Глава 5

ЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ, ПОЗВОЛЯЮЩАЯ СКАЗАТЬ НЕЧТО ОПРЕДЕЛЕННОЕ О СОЦИАЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ АВТОРА

Именно в КиевоПечерском монастыре в 80х гг. XII столетия находился человек, исключительный по своим дарованиям, Василий из Щековиц, - личность достаточно яркая, многогранная и согласованная с выдающимися деятелями русского Средневековья: «сохраняет привычные свойства других явлений, с которыми мы часто встречались» (Лейбниц, 1984. С. 111), ну хотя бы анонимность авторства. Тем более, что произведения государственного и общенационального значения, как, например, произведения Илариона, Кирилла Туровского и другие произведения русской средневековой литературы и живописи - иконопись и фреска, - создания духовных лиц. И предположение об авторстве Василия является наименее противоречивым и в то же время находит больше доказательств, чем все вместе взятые доводы, имеющие хоть какуюто силу, обо всех кандидатах в авторы.

До 1183 г. отношения между митрополитом Киевским и игуменом КиевоПечерского монастыря были натянутыми, после того как в богословском споре о едении мяса в праздники, если они приходились на постные дни, среду или пятницу, Киевский митрополит - грек, настаивавший на постах в праздники, «запретил» игумена Поликарпа, отстаивавшего русскую традицию едения мяса в указанных случаях.

В 1183 г. [81] был уже новый митрополит, Никифор, тоже грек. Но в этом же году, 24 июля, скончался игумен КиевоПечерского монастыря Поликарп, носивший титул архимандрита. Иноки долго не могли выбрать себе игумена. Наконец игумен был избран «чудесным» образом. После долгих споров иноки решили стать на молитву перед иконой Богородицы. И во время их общей молитвы имя нового игумена было «сообщено» каждому в отдельности свыше, Самой Богородицей, как повествует об этом КиевоПечерский Патерик, а также Ипатьевская летопись. «И вот что было удивительным, - сообщает Патерик, - как едиными устами многие сказали: “Пошлем к Василиюпопу на Щековицу, чтобы был он нам игуменом и правителем иноческого стада Феодосиевого монастыря Печерского”» (ПЛДР, 1980. С. 621).

В ту же неделю он был пострижен в монахи. И в присутствии епископов и игуменов всех значительных русских монастырей митрополит Никифор поставил его игуменом КиевоПечерского монастыря, также с титулом архимандрита. И во весь период управления Никифора Русской Церковью, а Василия русскими монастырями, в источниках нет сведений о конфликтах между этими двумя лицами. Следовательно, можно предположить их взаимное сотрудничество в идеологической и политической жизни Киевской Руси. Сведения о личности Василия сохранились в Послании к нему выдающегося писателя XII в., епископа Туровского Кирилла, жителя ТуровоПинского княжества. Кирилл называет Василия своим благодетелем и учителем. Он же называет его «воистину славным, великим во всем мире архимандритом», который знает обо всем, и знания его «богоразумные».

