Если тебе противен позор, нет лучшего способа избавиться, как дорожить своими добродетельными качествами и уважать служилых людей-ши.

Когда на служебных постах будут находиться просвещенные благоразумные люди, а служебные обязанности будут нести способные, толковые люди, тогда во владениях воцарится безмятежная, несуетная жизнь.

С наступлением такого времени все правление и законы правителя настолько воссияют, что даже в соседних больших владениях правители будут устрашены.

В Стихах сказано:

На это Кун-цзы сказал: «Создавший этот стих знал путь к истине! Кто, в самом деле, осмелится обидеть, оскорбить того правителя, который способен держать в порядке свое владение?» (16)

Теперь представим себе, что во владении воцарилась безмятежная и несуетливая жизнь. Если к этому времени правитель будет предаваться повальному разгулу и нерадивости в делах, то этим он сам же навлечет на себя беду.

Нет такой беды и нет такого счастья, которых люди не создавали бы себе сами.

Вот об этом и говорится в Стихах:

А Тай-Цзя сказал так: «Когда небо творит зло, от него можно укрыться, а когда сам творишь зло, то остаться в живых никак невозможно!» (18)

3.5. Мэн-цзы говорил:

– Уважайте просвещенных людей, используйте способных, на служебных постах пусть находятся выдающиеся таланты, тогда все служилые люди в Поднебесной возрадуются и пожелают занимать места при дворе ее верховного правителя.

Пусть на базарах будут оплачивать места в торговых рядах, но без взимания пошлин, или будут оплачивать весовой сбор по закону, но без взимания платы за места в торговых рядах, тогда все купцы в Поднебесной возрадуются и пожелают хранить свои товары на таких базарах.

Пусть на пограничных заставах проверяют проезжающих, но не облагают их пошлиной, тогда все путники в Поднебесной возрадуются и охотно будут появляться на таких дорогах.

Пусть тех, кто вспахивает пустующие земли, будут призывать на подмогу «чжу», но не будут облагать налогом, тогда все земледельцы в Поднебесной возрадуются и пожелают распахивать такие пустоши.

Пусть на усадьбах не будет подушного налога холстом за каждого взрослого мужчину, тогда весь народ в Поднебесной возрадуется и пожелает стать даже бездомным ради такого правителя.

Уверьте всех, что сможете осуществить эти пять советов, тогда народы соседних владений будут смотреть на таких правителей как на отца и мать.

С тех времен как зародились народы, еще не было таких правителей, которые смогли бы преуспеть, ведя детей и младших братьев народа на борьбу против их же отцов и матерей.

Если все будет совершено так, как советую, то в Поднебесной не найдется вам супостата.

Те, у кого не окажется супостата в Поднебесной, являются правителями, угодными Небу. В таком случае не бывало еще того, чтобы они не становились достойными ванами-правителями.

3.6. Мэн-цзы говорил:

– У всех людей есть чувство, которое не переносит терзания людей. Поскольку такое же чувство было у прежних правителей-ванов, управление при них не мучило людей жестокостями.

Если осуществлять правление, не терпящее жестокости, посредством чувства, не переносящего мучения людей, то можно будет править Поднебесной так же легко, как катать шарик на ладони.

Потому я и говорю: у всех людей есть чувство, которое заставляет не переносить терзания людей. Вот представим себе [теперь], что люди вдруг заметили маленького ребенка, который готов упасть в колодец. У всех сразу же замрет сердце от страха и сострадания, но не потому, что они собираются завязать дружбу с родителями маленького ребенка; не потому также, чтобы заслужить похвалу у своих сородичей и друзей, – с ними случится так не от того, что крик ребенка для них противен[28].

Если судить так, то выходит, что все, не испытывающие чувства сострадания, не являются людьми; все, не имеющие стыда за злодеяние, не являются людьми; все, не имеющие чувства правдивости, не являются людьми.

Сострадание является началом нелицеприятности, стыд за злодеяние является началом справедливости; самоотреченность является началом учтивости; правдивость является началом разума.

