Светловолосый обернулся к Томасу и протянул руку – парнишка посмотрел на него сверху вниз, ощущая себя на краю пропасти. Он протянул собственную руку и коснулся чужих пальцев: холод и металлическая твердость. Консистенция трупа.

Мир закрутился вокруг Томаса, смазывая краски, запахи, мысли. Единственной точкой опоры для него были пальцы светловолосого незнакомца, которому со слов женщины не стоило верить. Пусть так – Томас и так никому не верил, независимо от того, что говорили о них другие люди. По крайней мере, сейчас не нужно будет притворяться.

Когда мир вернулся на место, они все еще стояли на детской площадке: Томас был на лавочке, а мужчина возле него на земле.

- Все? – озадаченно спросил парень. Он не почувствовал ничего необычного.

- Все, - улыбнулся в ответ светловолосый.

- У меня больше нет души? – как-то не верилось. В фильмах показывали всякие страсти: невыносимую боль, гром на небе, молнии, вопли из Ада. Томас чувствовал, что его обманывают.

- Ты заключил сделку, - ответил мужчина. – И она исчезла.

Женщины за его спиной действительно не было.

- Кто это был? – спросил Томас. Его все еще беспокоило, что на вопрос про душу светловолосый не ответил прямо, но важно было выяснить и другие вещи тоже.

- Архангел, не обращай внимания, - отмахнулся мужчина.

- Она сказала правду? Ты – Дьявол?

Сложный вопрос, он дался Томасу непросто. Пришлось мысленно схватить себя за волосы и резко дернуть, приводя в чувство. Он даже скрестил за спиной пальцы свободной руки – той, что не сжимала ладонь светловолосого. Порой страшно просто спросить другого про учебу, задать вопрос про любимую музыкальную группу, а тут такое. Томас ощущал такую ответственность, будто собирается взвалить на незнакомца все грехи Сатаны одним своим вопросом.

- Правда, - кивнул светловолосый. – И это доказывает, что она сказала неправду. Я бываю честен.

- И что теперь? Я буду гореть в Аду? – Томас решил раз и навсегда разъяснить важные моменты сделки. Нужно было, конечно, сделать это до того, как он принял решение, топнув ногой по лавке, но лучше уж поздно, чем никогда. Кроме того, в тот раз его отвлекла архангел.

- Для начала, ты проживешь свою жизнь, - ответил Дьявол, убирая руки в карманы льняных брюк.

Томас почувствовал себя неуютно, теперь он стоял выше Дьявола.

- Но ведь я продал душу.

- Ты ничего не попросил взамен, - пожал плечами Дьявол и, развернувшись, пошел прочь по детской площадке. Куда-то в сторону простенькой карусели.

- Постой! – испугался Томас. Ему было страшно оставаться одному. – Постой, я не хочу обратно в приют! Ведь я продал душу!

- Строго говоря, ты не продавал ее, ты ее отдал, - Дьявол остановился и повернул голову.

- Но ведь я хотел продать ее! – возмутился Томас. Он спрыгнул со скамейки и побежал вслед за Дьяволом.

- Тебе нужно что-то взамен, тогда сделка будет полноценной, и после смерти ты будешь гореть в Аду, - нахмурившись, пояснил Дьявол. – По мне, так дело пары лет. Не сегодня, так завтра ты захочешь себе что-нибудь этакое.

- Нет! – Томас вцепился в ладонь Дьявола двумя руками. – Верни все назад, я так не согласен! Я хотел только продать душу и все! Мне она не нужна!

Дьявол ничего не ответил. Молча стоял и смотрел на Томаса, пока тот, часто дыша, разглядывал светлые локоны. Прошло много времени, прежде чем Дьявол нарушил молчание.

- Ты просто хочешь отдать свою душу?

Томас кивнул, не отпуская руку.

- Ничего не прося взамен?

Парнишка снова кивнул, решительно и серьезно.

- Зачем тебе это?

На сей раз замолчал Томас. Он вспомнил всю свою жизнь с момента первого удара от пьяной матери и до тех мгновений, когда Сара была еще жива с простреленным боком, а потом погибла возле кусочка бекона. Вся жизнь пролетела перед глазами подростка, и он сумел подобрать только одно слово.

