Помню, пропел над ними дурацкий куплет:

- А это был не мой чемоданчик,

А это был чужой чемоданчик...

Я почему-то был уверен, что увижу там именно бумаги.

Они были сложены внавал, в спешке - обычные листы формата А4, пожелтевшие тетрадные листки, длинные и узкие, древнего вида, полоски.  Я уселся перед чемоданчиком ноги крест-накрест и выхватил сначала пачку желтых тетрадных листков в синюю линейку, исписанных выцветшими, когда-то фиолетовыми, чернилами. Почерк был аккуратный, подозреваю, такой в старое время называли писарским, но иногда, видно, в проблемные дня для писаря строчки начинали сильно уползать вниз, легко преодолевая линейку.

Вот насчет того, о чем там было написано, то здесь я немного погрешу против истины, вы меня простите, пожалуйста, но мне так удобнее рассказывать. Я даже думаю, что это вполне оправданный литературный прием. На самом деле, если я правильно помню, я вытащил подробные описания ритуальных пыток, довольно жутких, но поскольку этих описаний я здесь приводить не буду, хотя, может быть, и следовало бы, и поскольку литературное повествование имеет, как я слышал, свои законы, то притворимся, что все пошло с самых первых по времени листочков, которые я вытащил в тот же день, но чуть позднее. Так что будем считать, что я прочитал следующее (на самом деле я это “следующее” раскопал, перерывая весь чемодан).

Словом, я прочитал такое:

Левый Сосед Бога

1. В первый год Плоской Змеи, когда над миром царствовал Гхадамкура, появился в Беджнине человек с синим лицом и стал повсюду произносить странные речи.

2. Пришел он в сельбище Масалиша и предрек падение звезд. Но звезды не упали, как бывает после обычных предсказаний, а наоборот, начав падать, со страшным грохотом улетели вверх и вернулись на небо, и там стали кружиться, оставляя изогнутые следы. Все испугались, но человек с синим лицом захохотал и, хохоча, покинул сельбище. И звезды вслед за ним улетели, погрузив в темноту жителей Масалиши. И больше в Масалише никогда не видели звезд.

3. Пришел в Тургалию, где живут низкие мужчины и высокие женщины, и одну взял с собой, сказав, что она заразна бессмертием и потому способна внушать отвращение, сильнее какого в мире никто и ничто внушать не может. Он ту женщину взял с собой, и она к нему прилепилась, свой род бросила, и они ушли по дороге, и ни разу не обернулись, и назад из них никто не вернулся. И больше ту женщину никто в Беджнине не видел.

4. Пришел в Шимоношамалу, место последней жизни воительницы У Ю, и громким криком созвал всех мужчин сельбища, и разговором возбудил в них великий гнев, так что каждый каждого воевал и все вместе синелицего воевали. Но синелицый, до первого удара еще, упал замертво в кусты тамариска, и таким пролежал четыре недели недвижный и бездыханный, при этом не шевелясь и воздухом не дыша. И был он в синей неподвижности страшен.

5. Когда же селяне решились к нему приблизиться, встал он из тамариска и сказал так:

- Гнев прекрасен, потому что гнев - сильное чувство.

6. После чего горько заплакал и покинул сельбище, орошая землю слезами. И уходя, гнев их забрал с собой, и с тех пор не гневался никто в Шимоношамале, и прощали они все врагам, и насилию безропотно подчинялись. И прожили они недолго - один за другим пали все мужчины Шимоношамалы, потому что не знали гнева; а женщин их взяли, и Шимоношамалы не стало.

7. Много он ходил по Беджнину, и повсюду, где он проходил, случались странные вещи. Говорили про него, в груди его бьется восемь с половиной сердец, а в каждом сердце у него тридцать три клыка о семнадцати крылах каждый, а на крылах по тридцать четыре ноздри, пышущих пламенем - все пламена разного цвета. Еще говорили, что в основании каждой его сердечной ноздри растут две бородавки, одна белая, другая черная, а на каждой бородавке запечатлены триста сорок три лика - для белой каждый из них прекрасен, для черной - уродлив. И будто бы каждый человек, когда-то живший или предназначенный когда-нибудь жить на Земле, имеет лик хотя бы одной черной и хотя бы одной белой бородавки из тех, что растут под сердечными ноздрями синелицего из Беджнина.

8. А насчет ноздревых пламен рассказывали, что коснуться их острия было благо. Человек, их острием обожженный, никогда больше ни о чем не думал, кроме как о себе самом, и только себе самому старался приносить счастье. И шел этот человек за синелицым, куда бы тот его ни позвал, и делал все, что бы ему синелицый ни приказал, потому что только так он мог испытывать счастье, и учиться счастью, и познавать мир, который есть Счастье. Но бородавки хранились глубоко в сердцах синелицего, и коснуться их можно было только тогда, когда тот спал специальным сном и пламена выходили наружу, чтобы напитаться воздухом Земли и видом дрожащих звезд, причем не каждый воздух и не каждая звездная ночь были для них пригодны.

9. Начали в сельбищах превозносить синелицего, хотя много бед он принес сельбищам, и одни говорили о нем, что он приносит смерть и несчастья, а другие - что с ним приходят в душу настоящая жизнь и настоящие наслаждения. Синелицый же говорил: "Не ждите от меня ничего, я ничего никому не дам, я только беру. Но даже того, что я приду к вам и заберу от вас, не следует ожидать".

Я. И еще он говорил:

- Думая обо мне, не раскрывайте душу и не разматывайте наголовное одеяние.

10. В стране, откуда пришел синелицый, назвали его Пуччья, что означало Сосед Бога; когда его так назвали, он отобрал у жителей той страны их язык, и они позабыли, что означают слова, и замолчали - одни потом умерли в молчании, других научили чужим словам, и оттого страна перестала.

11. Учение свое Пуччья назвал Путь И, хотя всегда говорил, что никакого учения он не несет людям, а только берет у людей, и ничего больше. А что у кого он возьмет, того у того больше не было никогда. И страдал тот, и горевал сердцем, и искал всю жизнь, и не мог найти, что у него отнято было. И часто без того гиб.

12. И когда Пуччья, проходя по Беджнину, отобрал у людей много, они стали горевать и еще больше превозносить Пуччью; и назвали его Раджою Раджей, и дошло об этом до Гхадамкуры.

13. Узнав о Пуччье, Гхадамкура послал стражу, чтобы казнить его, при этом сказав так:

- Идите в Беджнин, найдите синелицего и схватите его, и свирепой казнью казните, чтобы не отнимал он у людей, ибо он отнимает мое. Не смеет никто в Беджнине называть Раджою Раджей помимо меня, а если кто назовет, тому тоже жизнь прекратите.

14. И ушла в Беджнин стража числом тридцать пять человек о семидесяти слугах, семидесяти женщинах и оруженосцах тоже семидесяти, и по пути много вина пили, и говорили:

- Синелицый отбирал, мы же отберем у него и разбогатеем, а вернувшись, получим подарки от Гхадамкуры, как он обещал.

15. Женщины плясали пред их палатками, оруженосцы били в бубны и дули в рожки, слуги разносили вино и мясо; стражники же радовались и говорили друг другу, чте отныне так будет всегда, и придумывали синелицему хитрые казни, каждый свою, и так соревновались они, кто хитрее придумает казнь Пуччье.