Наши же неудачи происходят оттого, что мы пытаемся размножать грибы, можно сказать, надуманным, неестественным способом — с помощью мицелия. Но мицелий позволяет грибам не размножаться (в обычном смысле слова), а лишь расползаться в подходящем симбиозе. Создать же такой симбиоз очень трудно — мы просто не знаем, какое именно окружение мицелию надо. Какие растения хотел бы он видеть в соседях, какие мхи должны укрывать землю, возможно, даже — какие птицы петь… А вне соответствующего симбиоза мицелий приживается неохотно. Хольцер же подсмотрел механизм размножения грибов в дикой природе и скопировал его до копейки. Абсолютно ничего лишнего! Абсолютно ничего нового! Эффектно и эффективно! Споры грибов сами находят подходящий симбиоз!

На следующий год я был шокирован тем, что куры в поместье Краметерхоф беззаботно гуляют в горах, где водятся лисы. Зепп не руками — головой! — защитил кур от хрестоматийных недругов. Все мы с детства помним жалобу петуха: «Несёт меня лиса за тёмные леса…». А вот у Хольцера — не понесёт!

В его поместье круглый год на воле, рядом с оленями, косулями, зайцами, лисами живут новозеландские овцы, шотландские коровы, хорватские свиньи. Ночуют эти выносливые животные в своеобразных хлевах, одна «стена» которых открыта. И вот Хольцер подметил, что куры (не будь дуры!) неотступно ходят за свиньями и гребутся в изрытой ими земле. Свиньи выбирают клубеньки и корешки, а курам — даром! — достаются личинки, коконы, черви, букашки. В свою очередь, свиньям (на то они и свиньи!) нравится куриный послед, так что куры и свиньи как бы привязаны друг к другу. Наконец, свиньи крайне любопытны. И стоит появиться поблизости лисе, как они «всё бросают» и мчатся посмотреть на это чудо–юдо вблизи. Лиса же, увидев несущееся на неё громадное чёрное страшилище, думает о худшем и пускается наутёк. Всё! Найдено решение, идеально сообразующееся с природой! Строго говоря — никакого решения! Пораскинув умом, Хольцер просто увидел, что его курам в Альпах ничто не угрожает. Потрясающе!

Более того: соорудив в свином хлеву насест для кур, Хольцер надёжно защитил их и ночью. Свиньи спят очень чутко, постоянно ворочаются, похрюкивают во сне — и отпугивают непрошеную гостью. Какая изящная находка! Как ловко прилажены детали, которые мог, вроде бы, разглядеть каждый из нас!

Какой щадящий способ защиты кур от лис найден Хольцером! Можно было бы, конечно, заказать вагон рабицы, пару вагонов столбов, позвать на лето бригаду «заробітчан», огородить альпийский склон, потом получить штраф в две–три сотни тысяч евро за «стройку» в заповедном районе Альп. Но этот путь — явно не для Хольцера! Он «полежал на траве» и нашёл для кур защиту, фактически не ударив пальцем по пальцу. И по природе — тоже. Более «скупой», более «никакой» способ — просто немыслим! Хольцер защитил кур исключительно силой мысли — просто сообразил, что его курам ничто не угрожает!

А вот ещё три отнюдь не пустяковых «пустячка».

Уже через две недели после схода снега, когда он ещё лежит в горах чуть выше поместья, Зепп высаживает из теплицы в открытый грунт (на высоте 1500 метров над уровнем моря!) лимоны, мандарины, киви. И нипочём им ни альпийские снега, ни неизбежные весной заморозки, ни неласковое высокогорье. Пришельцы из тропиков стоят, увешанные плодами, между большими камнями! Днём камни нагреваются, ночью отдают тепло, и теплолюбивым неженкам комфортно круглые сутки! Это в местности–то со среднегодовой температурой -5 °C! Для сравнения: в расположенной в центре Украины Черкасской области эта температура на целых 10 градусов выше!

Второй «пустячок». Никому не надо рассказывать, как докучают летом комары и мухи. Об этом говорил даже Пушкин: «Ах, лето красное! Любил бы я тебя, / Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи». Не счесть способов борьбы с этими досаждающими созданиями — от вполне безобидных листочков базилика, руты и иных репеллентов до всяких якобы (разумеется, только якобы) безвредных «Рапторов».