Постараемся понять это выражение: «воистину славный, великий во всем мире». Если титул «великий» обозначал игумена, то выражение из Послания Кирилла «воистину славный, великий во всем мире архимандрит» имеет силу доказательства того, что Кирилл подразумевает не титул Василия, а его исключительные качества, благодаря которым он славен не только в киевском мире, но воистину славным, великим был архимандрит во всем, должно быть, русском христианском мире, то есть известен в главных православных центрах России [82] . Наиболее привлекательные свойства Василия охарактеризованы Кириллом такими словами: «тонкоразумная душа, умом все богодухновенные книги проницающий». Такая способность тонко все понимать, а также осмысливать проницательным умом библейские книги и богословские труды, - эта способность во все времена сочеталась в человеке со словесным дарованием. И косвенные сведения о том, что Василий был искусен в писательских делах, содержатся в конце Послания к нему Кирилла Туровского. Недовольный стилем своего Послания, а точнее - тревожась о том, что стиль его Послания может показаться Василию слабым, он обращается к нему: «…разодрав, брось мои словеса - как паутина, сами раздираются: не могут быть к пользе связаны, не имея власти (силы) Святого Духа…» (Прибавления, 1851. С. 341-357). Бесспорно, это церковная традиция - ставить ни во что свои способности. Однако оценка своего стиля - писательская, и к человеку, не владеющему словом, так не обращаются. Эти заключительные слова Послания Кирилла вызовут еще больший интерес, если мы обратимся к новозаветному учению о дарах Святого Духа. «…Каждому дается проявление Духа на пользу, - сказано апостолом Павлом. - Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания (в славянском тексте “слово разума”)…» (1 Кор. 12, 7-8). Таким образом, мудрость и знания связаны с даром слова. Мудрость и знания предполагают разносторонние дарования в человеке. И Василий не только «умом все богодухновенные книги проницающий», но его «богоразумные» знания обо всем включали и выдающиеся дарования строителя. Об этой его стороне деятельности мы также узнаем из Послания Кирилла. Он говорит, что игумен Феодосий не успел достроить монастырскую церковь Успения Богородицы [83] . Василий же не только церковь устроил, но и создал каменную ограду вокруг монастыря. Эта стена считалась выдающимся сооружением, о ней знали современники и долго помнили потомки [84] . О существовании этой стены знали до XVII в. (Раппопорт, 1982. С. 26. № 34). В Послании Кирилла, как видим, нет прямых сведений, что Василий - выдающийся писатель, хотя о строительных его дарованиях сведения есть. Его Послание - ответ на «грамоту», письмо Василия, в котором тот вопрошает его о великом образе схимы. Но по ответу Кирилла мы также не видим, чтобы и Василий упоминал о писательских достоинствах самого Кирилла, но это не означает, что Василий не знал Кирилла как писателя. Однако для понимания всего дела нет более специальной фразы, связанной с проблемой авторства Василия в Послании Кирилла, чем такие его слова: «Василий, - пишет ему Кирилл, - (ты) вторый Феодосий, игумен Печерский, хотя не по имени, но по делам и вере». - Короче говоря, Василий не второй Феодосий, а человек, совпадающий с Феодосием. Таким образом, Кирилл настаивает на цельности двух лиц по отношению друг к другу, на принципе соответствия. И как бы мы ни были осторожны, сравнивая Феодосия и Василия, но их дела сравнить мы обязаны, потому что только так мы сможем выявить личность того и другого. И еще потому, что сам Кирилл говорит, что оба эти человека сходны по делам своим.

Вот физические дела Феодосия по его Житию, их немного, в отличие от чудес, совершенных им «верою и святостию», но дела эти очень ценны для нашего изыскания. «Блаженный отец наш Феодосий, - сообщает его Житие, - заступался за многих перед судьями и князьями, избавляя их, ибо не смел никто его ослушаться, зная праведность его и святость». - Но если Василий - второй Феодосий, то и он совершал такие же поступки. И Кирилл пишет ему: «Ты в бельцах (когда был священником на Щековице. - Л. Г.) и в иночестве (будучи игуменом КиевоПечерского монастыря. - Л. Г.) вел жизнь богоугодную и душеполезную». - Таков, видимо, отголосок дел милосердия и заступничества Василия за обижаемых.

А вот другого рода дела Феодосия. Задумал он перенести монастырь на новое место и построить большую каменную церковь, «и сам блаженный Феодосий каждый день трудился с братией, возводя храм», по словам Жития. Но Василий, как мы знаем, тоже строил и, несомненно, сам трудился с братией на строительстве каменной ограды вокруг монастыря. И в этом деле Василий оказался даже более Феодосия «возвеличенный Христом»: ибо Феодосий, начав строить церковь, скончался, пишет Кирилл, «тебе же даровал Бог не только церковь устроить, но и создать каменную ограду вокруг Лавры». Однако общественнополитический поступок Феодосия, его гнев на Святослава Ярославича, представлен как одно из главных дел в его Житии: тогда его поучения «Святым Духом кипели в устах его» (ПЛДР, 1978. С. 305-391).