Наверное, глаза меня выдавали: отец глядел дольше обычного, когда, по обыкновению, я подошла к нему проститься перед тем, как отправиться к себе.

— Ты хочешь сказать о чем-то? — спросил он.

Я покачала головой. На легкомысленный, сидевший во мне занозой вопрос вряд ли ответил бы и великий владыка: «Способно ли вызвать симпатию существо с зеленым лицом?..»

На следующий день увеселения продолжались. В честь зеленых рыцарей были устроены небольшой турнир и охота. Однако великий владыка не показывался на них, а это считалось плохим предзнаменованием.

В полдень к замку подкатило несколько богато украшенных колесниц — то прибыли из отдаленных провинций наместники владыки. Их приезд также не предвещал ничего доброго. Отец имел обыкновение собирать наиболее доверенных вельмож на совет перед тем, как начать очередную войну.

Странная меланхолия все не оставляла меня. Не в силах заняться ничем определенным, я слонялась по двору, где шли приготовления к вечернему пиршеству. Потом оказалась в том крыле замка, где размещались покои отца. В сумраке широких ниш тускло сверкали обнаженные мечи стражей. Их было больше, чем обычно, значит, владыка действительно держал совет с приближенными. В запутанном лабиринте галерей и коридоров для меня не существовало тайн. По пыльным ступеням винтовой лестницы я забралась наверх. Широкая зигзагообразная трещина рассекала плиту под ногами. Склонившись над ней, я услыхала голоса.

— …Они могущественны и способны творить чудеса. Если ты разрешишь поселиться здесь, их прибудут тысячи. Не мы им, а они нам станут диктовать свою волю. Пришельцы посеют смуту в твоих подданных, сомнения в истинах, которые утверждались веками.

— Посеют смуту… — глухо повторил отец. Ярость кипела в его голосе. — И я вынужден буду терпеть тех, кто не признает власти великого владыки…

— Посланники ведь могут и не вернуться обратно, — вплелся в беседу незнакомый мне вкрадчивый голос, — возможно, тогда зеленые рыцари забудут к нам дорогу.

— Великому владыке стоит лишь приказать, и мы узнаем, какого цвета кровь под зеленой кожей.

Неожиданно внизу послышался шум, бряцанье оружия; все звуки покрыл тонкий блеющий крик — я узнала голос посрамленного шута:

— Известия, важные известия для великого владыки…

Очевидно, горбун не мог прорваться сквозь плотную цепь стражей. Но вот все утихло, и вновь зазвучал блеющий голос. С негодованием я поняла, что шут пересказывает наш разговор с Иттом. Горбун шпионил за нами.

Одна деталь из его доноса особенно заинтересовала великого владыку:

— Ты уверен? — переспросил он.

— Так и сказал, в точности, — блеял горбун. — «Мы никогда, мол, не воевали…»

— Учти, — молвил отец, — если ты пошутил, это будет последней шуткой в твоей жизни.

До меня донесся звон рассыпаемых по каменному полу монет и благодарное бормотание горбуна. Голоса стали тише, очевидно, совещавшиеся перешли на шепот, и, к превеликой досаде своей, я убедилась, что не могу разобрать ни слова.

Предчувствие непоправимого ледяными обручами сжало мое сердце.

…На них напали во время пира. Очевидно, наши гости были слишком уверены в своем могуществе. Эта уверенность дорого им обошлась. Рыцари просто не поняли, когда воины, захлебываясь боевым криком, накинулись на них с мечами…

Кровавый пир…

Немногие уцелели в той страшной сече, но оставшиеся в живых зеленые рыцари показали, что умеют драться.

Бесшумный всплеск голубого пламени повалил ряды воинов, их латы пылали, словно были сшиты из сухой листвы. Воины выли и как бешеные метались по залу, опрокидывали на себя чаши с вином — оно взрывалось клубами шипящего пара, выбрасывались в окна, круша драгоценную мозаику витражей…

Зеленые рыцари бежали к своему кораблю.

Предусмотрительный владыка оставил засаду на их пути, но наши гости уже знали, с кем имеют дело. Горстка пепла в оплавленных доспехах — все, что осталось от тех, кто преградил им путь.

