И уж никак не переоценить «ударное» влияние на меня всего того, что видел в Альпах, в поместье Krameterhof. То, как Зепп Хольцер исключительно силой мысли управляет своим поместьем — невообразимо. Уму непостижимо, как он вросся в природу, как чувствует единство всех природных процессов, как видит всё — и в целом, и в деталях — подчас под непостижимым ракурсом. Ни одного, ни малюсенького шага против природы, и потому — её властелин. Если бы Хольцер был современником Роджера Бэкона, то к своему изумительному афоризму «природой рулят её рулями» Бэкон добавил бы «…как Хольцер».

Долго прицеливался я, чтобы выбраться в село Михайлики, где чудодействует С. С. Антонец. Когда мечта сбылась, то, как писал Есенин, «…я с радости чуть не помер». С радости от того, что не только в Альпах, но и дома у нас есть кудесники.

Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с людьми настолько замечательными, настолько «эксклюзивными», что было бы непоправимым грехом не набраться у них ума–разума. И низко кланяюсь этим посланцам судьбы за то, что они вовремя «подвернулись» ей под руку.

Я становился чуточку другим после каждой лекции в Клубах органического земледелия, после каждой экскурсии к нам в огород. И было бы непростительным грехом не воздать должное каждому моему слушателю и гостю.

Я, слава Богу, вырос на книгах, а не на телевидении, и, естественно, на сердце оставался след от каждой прочитанной книги, вышедшей из–под пера писателя, скажем, Толстого, Короленко, Тендрякова, Губермана… Скажите на милость, ну как пройти мимо таких строк Губермана о весне:

Этот «рубенсовский» образ земли не нов для меня, но облечь его в такие слова под силу лишь настоящему писателю. У читателей ещё будет возможность увидеть, как неравнодушен автор к Губерману.

Проникновению в суть природосообразного земледелия помогала и периодика. Взять хотя бы такой курьёзный факт. Как–то довелось мне тесно «пообщаться» с Zoobooks (журналом про животных, издающимся в США для самых маленьких), почитать про насекомых, паучков, «гадов» и прочих зверюшек. Они устроены, и жизнь их организована настолько совершенно, что мне пришла в голову мысль на грани богохульства: «Венец творения — человек — был создан по «остаточному» принципу». Можно люто завидовать, например, системе дыхания насекомых (все мышцы питаются кислородом непосредственно из воздуха), благодаря которой насекомые не знают вообще, что такое усталость. А каков «пилотаж» мухи! И снова показалось мне, что Создатель что–то имел в виду, устроив насекомых так совершенно, что они принципиально неуничтожимы.

Огород без паучков, жаб, воробушков и прочих тварей, составленный, к тому же, из монокультурных лоскутов, — и не огород вовсе, а так, нечто, позорящее и уничтожающее Землю. И творца огорода — тоже. Я и до чтения Zoobooks не любил лишний раз потревожить огород лопатой или сапкой, а теперь убеждён, что почти всякий раз — лишний. Потому что каждый копок или «тяпок» брутально вмешивается в жизнь богатейшей почвенной фауны — пауков, насекомых, жаб, ужей, ежей, червей, бактерий.

Когда огород понимаешь не как простую сумму самостоятельных «производств», а как единое живое сообщество, то меняется — подчас на противоположное — и понимание роли отдельных его членов.

Пусть, например, среди прочих овощей и фруктов растут в огороде подсолнухи. В конце лета, когда подсолнухи начинают созревать, на них сосредоточивается пристальное внимание воробьев. Что поделаешь: имени своему — вора–бей — надо соответствовать. И пускается «нормальный» огородник во все тяжкие — и чучела ставит, и муляжи змей раскладывает, и сверкающие кусочки магнитофонной ленты развешивает, и шапки подсолнухов в пластиковые пакеты и старые тряпки одевает, и сам руками беспомощно машет. Подчас помогает. А «нормальным» я назвал огородника за целеустремленность — раз уж подсолнухи посажены, они должны дать максимальный урожай.

