Он рассмеялся, и я продолжила:

— Кроме того, вам, кажется, в конце недели нужно возвращаться в Лондон.

— Точно. Но ненадолго. — Я почувствовала его взгляд, хотя и не могла хорошо рассмотреть его в полумраке теплого салона спортивной машины. — Я вернусь.

Я видела, что нравлюсь ему. И он мне тоже нравился, но по-другому. Несмотря на его взгляды, между нами не пробежала искра. И хотя с того момента, когда я в последний раз такую искру чувствовала, прошло достаточно много времени, отсутствие таковой я вполне могла распознать. Этим, по-видимому, и объяснялось чувство вины, охватившее меня, когда я позволила ему выйти из машины и провести меня по раскисшей тропинке к коттеджу. Я не хотела привлекать его к себе и давать повод на что-то надеяться, но и оставаться одной на дороге желания у меня не было. Только не здесь. Не в темноте. Когда каждый волосок у меня на шее шевелился от ощущения присутствия какого-то зла.

— Смотрите под ноги! — воскликнул Стюарт и схватил меня за руку. — Вы уже второй раз чуть не сошли с тропинки. — Он остановился и внимательно посмотрел на меня. — Что-то не так?

Я не могла ответить. В тот миг, когда он взял мою руку, меня охватила паника, внезапная и безотчетная. Сердце в груди зашлось лихорадочной дробью, но я даже не могла понять, по какой причине. Глубоко вздохнув, я заставила себя улыбнуться.

— Просто вы… испугали меня, — только и смогла пробормотать я.

— А, понятно. Простите.

— Вы не виноваты. Если честно, я ненавижу ходить по этой дороге в темноте, — сказала я, когда мы продолжили путь. — Днем все в порядке, но ночью меня от страха в дрожь бросает.

— Да? Почему?

— Не знаю. Наверное, это следствие моей профессии. У меня слишком развито воображение.

— Можете каждый раз звать меня. Я буду провожать вас домой.

— Но вас здесь не будет, — напомнила я.

— Да. Уезжаю завтра утром, рано. Но я же говорил, я вернусь.

Мы подошли к коттеджу. Стюарт, глядя, как я вставляю ключ в замочную скважину, спросил:

— Не хотите, чтобы я вошел и проверил, не прячутся ли в ваших шкафах чудовища?

По его улыбке было видно, что он скорее собирается проверить, нет ли чудовищ под моей кроватью, но я не собиралась на такое покупаться, поэтому сделала вид, что ничего не поняла:

— Нет, не нужно, я в порядке.

— Уверены?

— Уверена.

Я видела, как он смотрел на меня, и знала, что он сейчас соображает, можно ли меня поцеловать на прощание, но прежде, чем он успел что-то надумать, я сама его обняла — обычный дружеский жест, который не влечет никаких последствий и не может быть понят неправильно.

— Еще раз спасибо, что подбросили, — сказала я. — Удачно съездить в Лондон.

Кажется, я своими объятиями его удивила, но он воспринял их так, как я и предполагала.

— Спасибо, — сказал он и отступил обратно на тропинку. — Но мы увидимся с вами, — пообещал он. — Скоро.

Несмотря на то, что маневр мой прошел успешно и я избежала неприятного для меня продолжения, мне было грустно видеть, как он уходит. Дом, когда я вошла, показался мне пустым и скучным. Огонь в печке горел так слабо, что у меня ушел час сосредоточенной работы на то, чтобы оживить его, и за это время я так замерзла и устала, что единственным моим желанием было рухнуть на кровать и заснуть.

Я взяла с собой книгу, ту самую, которую мне дал доктор Уэйр, о шотландском флоте. Как бы я ни устала, необходимо хоть немного поработать, рассудила я, понимая, что писать сегодня уже не буду. Это была старая книга в синей картонной обложке. На титульной странице значилось многообещающее: «Старый шотландский флот, с 1689 по 1710 год. Под редакцией Джеймса Гранта». Имелся и черно-белый фронтиспис: портрет облаченного в белый парик морского офицера, стоящего в царственной позе и указующего перстом на парусник, изображенный на заднем плане. Что-то в его глазах, в его лице показалось мне поразительно знакомым. Я наклонилась поближе к книге, чтобы разобрать имя, написанное легким курсивом внизу.