Окутанный огнем корабль взмыл в небо, уцелевшие воины услыхали крик:

— Мы еще вернемся. Мы вернемся, когда вновь взойдет звезда Делла-Аира, и тогда вы заплатите за все…

Великий владыка был разгневан, убить всех не удалось. А он знал, что их можно убить — пришельцы были смертны, в их жилах текла кровь того же цвета, что и у нас.

…Тела Итта не было среди тех, кого ночью тайно зарыли в глухом месте у стены замка…

Дни, прошедшие с той поры, были наполнены смятением и ожиданием небывалой войны.

И вот в рассветных сумерках над горизонтом вновь всплыла кровавая звезда Делла-Аира… А спустя несколько часов появились корабли зеленых рыцарей.

Огромные, погруженные в мерцающее сияние диски медленно плавали в небе, словно видения из страшного сна. Их было много. Бесшумно скользили они над башнями замка, висели над далеким лесом, отражались в тусклых зеркалах озер.

Непривычный ропот шел по рядам воинов, построенных в боевые квадраты, и властные гортанные окрики начальников отрядов не в силах были погасить его.

Отец стоял на открытой террасе, задрав голову, безумные искры плясали в его узких глазах. Может быть, он мечтал об осадных лестницах, которые можно построить до самого неба. Или о кораблях, таких же, как у зеленых рыцарей, которые помогли бы ему стать повелителем далеких, еще не открытых миров…

Светало. Великий владыка как-то странно взглянул на меня, жестом отпустил телохранителей и сказал коротко:

— Идем!

Мы опустились вниз, туда, где отборные стражи охраняли вход в подземелье. Долго молча шагали в сыром узком полумраке. Со скрипом расходились створки тяжелых, окованных металлом дверей, свирепые лики воинов выплывали из тьмы сторожевых ниш и тут же исчезали при виде великого владыки. Наконец мы оказались в небольшом помещении, выложенном белыми плитами. По углам пылал огонь в высоких чашах светильников. Владыка приблизился к одному из них, его рука скользнула в какое-то углубление. В то же мгновение две плиты у основания светильника разошлись. Отец нагнулся и вынул из тайника продолговатый сосуд из темного металла. Опустив сосуд на каменный пол, он долго глядел на него.

— Ты никогда не задумывалась, отчего именно я стал великим владыкой? — отчужденно и звонко прозвучал вопрос в тишине подземелья. — Я жесток, об этом все знают. Я, не задумываясь, пускаю в ход меч и, если надо, воздвигну горы из тел непокорных, об этом тоже знают. И все же не из-за этого еще никто, слышишь, никто не посягнул на дарованную мне власть. Моих врагов отпугивает страшное дыхание стоящей за мной тайны. Вот это, — он осторожно, словно живое существо, погладил сосуд, — дает мне силу. То, что заключено здесь — страшнее смерти. Не спрашивай, откуда взялось это — я не смогу объяснить, это — выше моего разума. Я предчувствую, что война с зеленолицыми будет последней моей войной, и потому доверяю тебе тайну… Или я, или никто!.. — безумный крик внезапно переломил яростной гримасой его рот. — Они рассчитывают захватить несметные богатства, а получат лишь горсть праха…

Лицо великого владыки потемнело, губы тряслись. Прошло несколько минут, прежде чем он смог взять себя в руки.

— Если меня не станет, ты раскроешь сосуд и вытряхнешь содержимое, — продолжал владыка. — Это легко сделать, сосуд состоит из двух частей, ввинченных друг в друга. Выполнив мой приказ, постарайся умереть.

— Умереть? — переспросила я.

Ладонь великого владыки коснулась моей щеки, провела по ней, словно прощаясь…

Наверное, он по-своему любил меня, мой жестокий отец. Настолько, насколько способен был любить кого-то.

В те минуты я была не в силах разглядеть истинного смысла событий. Гораздо позже поняла, что служила лишь мечом в руках могущественного палача, который и сам был обречен. Гораздо позже задумалась, как нас мало в этом мире, пронизанном серебристым дыханием звезд, — тех, кто может думать, любить, кто несет в себе драгоценные ростки жизни.