Глава третья

  Полпетто изо всех сил пытался поднять теннисный мяч, его маленький рот едва касался его.

  «Возможно, мне стоит принести тебе мяч поменьше - верни его!»

  Полпетто сумел обхватить его зубами и взлетел, его маленькие ножки ускорились, пока он бежал по лужайке за домом. Его пушистая белая фигура исчезла в кустах у заднего забора - его любимое место, чтобы спрятать вещи.

  «О, Полпетто», - бросилась я за ним. «Игра в том, чтобы вернуть его мне».

  Полпетто высунул голову из куста роз, обратил на меня внимание, прежде чем снова исчезнуть в листьях. Секунду спустя он увеличил масштаб, держа мяч в пасти.

  «Я не гонюсь за тобой». Пробормотала я, но все равно пошла за ним.

  Он был слишком быстр, и я довольно быстро сдалась, развернулась и направилась обратно во внутренний двор.

  Солнце медленно садилось, отбрасывая в небо цветами апельсина и гвоздики. Погода всегда была лучшей в самом конце дня, когда ночная прохлада начинала смешиваться с вонючей жарой летнего дня.

  Я снова устроилась на диване под открытым небом, вытянув ноги.

  «Не могу поверить, что у меня еще пять месяцев этого», - думала я, растирая живот. И я буду только становиться больше.

  Полпетто вернулся ко мне, виляя хвостом. Теннисного мяча не было видно.

  «Куда делась твоя игрушка?» - спросила я его, когда он запрыгнул на диван рядом со мной.

  Затем его уши насторожились, и он спрыгнул, прежде чем я успела заметить, что произошло. С яростным лаем Полпетто бросился в сторону дома, двигаясь так быстро, что его ноги едва касались земли.

  Я услышала лязг ворот и затем: «София?»

  Я села прямо. "Здесь!"

  Не прошло и минуты, как дон Пьеро обошел мой дом, Полпетто прятался за лодыжки. Он был одет в простые брюки цвета хаки и голубую рубашку и выглядел для всего мира милым старым дедушкой. За исключением хорошо вооруженного телохранителя в его тени.

  «Дон Пьеро», - поздоровалась я и попыталась встать.

  «Не вставай для меня, моя дорогая». Сказал он и присоединился ко мне на диване. Полпетто уткнулся в мое бедро, ища утешения. "Какой прекрасный вечер, не так ли?"

  Я снова устроилась. "Прекрасно". Я согласилась.

  В моей голове проносился миллион вопросов. Почему он здесь? Что он хотел? Была ли у меня проблема? Что-то случилось с моим мужем?

  «Я могу чем-нибудь вам помочь?» Я спросила.

Дон Пьеро откинулся назад, глядя на сад и закат. На его лице появилось выражение, напоминающее умиротворение. «Я просто хотел проверить тебя. Я слышал, мой сын вывел тебя вчера вечером.

  Я скрестила лодыжки, пытаясь скрыть дискомфорт. «Бедный Робби был арестован и нуждался в выкупе под залог».

  «Я слышал». Он сказал. Его темные глаза посмотрели на меня, такие знакомые, но чужие. - Я слышал, в участке царила суматоха. Член совета Эриксон попал в затруднительное положение, не так ли?

  Я улыбнулась. «Я слышала то же самое. Сегодня утром мне позвонил мэр Солсбери.

  "Ой?"

  «Он просто беспокоится о своем переизбрании. Вы знаете, какие эти политики ». Я дерзко улыбнулась ему, и дон Пьеро усмехнулся в ответ.

  "Конечно." Он потер руки, золотое обручальное кольцо отражалось в свете. «Мой сын сказал, что ты просто скучала по федералам».

  Я начал царапать Полпетто, хотя бы для того, чтобы скрыть беспокойство. «Они приехали, когда мы уходили. Удачно для Роберто ».

  "Да." Дон Пьеро окинул меня холодными глазами. «Удачно для Роберто».

  "А для меня?" Я спросила.

  Он улыбнулся, но я видела это насквозь. «Как ты думаешь, София, тебе повезло?»

  Вот оно. Как и женщины, мужчины тоже проверяли меня на слабые места. Каждый ужин, каждое мероприятие, каждый разговор были проверкой воли, уравновешенности и хитрости. Все, что я сказала, каждое движение, которое я сделала, регистрировалось, записывалось и сохранялось на потом.

  Я каким-то образом стала жертвой обмана Роккетти, но при этом была предателем, при этом никогда никого не предавала.

  Я была прямой связью с ФБР, даже если бы отказалась от сестры. Не то чтобы я отказывалась от проблемы, но больше игнорировала проблему, пока разговор о ней не стал болезненным.

  Но даже если я была обузой, я все равно была замужем Безбожником, за Алессандро Роккетти. Это было частью их плана, но который они не приняли во внимание - того, что было после. То, что произошло, когда я обнаружила, что меня используют, чтобы заманить мою сестру и ее банду секретных агентов.

  То, что произошло, когда я узнала о своем браке, было не более чем шуткой. Просто уловка, чтобы держать меня рядом и желать.

  Мои пальцы впились в мех Полпетто. «Могу я чем-то вам помочь, сэр?» Хотите одолжить чашку муки? Я хотела добавить, но прикусила язык.

  «Просто хотел проверить свою невестку». Он сказал. Он махнул рукой в ​​сторону дома. «Я думаю, должно быть так одиноко, не так ли? Только ты в этом большом доме, одина ».

  «У меня есть Полпетто, чтобы составить мне компанию». Я сказала. «И моя семья вокруг меня».

  Его глаза заблестели. «Да, я слышал, ты пользуешься своим новым местоположением, навещая всех».