Иметь эти четыре начала для людей так же важно, как иметь все четыре конечности тела.

Когда имеющие в себе эти четыре начала говорят про себя, что они не способны развить их, тем самым губят себя, а те, кто говорит, что правитель-государь не сможет быть таким, являются его губителями.

Всякий имеющий в себе эта четыре начала знает, что их расширение и их восполнение подобно костру, начинающему разгораться, и роднику, начинающему растекаться.

Если сможешь восполнить эти начала, то их хватит на все земли, омываемые четырьмя морями; если же не будешь восполнять, то их не хватит даже на то, чтобы служить своим родителям.

3.7. Мэн-цзы говорил:

– Разве мастер, изготовляющий стрелы, лицеприятнее того мастера, который изготовляет латы?

Единственно, чего опасается мастер, изготовляющий стрелы, что они почему-либо не будут поражать людей; единственно, чего опасается мастер, изготовляющий латы, что они почему-либо не защитят людей от ранений.

То же самое и со знахарями и гробовщиками.

Потому нельзя не быть осмотрительным при выборе занятий.

Кун-цзы говорил так: «Прелестью жизни в сельском селении является нелицеприятность со стороны обитателей селения. Как можно считать разумным того, кто при выборе местожительства не поселится там, где царит нелицеприятность?» (19)

Нелицеприятность – это же почетное звание, дарованное небом, это спокойное прибежище для людей. Оставаться лицеприятным, когда никто не препятствует сделаться нелицеприятным, – вот в чем неразумие. Тяжкой повинностью людей являются лицеприятность, неразумие, неучтивость, несправедливость. Повинный человек, стыдящийся исполнять повинность, подобен мастеру, изготовляющему луки, или мастеру, изготовляющему стрелы, которые стыдятся делать их.

Если стыдишься исполнять эти повинности, то нет ничего лучшего, как сделаться нелицеприятным.

Нелицеприятность – это то же, что стрельба из лука. Стреляющий сперва принимает правильное положение, а затем уже стреляет. Если при выстреле стрелок все же не попадает в цель, он не обижается на того, кто одержит победу над ним, и обращается к самому себе в поисках причины неудачи, вот и все.

3.8. Мэн-цзы говорил:

– Цзы-Лу был таким, что когда люди указывали ему на его ошибки, то он радовался, а Юй был таким, что когда слышал доброе слово, то кланялся в ноги.

В этом отношении великий Шунь проявил себя еще больше. Добро для него было общим со всеми людьми, он следовал за ними, не щадя себя; с радостью заимствовал у них все, чем мог бы совершить добро. Он сам пахал, собирал жатву, лепил гончарную посуду, рыбачил. Он достиг того, что стал властителем Поднебесной только благодаря заимствованию всего доброго у людей и ничем иным.

Кто заимствует у людей все то, чем можно совершить добро, тот и есть творящий добро для дюдей. Потому-то для добропорядочного мужа нет ничего большего, чем делать добро людям.

3.9. Мэн-цзы говорил:

– Бо-И был таков: не своему государю он не служил, не со своим другом он не дружил, у дурных людей (правителей. – В. К.) на утренних приемах не выстаивал, с дурными людьми дружественных речей не заводил.

Выстаивать на утренних приемах у дурных людей и заводить речи с дурными людьми для него было все равно, что если бы он сел в угольную пыль, облаченный в парадные одежды и надев парадный головной убор.

Вникая в его сердце, питавшее отвращение ко всему дурному, думаю, что, стоя рядом с поселянином, у которого головной убор был бы надет не ровно, как полагается, он, стыдливо поглядев на него, отошел бы прочь, словно опасаясь запачкаться от него.

По этой причине он не принимал даже тех владетельных князей-чжухоу, ездивших к нему с приглашениями на службу, среди которых были желающие научиться его уменью вести споры. А то, что он не принимал даже и таких, означает, что он не придавал никакого значения поступлению на службу.