А теперь посмотрим на роль воробьев в саду–огороде в целом. Всё лето воробьи потребляют не только вегетарианскую пищу, но и насекомых, в том числе вредителей. Причём насекомые составляют примерно половину рациона воробьев. Количество уничтоженных воробьями букашек, в том числе и зловредных, не поддаётся подсчёту.

Придёт поздняя осень. Насекомые разойдутся по зимним квартирам. И единственным провиантом для воробьев станут семена сорняков — трудно даже представить себе, от какого объёма прополки в будущем могут избавить огородника воробьи (осторожное могут предполагает, что хозяин не спрятал эти семена зяблевой вспашкой, не «заначил» их, чтобы потом многие годы бороться со всходами сорняков). Каждый воробьиный десант на осенние грядки счищает с них миллионы будущих растений щирицы, мышея, лебеды, свинороя и даже портулака.

А что вытворяют воробьи в садах весной! Какой стоит щебет, какая «тусовка»! И всё из–за того, что у появляющихся в это время птенцов просто нет иной еды, кроме букашек и личинок, что добывают родители в саду.

Теперь оценим роль воробьев «с высоты птичьего полёта», во всём биоценозе, а не с грядки подсолнухов. Да, шкодливые воробушки могут выпить не только подсолнухи, но и маточники капусты и редиса. Однажды выбрали они у меня подчистую чумизу на клочке, оставленном на семена, и я на несколько лет лишился сидерата–любимчика. Было и так, что в очень трудное лето удалось мне получить изумительные всходы озимой сурепки, а потом оказаться в положении пахаря Тимохи из очерка Короленко. Тимоха наутро увидел вспаханную накануне делянку такой, будто не пахал, а я — грядку, на которой будто не сеял. Могут эти башибузуки и в курином загоне поживиться, и в миску к зазевавшемуся дачнику заглянуть. Но — даром они свой хлеб не едят! И если на одну чашу весов сложить убытки от воришек, а на другую — их заслуги, то перетянет последняя.

И не дай бог попутать чаши. Примерно полвека назад их уже попутали в Китае — решили, что воробьи поедают слишком много риса (и это чистая правда!), и дружно вывели их. А после этого оставшиеся без своих заклятых врагов вредители уничтожили весь рис подчистую — и свою «законную» долю, и воробьиную, и ту, что раньше могла уцелеть благодаря воробьям. Голодомор, неизбежно последовавший за этой акцией, удалось остановить, лишь восстановив популяцию воробьев.

Так что? Даровать воробьям созревшие шапки подсолнуха? Конечно! Можно даже сделать кое–что для того, чтобы привлечь их. Снять кульки и тряпки с созревающих головок, убрать всякие чучела и пугала, повесить кормушки и поилки — и это будет самая правильная линия поведения. Воробьи увидят, что их привечают, и запомнят к вам дорогу. А в долгу — не останутся. Такие меры привлекут и других пернатых друзей. Однажды в зимний день мы с Валентиной Ивановной Ляшенко в её усадьбе любовались, как тщательно исследуют кору груши синички. Висящие на груше кормушки были полными, но они лишь заманили синичек на грушу. Что ни говори, а букашки и личинки слаще и питательнее пшена и семечек!

Словом, воробьев гонит тот, для кого огород есть просто совокупность отдельных «производств», а каждый отдельный продукт (в данном случае — подсолнухи) имеет абсолютную ценность. Тот же, кто сумел приподняться над грядками и заботится о благоденствии биоценоза, может сменить гнев на милость и — выиграть.

Ещё один выразительный пример. Появился, скажем, на перечной грядке муравейник. Ясно, что двум–трём перцам, оказавшимся по соседству с муравейником, придётся несладко. И «похудеет» урожай на килограмм–другой. Так что, ату их, муравьев? Поливать кипятком, травить борной кислотой, отпугивать препаратом «Дачник» или напускать на них огромных рыжих собратьев из лесу? Не торопитесь …Не все так просто, как подчас об этом пишут: уничтожать их, дескать, и баста!