Но Хольцеру под силу сделать комаров и мух полезными. Он развешивает над самой поверхностью озера слабые лампочки, комары вечером «кучкуются» возле них, рыбёшки вылетают из воды и хватают не отличающихся манёвренностью комаров на лету (см. фото 2, сделанное в усадьбе Н. С. Вепрецкого). Мухи — более вёрткие, чем комары. Но и на них Зепп нашел управу. Он смазывает дощечку мёдом или кровью и вешает над водой смазанной стороной вниз. Мухам хватает мастерства, чтобы сесть на нижнюю сторону доски, но улететь им рыбки не дают! Скажите на милость, не закружится голова от такого? Ведь Хольцеру впору разводить комаров и мух! Нам же, выросшим с песней «Вся–то наша жизнь есть борьба», подобный подход просто чужд.

Третий «пустячок». Когда Зеппу хочется избавиться на какой–то делянке от сорняков, он… разбрасывает по ней горсть гороха или кукурузы и направляет на неё свиней. Всё! Свиньи не только находят горох и кукурузу — они «любопытствуют», откуда это лакомство взялось, и проверяют на всякий случай, нет ли его в глуби. Корневища выворачиваются, частично съедаются «пахарями», а частично — усыхают. Делянка чиста, взрыхлена и готова для посева! Сея семена вразброс, Зепп добавляет в них ещё одну горсть гороха или кукурузы, свиньи снова роют делянку в поисках лакомства и… тщательно припалывают посеянные семена. Мало того, они ещё попутно (не обессудьте) удобряют делянку!

Тоже ведь можно было, скажем, «раундапнуть», перепахать участок, перекопать, многократно переполоть, засеять каким–нибудь подавляющим сидератом, застелить на лето достаточно толстым слоем органики или чем–то вроде плёнки… Но — «полежав на траве», Хольцер додумался, что эту работу (с полезным вторжением в почвенные процессы и с высочайшим качеством!) могут выполнить — и притом с огромным удовольствием — свиньи.

Нет слов, чтобы по достоинству оценить зоркость и мудрость Зеппа!

Ещё одна деталь, касающаяся свиней. Увы, приходит когда–то их последний час. Многие из нас слышали раздирающие предсмертные визги свиней, когда их заваливают, глушат, колют… Не дай и не приведи! Щадя психику детей, их отправляют на это время, скажем, к бабушке… Хольцер же думает и о психике свиньи. Там и сям на склонах сооружены на деревьях помосты и с такого помоста в урочный час пристреливают обреченную. Но она этого не знает и не узнает. Как говорит Зепп, ни одного мгновения свинья не будет несчастна. Её «товарки» тоже ни о чём таком не думают.

Конечно, с точки зрения вегетарианцев и «зелёных» умиляться здесь нечему. Но коль скоро свиней разводят, и притом, в основном, только с одной, отнюдь не гуманной, целью, не отметить гуманность Хольцера было бы несправедливо. Даже в скорбном деле Зепп находит щадящий выход.

В первое посещение поместья Krameterhof мне очень хотелось пискнуть «У меня ведь — в миниатюре — почти так же». Но «коэффициент подобия» был настолько малым, что я даже сам не услышал бы этого писка. При втором посещении «коэффициент подобия» не показался большим, оснований пищать громче не прибавилось, но я чётко–чётко увидел, что, повышая степень природосообразности огорода, можно неуклонно вести этот коэффициент к 1. Хотя сознаю, что в наших условиях единица недостижима.

Я могу насчитать много шажков на пути к пермакультуре, которые сделаны в нашем огороде (подчёркиваю, я говорю не о шагах, а всего лишь о шажках):

• грядка маточников лука сделана (сама стала!) самовозобновляющейся, самодостаточной, «вечной»;

• грядке физалиса «позволено» быть самосевной и тоже «вечной»;

• грядка катрана требует внимания только для того, чтобы полюбоваться буйным цветом, выкопать зрелый корень для приготовления хрена или молодой корешок посетителю «музея» для развода;

• на большинстве грядок вразброс сеются смеси семян, так что грядки становятся симбионтными;

• в огороде сформированы и продолжают формироваться альпийские высокие грядки для овощей и цветов (фото 38–39);