Обычно, когда я обращаю внимание на этот феномен, то в качестве возражения приводится завуалированно спекулятивная ссылка на природу. Дескать, природные биоценозы орошаются исключительно дождём, т. е. каплями, падающими с ещё большей высоты. И ничего.

Но дело в том, что в природных биоценозах дождь падает на почву, укрытую обычно растениями, дёрном, опадом. Если же дождевые струи попадают на голую землю, то возникают промоины, овраги, т. е. происходит то, что называется водной эрозией почвы.

Словом, в природосообразном огороде, где растениями, мульчей и опадом укрыта каждая пядь земли, — вертушка уместна. А для традиционного огорода, где, по крайней мере, междурядья голые, — разорительна. Шутливый (а, может, и серьёзный?) совет владельцам традиционных огородов: хотите пользоваться вертушкой — вливайтесь в наши ряды. Всё равно ведь рано или поздно вольётесь. Не может быть такого, чтобы конвенциальное издевательство над землёй рано или поздно не надоело земледельцам.

Наконец, работу сделают намного комфортнее разного рода скамейки, которые позволили бы воспользоваться эпатажным (с виду) ответом Уинстона Черчилля на вопрос, чем он объясняет своё полноценное долголетие: «А я никогда не стоял, если мог сидеть, и никогда не сидел, если мог лежать». Так вот сажать рассаду удобнее сидя, а тыкать тыканку (так на Украине называют лук–севок) — даже лёжа (фото 48). И (если верить Черчиллю) жить — полноценно — дольше.

Больше всего автору хотелось бы, чтобы пункт «Оснастка» был прочитан «вполглаза», по диагонали. Чтобы читатель уяснил лишь идею, что с помощью подходящей оснастки даже ту малую «диспетчерскую» работу, что приходится делать в природосообразном огороде, можно превратить в «лёгкую искрящуюся игру». И, конечно, собственные поделки придутся скорее ко двору, чем те, о которых где–то прочитано. Потому что написано может быть хуже, чем сделано, а прочитано — и вовсе не так.

Этим пунктом я хотел всего лишь подтолкнуть читателя к мысли, что «оснастка — это вещь!». Относиться к ней надо со всей серьёзностью и — не жалеть на неё времени (и средств). Иначе потом походы в аптеку заберут гораздо больше и времени, и средств. А убывшего здоровья — не жалко?

Когда огород воспринимаешь как биоценоз, в котором проводишь не худшие часы, а не как шахту, в которую спускаешься, чтобы «выдать на гора» очередную порцию продуктов питания, то вовсе не зазорно быть немножко эгоистом. Тем более, что это — не за счёт ближнего, а за счёт размышлений.

Бесконечно удивляют меня гиганты мысли. Я не Ильфа и Петрова цитирую — речь пойдёт о Конфуции. Он словно предвидел, что подытожит нашу беседу об оснастке. Судите сами: «Три пути у человека, чтобы разумно поступать: первый, самый благородный — размышление, второй, самый лёгкий — подражание, третий, самый горький — опыт».

Господи, до чего ёмко, точно и кстати!

Здесь рассматриваются вопросы формирования в огороде растительных сообществ — подобия природных экосистем, т. е. речь идёт, собственно, о том, как городится природосообразный огород.

Как известно, лишь примерно 5% сухой массы растения (стебли, ветви, листья, цветы, плоды, корни) создаётся за счёт питательных веществ, заимствуемых у почвы. Остальные 95% этой массы даёт фотосинтез (с участием углекислого газа, солнечной энергии и влаги). Если кому–то это соотношение покажется сомнительным — пусть вообразит себе 30–40-летний осокорь. Нетрудно догадаться, какой вместительной была бы пещера под осокорем, если бы доля почвы в образовании его биомассы (и по весу, и по объёму) была хоть сколько–нибудь заметной.

Однако если сопоставить — ну хотя бы с помощью банальных весов (какая профанация!) — литературу, посвященную роли почвы в образовании биомассы, с литературой, где описывается роль солнечной радиации в обеспечении жизни растений, то на долю первой придётся, наоборот, 95%, а второй достанется, от силы, 5%! Даже о паритете «годі мріяти» (нечего и мечтать). Блестящая лекция Климентия Аркадьевича Тимирязева о физиологии растений — одно из немногих исключений.

