, не возражаете, если мы присоединимся к вам? - спрашивает Эмили, элегантная хипстерша с ярко-фиолетовыми волосами.

- На самом деле я уже собиралась уходить, - говорю, хватая сумочку, и быстро встаю на ноги. - Я выпью с вами, ребята, как-нибудь в другой раз!

- Эбби, - говорит Эмерсон с натянутой улыбкой. - Ты не должна так рано уходить…

- На самом деле должна, - твердо говорю в ответ.

- А как же твой мартини? - давит он, в то время как наши коллеги наслаждаются представлением.

Не отрывая глаз от Эмерсона, я поднимаю бокал и залпом допиваю, урча от вкуса безумно дорогого и великолепного вермута, чтобы позлить его. Он удерживает мой взгляд, выражение его лица превращается в нечитаемую маску, которая мне так хорошо знакома.

- Увидимся позже, ребята, - говорю Эмерсону и трем ошеломленным коллегам. - Приятного вам вечера.

Не сказав больше ни слова, я разворачиваюсь и вылетаю из бара. Едва выхожу на заполненную улицу, как появляются слезы. Я должна была знать это, находиться наедине с Эмерсоном - слишком серьезное испытание для меня. Слишком много общих воспоминаний, слишком много боли всего лишь для одного освежающего напитка в честь дня рождения. Спешу обратно к метро, проклиная себя за то, что такая чертова идиотка.

- С удовольствием бы не делал из бега за тобой привычки, - я слышу резкий голос Эмерсона у себя за спиной.

- Есть легкий способ исправить это, - огрызаюсь в ответ. - Перестань бегать за мной.

Я резко останавливаюсь, когда Эмерсон преграждает мне путь своим ошеломляюще идеальным телом.

- Я не хотел тебя взбесить, - говорит он мне. - Я не должен был торопить тебя. Это просто... Я не могу притворяться, что до сих пор не хочу тебя, Эбби. Что меня до сих пор не насрать…

- Черт, Эмерсон, - восклицаю я, обнимая себя за талию. - Разве ты никогда не слышал об вежливости?

- Пробовал когда-то. Не очень весело, - пожимает он плечами.

- Это не сработает, - говорю ему, качая головой. - Мы не можем просто взять и продолжить с того, на чем остановились после той ночи на пляже.

- Почему нет? - настаивает он, беря меня за руки.

- Потому что ты нанес сокрушительный удар по моему сердцу, мудак! - говорю я, вырываясь из его рук. - Я любила тебя на протяжении почти целого десятилетия, но мы больше не дети, Эмерсон. Мы не можем забыть о предусмотрительности, ты живешь в Европе и…

- Нам по двадцать пять! – с иронией смеется он. - Мы можем делать все, что нам нравится.

- Тебе двадцать шесть, - напоминаю ему. - И я потратила последние восемь лет, самостоятельно собирая свою жизнь по кусочкам. Я не собираюсь позволять тебе разрушить ее снова.

- Это то, что ты думаешь, я сделаю, если дашь мне еще один шанс? - спрашивает он, его голос твердеет.

- Нет, - отвечаю я, чувствуя, как моя нижняя губа начинает дрожать. – Я чертовски уверена в этом .

Он моргает, а в глазах отражается боль, когда я иду мимо него. На этот раз он отпускает меня. Направляюсь прочь, назад к моей гавани в Верхнем Вест-Сайде, пытаясь все осмыслить.

Мне удается добраться домой прежде, чем моя собственная печаль успевает накрыть меня с головой. Когда я смотрю на свои прикроватные часы, то вижу, что уже за полночь. Официально настал мой двадцать шестой день рождения. И вы посмотрите на это? Я лежу здесь, на кровати, одна, несчастная, как никогда.

- Видите, вот поэтому я ненавижу свой день рождения, - бормочу себе под нос, наконец, засыпая.

Кажется, Эмерсон намек понял. С утра на своем телефоне я не обнаружила тысячи голосовых и текстовых сообщений, и он не появился из ниоткуда в течение всего дня моего рождения. Райли, будучи не в силах себя сдерживать, разбудила меня замечательным завтраком, чтобы день начался правильно. Одного взгляда на выражение моего лица для нее оказалось достаточно, чтобы не настаивать на подробном рассказе о прошлой ночи. Эта женщина - святая. Мы решили воспользоваться тем, что проснулись достаточно рано, и пошли на занятия по Бикрам-йоге*, после чего с удовольствием прогулялись вдоль реки Гудзон. В конце концов, я рассказала, что произошло в баре прошлой ночью. Она задумчиво выслушала меня, словно я сообщила ей сенсационную новость.