Эскортирующий нас полицейский велел Луизе остановиться. Он ушел и спустя несколько минут вернулся вместе с лейтенантом Трэнтом.

Луциус Трэнт возглавлял отдел расследования убийств. Это был высокий, великолепно сложенный блондин сорока лет. Не могу сказать, чтобы он был особо интересным человеком, но в отношении меня он всегда вел себя вполне порядочно. Когда я прибыл в Спрингвилл, он поинтересовался моими родителями, моей службой в полиции и в течение нескольких недель внимательно за мной наблюдал. Он быстро пришел к выводу, что деятельность частного детектива в среде цветных, проводимая надлежащим образом, может оказаться весьма полезной. Прежде всего она позволила ему избежать столкновений полиции с цветными обитателями города. Именно поэтому он время от времени без излишней огласки помогал мне, делясь со мной информацией. Так что между нами установились почти дружеские отношения.

Но сегодня все было иначе. Трэнт явно нервничал и пребывал в отвратительном настроении.

— Чего вы хотите, Бенсон? — спросил он не слишком любезно. — Вам здесь нечего делать.

— Вы ошибаетесь, — ответил я. — Я условился встретиться с миссис Эбинджер.

— Миссис Эбинджер сегодня не принимает, — заявил он официальным тоном.

— Сбросьте обороты, лейтенант! — сказал я без злости. — Я знаю, что произошло. Знаю, что Арнольд Эбинджер мертв. И именно этот факт требует, чтобы я срочно встретился с его женой.

Моя атака произвела на него впечатление. Он явно был изумлен. Луиза тактично отошла и сейчас, опершись на кузов своего «фольксвагена», спокойно дымила сигаретой. Трэнт колебался: он не мог решить, должен ли он просто вытурить меня отсюда или следует приберечь на случай, если я окажусь полезным для следствия. Наконец он принял решение.

— Ладно! — сказал он. — Мы живем в свободной стране. Я не имею права помешать вам встретиться с миссис Эбинджер, но лишь в том случае, если она захочет вас принять. Я спрошу ее об этом, но буду удивлен, если она согласится.

Он тут же удалился. Я ждал его несколько минут. Наконец он возвратился и знаком велел мне следовать за ним. К дому мы подошли с левой стороны. Я заметил машину скорой помощи, сотрудников из технического отдела, щелкающих своими фотоаппаратами, и, наконец, Стюарта Реннера, стоящего в стороне и наблюдающего за ходом операции.

Не знаю, что они сделали с трупом. Возможно, он уже находился в машине скорой помощи.

Джейнис Эбинджер не располагала временем, чтобы переодеться в темное, и этому не приходилось удивляться. Она была в узкой юбке и белом свитере. Ее глаза покраснели, лицо было искажено гримасой боли.

Она приняла меня в маленькой гостиной с большим телевизором в углу. Вместе с ней в комнате находился шериф О’Мэлли — высокий, толстый, шумливый мужчина, возглавляющий полицейские силы округа Спрингвилл.

— Что вы здесь делаете, Бенсон? — рявкнул он, как цепной пес, при виде меня.

О’Мэлли — типичный ирландец. Законченный расист до мозга костей. Я отлично знаю, что он не любит негров всех вместе и каждого в отдельности. Отношения, связывающие меня с Трэнтом и его помощниками, он принимал как неизбежное зло. И не старался скрыть это.

— Боюсь, что вас это касается лишь косвенно, шериф, — ответил я. — Разве что вы приняли на себя роль мистера Эбинджера. Я условился с миссис Эбинджер о встрече сегодня утром.

Он так посинел от злости, что цвет, который приобрело его лицо, несомненно, заинтересовал бы его домашнего врача. Но я не дал ему времени вступить со мной в спор и обратился непосредственно к вдове.

— Миссис Эбинджер, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал соответственно моменту, — разрешите мне прежде всего выразить мое искреннее сочувствие. Эта страшная весть дошла до меня в то время, когда я собирался связаться с вами по телефону, как мы о том условились. Но, узнав о случившемся, я счел, что будет лучше, если я приеду к вам.

Она была растеряна и сломлена. В правой руке она держала небольшой кружевной платочек, который все время непроизвольно мяла. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что перед вами женщина, испытавшая тяжелый удар судьбы.

— Благодарю вас, мистер Бенсон, — ответила она тихим, бесцветным голосом. — Боюсь, однако, что теперь наш разговор стал совершенно беспредметным.

Свои слова она дополнила слабой улыбкой.

У меня создалось впечатление, что она просто стеснена присутствием жирного О’Мэлли и не хочет говорить при нем. Я попытался ей помочь.

— Я приехал сюда, чтобы согласиться на ваше предложение. К несчастью, уже поздно заботиться о безопасности вашего мужа, но мне кажется, что сейчас необходимо разобраться…

— Все в порядке, Бенсон, — рыкнул шериф. — Ваше выступление закончено. Миссис Эбинджер рассказала нам обо всем и показала то письмо. А я сказал ей все, что обо всем этом думаю. Если бы она сразу обратилась в полицию, а не к такому деятелю, как вы, ее муж, по всей вероятности, был бы еще жив.

— Как скажете, шериф, — согласился я спокойно. — Не знаю, что сказала бы миссис Эбинджер, если бы право решать было предоставлено ей. Но в связи с тем, что вы здесь находитесь… — Я повернулся в сторону моей первой белой клиентки и добавил: — Если вы измените свое намерение, миссис Эбинджер, я в вашем распоряжении. Еще раз приношу вам мои соболезнования…

Я поклонился и направился к выходу. Уже у порога я обернулся.

— Шериф!

— Что там еще? — буркнул О’Мэлли.

— Не забывайте о том, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Я кивнул, повернулся и быстро закрыл за собой дверь. Резкий поворот отозвался мучительной болью в моих бедрах, напомнив мне о великом спортивном матче, разыгравшемся перед моим домом несколько часов назад.