И вот подарок судьбы. Приехал я с лекцией в Первомайск–на–Буге (Николаевская область). Перед лекцией подошёл ко мне — просто познакомиться — симпатичный мужчина (из тех, что сразу приходятся «по сердцу»). Это был Олег Анатольевич Войнов, главный инженер–почвовед Николаевского проектно–технологического центра «Облгосплодородие», куратор северных районов области. Мы коротко побеседовали, и он мне дал подборку своих статей.

Пока я коротал время в поезде по дороге из Первомайска в Николаев, до меня дошло, что я держу в руках. Это были статьи об усвоении солнечной радиации биоценозами! Мне показалось недостойным «есть сало под одеялом». Я сразу же сканировал эти статьи и переслал Н. И. Курдюмову. Реакция Ника была не менее живой — он немедленно позвонил Олегу Анатольевичу и попросил материалы в электронном виде. Я вам скажу — у нас с Ником были основания «взбодриться»!

В течение многих лет Олег Анатольевич работал в академических учреждениях и, используя мощный инструментальный аппарат (тепловизоры, тепловые сканеры, инфракрасные радиометры, аэрокосмическую съёмку), исследовал усвоение солнечной радиации биоценозами и проблемы их влагообеспечения на полях Одесской, Винницкой и Николаевской областей. Было установлено, что ведущей характеристикой биоценоза, определяющей степень усвоения радиации и уровень влагообеспечения, является так называемый листовой индекс (ЛИ) — отношение общей площади листьев к площади, занимаемой биоценозом. И Олег Анатольевич нашёл, что оптимальное поглощение радиации наступает при ЛИ, равном 4!

Потрясающий результат! Не бахвалясь и не примазываясь, скажу, что для меня этот вывод не стал неожиданностью. Предощущение чего–то такого в моей голове бродило, но… в правом полушарии. Олег Анатольевич твёрдой рукой перевел его в левое полушарие — из иррациональной сферы в рациональную.

Изучение данных по трём областям за 20 лет дало два неожиданных результата:

• от снижения ЛИ с оптимальной 4 до 1,1–1,2 урожай снижается вчетверо;

• на полях с сопоставимым ЛИ в засушливые годы (по сравнению с удовлетворительными) урожай снижается лишь на 25%.

Здорово смотрится рядом эта парочка! Бог милостив: своими руками, не обеспечив приличный листовой индекс, мы можем снизить урожай вчетверо, а не зависящая от нас погода — лишь на четверть! Стало быть, и повысить урожай вчетверо — в наших руках, а пенять на погоду — полноте! Воистину «У природы нет плохой погоды».

Скрупулёзный анализ позволил Олегу Анатольевичу выявить механизм определяющего влияния низкого ЛИ на снижение урожая. При малом ЛИ и, следовательно, при недостаточном проекционном покрытии почвы листьями, солнечные лучи достигают её. Будучи (практически) абсолютно чёрным телом, наши черноземы полностью поглощают радиацию — во всём солнечном спектре. И излучают обратно около 97% поглощенной энергии, но — в тепловом диапазоне. Если бы это происходило, к примеру, на паровом поле, то дополнительно подогревался бы окружающий воздух — вот и вся беда. А на занятом поле растения, подогреваясь снизу, оказываются как бы на «раскалённой сковородке». И испытывают жестокий тепловой стресс!

С помощью листьев, усиленно испаряя воду, растения могут противостоять тепловому стрессу. Эта способность растений удивительна: они могут понижать температуру на 8–10 градусов! Но какой ценой? Победа бывает пирровой — это как раз об этом случае.

Зерновое поле с оптимальным ЛИ на каждый центнер урожая расходует примерно 5 миллиметров воды. А на поле с ЛИ, близким к 1, на те же цели уходит уже 50 миллиметров воды! Расход воды увеличивается в 10 раз! Не по делу, не для нужд фотосинтеза, не для накопления питательных веществ, а для защиты от неблагоприятных условий, для того, чтобы просто выжить, уцелеть на «раскалённой сковородке»!