- Скорее, ленинградцем.

- Молодым? Старым? Об этом тоже можно сказать.

- Думаю, молодым, старого человека Арвид Петрович назвал бы по отчеству.

- А что это была за монета?

- Не знаю. Но наверняка монета представляла интерес - иначе не возникло бы и этого разговора.

Пытаюсь выжать из Уварова что-то еще, касающееся Виктора-Владимира, но в конце концов понимаю - ничего нового Константин Кириллович вспомнить не может. Меняю тему:

- О других знакомствах Лещенко не упоминал?

- Если не считать меня, постоянно к нему заходили только два человека - Сурков и Долгополов.

- Сурков?

Уваров с интересом смотрит на меня:

- Да, Сурков, а что?

- Он живет в этом доме?

- Здесь, на восьмом этаже.

Любопытно. Во время допроса Сурков не сказал мне, что близко знаком с Лещенко.

- Сурков нумизмат?

- Поостерегся бы назвать его этим словом. Интересуется монетами, не более того.

- Уточните, пожалуйста. Что значит «интересуется»?

- Держит дома около трехсот монет, не представляющих серьезного интереса.

- Кто такой Долгополов?

- Есть такой Эдуард Долгополов. Работает, кажется, в системе торговли.

- Тоже нумизмат?

- Да, Долгополов - из средних собирателей, таких обычно называют «на подхвате».

- Сколько ему лет?

- Около тридцати.

- Что вы можете сказать о нем?

- Почти ничего… Извините, но я стараюсь избегать общения с людьми типа Долгополова.

Смотрю на Уварова; поняв значение моего взгляда, он качает головой:

- Нет, Юлия Сергеевна, Долгополов категорически не подходит под ваше описание «высокого шатена». Долгополов брюнет, ниже среднего роста, довольно худой.

- Где он живет?

- Кажется, на Петроградской стороне.

- У вас нет его телефона?

- У меня нет, но телефон Долгополова наверняка есть у Лещенко, они общались часто.

- Чем же было вызвано такое частое общение?

- Не хочу давать оценок, вы сами увидите, кто такой Долгополов. Знаю одно: никакой дружбы здесь не могло быть, скорее, такому человеку, как Лещенко, нужен был помощник, и Долгополов добровольно взял на себя роль личного секретаря Арвида Петровича. Думаю, не без выгоды для себя. Очень даже не без выгоды.

- Сурков? Что связывало с Лещенко его?

- Наверное, близкое соседство. Не нужно забывать, при всей осторожности Арвид Петрович был человеком одиноким. Ну и, конечно, сосед, которому всегда можно позвонить, попросить зайти, поневоле становится частым гостем.

- Константин Кириллович, когда вы в последний раз видели Лещенко?

- Вчера. Зашел к нему около двух, я всегда захожу днем. Заходил.

- Он был здоров? Уточняю, он был в своем обычном, нормальном состоянии?

- Да, в самом обычном. Мы поговорили, выпили кофе, я посидел и ушел.

- Может быть, у Лещенко были какие-то подозрения, опасения?

- Никаких.

- После этого вы ему не звонили?

- Нет.

- Сегодня утром? В одиннадцать.

- Нет, и утром не звонил. Все утро я работал у себя в мастерских, дозвониться оттуда сложно.

- Дело в том, что кто-то позвонил Лещенко сегодня в одиннадцать утра, и мне очень важно выяснить, кто это был. Наверняка вы знаете многих ленинградских нумизматов. Просто людей, как-то связанных с Лещенко. Если представится возможность узнать что-то об этом звонке, а также о высоком шатене и упомянутом вами Викторе-Владимире - пожалуйста, сообщите мне.

- Обязательно сообщу.

9

Оформив визу и взяв на «Академике Медникове» багаж, за два часа до вылета Пайментс уже стоял у стойки регистрации международной секции Пулковского аэровокзала. После оформления документов подождал, пока его багаж будет досмотрен на таможенном пункте. Получив квитанцию, сел в кресло в зале ожидания.