  Было ли здесь что-нибудь личное? Глупый вопрос. В Наряде все знали обо всех все. Включая тот факт, что я ни разу не навещала отца с тех пор, как переехала от него через дорогу.

  Я мысленно добавила визит к папе в список дел, которые мне нужно было сделать. Ниже получается маникюр, а сверху складывание белье.

  «Приятно иметь такую ​​близкую семью». Я улыбнулась ему. «Особенно с малышом в пути».

  Взгляд дона Пьеро на мгновение остановился на моем округлившемся животе. Он посмотрел на меня с новой целью в глазах. «Да, да, малыш». Он сказал. «Ты достаточно далеко, чтобы узнать, мальчик ли это?»

  Я сжала коренные зубы. Идиот мог сказать, что Дон из чикагской Наряда хотел наследника, хотел продолжения рода Роккетти. Каждая мафиозная семья предпочла бы мальчика-солдата девочке, которая в лучшие времена была не чем иным, как финансовым бременем.

  Я не знала, будет ли у меня мальчик или девочка. Но из-за 50% вероятности иметь девушку у меня в животе скрутились узелки.

  Я уже была сестрой стукача. Было бы плохо иметь девушку.

  Итак, я просто улыбнулся дону Пьеро, скрывая свое беспокойство: «Ребенок был в неправильном положении, когда я была у доктора в пятницу». Я сделала свой тон легким. «Его маленькая задница была обращена к доктору».

  "Это позор."

  "Я знаю. У нас даже не получилось хорошего фото на УЗИ ". Я погладила виляющий хвост Полпетто.

  Дон Пьеро не выглядел менее дружелюбным или раздраженным, но я сомневалась, что он был доволен незнанием пола. «Позор, позор», - повторил он. "Но что ты можешь сделать?"

  Я согласно улыбнулась.

  «Я пришел сюда не случайно, моя дорогая. Не только для того, чтобы тебя раздражать ».

  «Всегда пожалуйста», - сказала я.

  Дон Пьеро улыбнулся на это. Он положил руки на свой большой живот. «Я думал о тебе и о ребенке на днях и понял, что у меня все еще есть все детские вещи мальчика».

  "Вы сделали?" Я не хотела показаться такой недоверчивой.

  "Я делаю." Он усмехнулся. «Детские кроватки, одежда. Кто знает, что еще ».

  - Немного накопитель, сэр?

  «Ты не знаешь и половины». Его тон заставил волосы на моей шее встать дыбом.

  «Теперь ты не занята». Это не было большим вопросом. «Приходи на ужин, я позволю тебе покопаться».

  Подружиться с Доном Пьеро и увидеть, как он общается со мной, было бы хорошо, это укрепило бы мою позицию - по крайней мере, это остановило бы сплетни. Но у короля Роккетти всегда был скрытый мотив, и у меня было ощущение, что я каким-то образом иду прямо к нему. Был ли он все еще зол на мою угрозу в полицейском участке все эти ночи? Или он списал это на женскую истерию?

  После этого я смутилась из-за своей вспышки. Мой гнев не часто овладевал мной, обычно шипя под поверхностью. Но в эти дни ... Я чувствовала, как ледяной и холодный гнев течет в моих жилах, я больше не рада, когда меня игнорируют и прячут за красивой улыбкой.

  «Конечно», - я старалась говорить приятнее, чем мне казалось. "Мне очень хотелось бы."

  Я хотела бы вернуться и дать пощечину Софию за то, что она выбрала дом так близко к семье. Я была так влюблена в этот дом, очарована своим мужем. Но сейчас, когда я шела по улице с Оскуро с бутылкой вина в руке, мне хотелось хотя бы выбрать дом в другом квартале.

  Дон Пьеро открыл дверь, прежде чем я постучала, улыбаясь. Его кане корсо, Лупо, стояла у его колен, глядя на меня. «Ах, София. Ты прекрасно выглядишь."

  Мы поцеловали друг друга в щеки в знак приветствия, и он возился над вином, которое я ему принесла.

  Когда мы вошли внутрь, он махнул рукой Оскуро. «Мальчики курят в домике у бассейна. Я буду хорошо относиться к Софии. Затем он захлопнул дверь, оставив позади моего телохранителя и свидетеля.

  Я была недовольна Оскуро, но мне хотелось, чтобы он вошел в дом со мной. По крайней мере, тогда я чувствовала бы себя защищенной - даже если бы Оскуро снова и снова доказывал, что это не так. Если дон Пьеро обвит руками мою шею, будет ли иметь значение, был там Оскуро или нет?

  Эта мысль заставила меня почувствовать головокружение, и я быстро оттолкнула ее.

  «Просто сконцентрируйся на вечере, София, - сказала я себе. Беспокойся о том, кто хочет, чтобы ты умер позже.

  Дон Пьеро провел меня в дом, передав бутылку вина. Он спросил, как у меня дела с новым домом и нужно ли мне что-нибудь.

  «У меня будут люди, которые помогут тебе в считанные минуты». Он сказал.

  Я пошла в столовую, но Дон Пьеро прижал руку к моей спине. Мое сердце начало биться чаще. Вместо того, чтобы завести меня в темницу, как я предполагала, дон Пьеро проводил меня вверх по лестнице.

  Я никогда не была на втором этаже дома Дона и чувствовала себя злоумышленником. Интимные фотографии Роккетти покрывали стены, от черно-белого Дона Пьеро и его брата, таких юных и счастливых, до детских фотографий Тото Грозного, когда он ничего не знал о крови и безумии.

  Я могла долго смотреть на фотографии, полностью игнорируя интерьер.