- Покой, - прошептал, наконец, Томас. – Я хочу продать душу, чтобы успокоиться. Бездушные люди ведь ни о чем не переживают.

Дьявол сначала перестал хмуриться, а потом, просветлев, улыбнулся.

- Пойдем со мной.

Свободной рукой он обнял Томаса и прижал к себе, а потом паренек перестал слышать, видеть и чувствовать. Остались только они вдвоем, но в конце концов растворилось вообще все.

«Наверное, это и есть покой», - подумал Томас, прежде чем потерять сознание.

3. Покой 

Cogitationum poenam nemo luit.

Никого не наказывают за мысли.

Когда Томасу было шесть лет, он вместе с Джозефом отправился в зоопарк. Долбанный лучший день в жизни, не так ли? Джозеф даже не стал пить с утра, хоть и припрятал в карман нераспечатанную бутылочку дешевого виски. Томас шагал между клетками, не веря своему счастью, и жевал сладкую вату. Лицо все было перемазано этой ватой, и Джозеф в шутку называл его «свинюшкой». Именно в шутку, и от этого у Томаса на душе было светло и легко.

Возле клетки со львами они простояли особенно долго – как раз подошла пора кормежки, и работник зоопарка показательно выкладывал перед ленивыми зверушками шматы мяса. Томас, прилипнув к клетке, наблюдал за тем, как львица подходит к одному кусочку, тщательно обнюхивает его и, подхватив зубами, относит в сторонку.

- Ну, точно как Банки! – крикнул маленький Томас, имея в виду соседского пса.

- Тише ты, - оборвал его Джозеф, которому не нравилось, когда на него обращали слишком уж много внимания.

Толпа вокруг клетки теперь разглядывала не львов, а стоящего возле прутьев мальчонку. Худого, растрепанного, в дырявых ботинках. Томас был похож на маленького ангела, он был малышом Оливером в старом Лондоне, и посетители зоопарка начали его фотографировать.

- Все, валим отсюда, - Джозеф схватил сына за руку и резко дернул на себя. Мальчик не устоял на ногах, свалился, тут же отряхнулся – ну, точно воробышек! – и засеменил в своей нелепой обуви следом за Джозефом.

Толпа преследовала их чуть ли не до выхода. Особенно рьяные мамаши начали задавать Джозефу вопросы, так что к моменту, когда сын и отец вернулись домой, бутылка виски оказалась пустой.

- Слышь, ты, ангелок! – поманил Томаса Джозеф, нехорошо улыбаясь. Мальчик, сраженный зрелищем и оглушенный вкусом сладкой ваты, доверчиво подошел. – Мы с тобой сейчас кое-что сделаем, только маме не говори…

***

Томас открыл глаза, опасаясь самого худшего. Он давным-давно перестал говорить себе «хуже не бывает», полагая, что не существует абсолютного дна, на которое можно было бы скатиться – жизнь штука сложная. И поэтому сначала был открыт один глаз, и только затем второй.

- Расслабься, здесь нет ничего страшного, - успокоил паренька Дьявол.

Томас осмотрелся: они находились в незнакомой местности, отчасти напоминающей лес, с голыми деревьями и неприятным запахом гари. На небе сверкали звезды, светила луна, и вокруг было, в целом, достаточно тихо, только легкий шелест ветра. Что-то не похоже на Ад.

- Где мы? – спросил Томас, отпустив, наконец, руку своего спутника.

- Где-то, - пожал плечами Дьявол.

Томасу такого объяснения хватило. Он посмотрел на обожженные стволы деревьев, которые в темноте казались застывшими фигурами живых людей. Стало немного страшно.

- Пойдем, - Дьявол указал направление. Они неторопливо побрели туда, тщательно обходя сгоревшие заросли.

***

Однажды мать напилась так сильно, что Френки пришлось вызывать службу спасения. Вернее, вызывал он «врача», но приехали спасатели, потому что в момент диалога с оператором Френки ругался через слово, смачно рыгнул и пнул Томаса так неожиданно, что тот завизжал. Спасатели долго выясняли, при каких обстоятельствах женщина довела себя до подобного состояния, разговаривали с мальчиком, пытались добиться хоть чего-то связного от Френки. Все было зря. Томас давно сообразил, что откровенные диалоги со взрослыми заканчиваются, в лучшем случае, солидной взбучкой на следующий день.