Потом, когда объявили посадку, пройдя вслед за инспектором в комнату для досмотра, кинопродюсер дал таможенникам возможность тщательно осмотреть одежду, белье, обувь. Досмотр производился быстро, но тщательно. Промяв напоследок швы, простучав и проверив шилом каблуки, инспектор Белков сказал со вздохом:

- Простите, господин Пайментс, вы отлично знаете, это наша работа. - Придирчиво оглядев туриста, протянул язычок для обуви. Ловко вдев ноги в мокасины, Пайментс кивнул:

- Ну что вы, я прекрасно понимаю. Извините, я могу пройти к самолету?

- Да, конечно.

В семнадцать сорок пять по московскому времени «Боинг» с Пайментсом на борту, поднявшись в воздух с Ленинградского аэродрома, взял курс на Лондон.

10

Поднявшись к районному прокурору, я первым делом доложила о результатах выезда на квартиру Лещенко. Выслушав меня предельно внимательно, Игорь Данилович, как только я кончила, покачал головой:

- Знаете, Юлия Сергеевна, это ваше дело уже сейчас можно считать нашумевшим.

- Нашумевшим в каком смысле?

- В том, что мне только что звонили из УКГБ. Кажется, у вас с ними есть общие фигуранты. Причем очень серьезные фигуранты.

- Интересно.

- Им тоже интересно. Собственно, поэтому я и пригласил вас к себе. Мне звонил начальник отдела УКГБ полковник Сергей Кононович Красильщиков, ну и… выразил горячее желание с вами пообщаться. Причем пообщаться как можно скорей. Вы как?

- Н-ну… пожалуйста. Пусть приезжают.

- Видите ли, Юлия Сергеевна, - Теплов замялся. - Я понимаю, гора не должна идти к Магомету, дело ведете вы, и все такое прочее, но у них там вроде собрался целый синклит, они обещают носить вас на руках, выдать вам массу ценных сведений. Короче, внизу вас уже ждет машина, черная «Волга».

Вообще этика и правила ведения дела обязывают всех, кто имеет к нему отношение, не вызывать следователя к себе, а самому являться сюда, в прокуратуру. Помедлив, я спросила:

- Вы хотите сказать, я должна поехать о УКГБ?

- Н-ну… если вам не трудно.

Ладно, подумала я, иногда можно и отступить от правил.

Спустившись вниз, я действительно увидела черную «Волгу» УКГБ. Услышав мою фамилию, водитель тут же подтвердил, что ждет именно меня, и без лишних слов отвез в «серый дом» на Литейный.

Поднявшись на третий этаж в здании УКГБ, я вошла в указанный в пропуске кабинет. Сидящие за большим столом трое мужчин при моем появлении встали и, как только я протянула им руку, представились по очереди.

Первым назвал себя начальник отдела Сергей Кононович Красильщиков; насколько я поняла, по должности он в этой группе был старшим. Выглядел Красильщиков лет на сорок, был крепок, мускулист, моложав. Единственное, что вносило в его облик диссонанс, - очки с большой диоптрией, которые он то и дело поправлял средним пальцем. Второй, представившийся полковником госбезопасности Русиновым, позже, при разговоре я узнала, что его зовут Владимир Анатольевич, выглядел несколько старше Красильщикова. Русинов был среднего роста, с блеклыми, спрятанными в веках голубыми глазами, сединой и курносым носом. Но, несмотря на эту прозаическую внешность, мне показалось, что в этом человеке есть что-то глубоко спрятанное. Он наверняка женат и, вообще, в личном плане у него все в порядке. Усмехнувшись этим банальным, чисто женским рассуждениям, приказала себе: не отвлекайся. Третий, представившийся майором Игнатьевым, был полным, невысоким блондином; судя по его отлично сшитому костюму и со вкусом подобранному галстуку, он был не лишен щегольства. После того как я села, Красильщиков сказал:

- Юлия Сергеевна, прежде всего от всей нашей троицы прошу у вас прощения за то, что мы почти силой притащили вас к нам.

- Сергей Кононович, о чем вы. Делаем одно дело.

- Именно. Да и потом, посмотрите, - Красильщиков кивнул на несколько ящиков, набитых видеокассетами. - Все эти материалы, насколько я понимаю, могут иметь самое прямое отношение к вашему делу. Везти их к вам, согласитесь, было бы несколько громоздко. Значит, вы нас прощаете?