Томас Гордон.

Точнее, адмирал Томас Гордон. Но каждый адмирал был когда-то капитаном.

Я выпрямилась. Холод, наполнявший комнату, заполз под одеяло, но я его не чувствовала. Открыв указатель книги, я стала аккуратно выискивать все упоминания о Томасе Гордоне.

«Карьера Томаса Гордона, — сообщала мне книга, — была блестящей… Путешествуя, он побывал в таких отдаленных местах, как Шетланд, Стокгольм, Норвегия и Голландия. 17 июля 1703 года он поступил в шотландский флот и стал капитаном судна "Королева Мария"».

«Что ж, почти угадала», — подумала я. «Королева Мария». Вильгельм и Мария правили вместе, я просто выбрала не ту половинку, когда придумывала название своему вымышленному кораблю.

Продолжив чтение, я увидела цитату из письма, которое Натаниэль Хук написал во время своего первого приезда в Шотландию, за два года до начала моей истории:

Пока я оставался у миледи Эрролл, наш фрегат («Отважный») стоял на расстоянии мушкетного выстрела от замка. На следующий после моего прибытия день с южной стороны показался шотландский фрегат мистера Гордона, охраняющий берег. Миледи Эрролл велела мне не тревожиться и послала джентльмена на лодке просить капитана изменить курс, на что тот согласился. Леди переманила его на свою сторону, и каждый раз, проплывая мимо этих мест, он неизменно наведывается к ней.

Наверняка я об этом уже где-то читала, потому что вспомнила тот случай, когда он оставил без внимания французский корабль, на котором уплыл Хук.

После письма приводились и другие самые разные документы: приказы о выходе в море для капитана Гордона, предписание капитану Гордону отплыть в Скарборо, назначение капитана Томаса Гордона на должность капитана корабля «Король Вильгельм»… Последний документ я перечитала дважды, чтобы проверить, не ошиблась ли. Не ошиблась. Так и есть. Черным по белому написано: «Король Вильгельм». А чуть ниже, на той же странице, такое же назначение Джеймса Гамильтона из Орбиестона капитаном корабля «Королева Мария».

Моему воображению тут же представилась недавно описанная мною картина. Графиня произносит: «Должна признаться, я совсем забыла про вашего капитана Гамильтона». На что капитан Гордон (капитан Томас Гордон) уверенно отвечает: «Знаю. Но я не забыл».

Этим совпадение ограничивалось, но как, черт возьми, я могла угадать имя капитана Гамильтона? Наверное, я где-то о нем читала, однако, хоть убей, не могла вспомнить где. Я составляю список всех документов и книг, которые использую в работе, для того, чтобы можно было вернуться к первоисточнику, если какой-нибудь факт ускользнет от меня, но я совершенно точно знала, что не читала ничего, имеющего отношение к шотландскому флоту, кроме коротких записок Натаниэля Хука. И все же нельзя что-то вспомнить, не имея в памяти какого-то основания.

Или все-таки можно?

У меня за спиной под напором ветра громко задребезжало стекло в оконной раме, и я натянула на плечи одеяло, чтобы согреться. Книгу я осторожно положила на столик у кровати, но мысли о ней не покидали меня, и к тому времени, когда сон одолел меня, я готова была многое отдать за еще один стакан доброго виски доктора Уэйра.

Во многом я была копией своего отца. Например, сталкиваясь с чем-то бессмысленным, первым делом я вооружалась логикой и пыталась взять заковыристый вопрос штурмом. Когда это не помогло, когда я перечитала все свои записи и все бумаги Хука и не нашла в них ни имен капитанов Гордона и Гамильтона, ни названий их кораблей, я сменила тактику: попыталась внести порядок хоть во что-нибудь.

Я решила вспомнить, что увидела в руинах, и пересмотреть все, написанное мною, чтобы попытаться составить план замка, который себе представляла. Пока я не получила от доктора Уэйра настоящий план, это хотя бы сможет внести порядок и единообразие в передвижения моих персонажей, чтобы им не приходилось, для того чтобы попасть в гостиную, сегодня сворачивать налево, а завтра направо.