Бен был уверен, что, когда он придет домой после баскетбола, у них в гостиной Карлин будет играть с Наташей в «Сожаление» или какую-нибудь еще глупую девчачью игру. На несколько секунд ему стало жаль Карлин, но он вспомнил, как сильно ненавидит ее.

— Я пришла, — крикнула Карлин, входя в квартиру.

Как всегда, раздвижная кушетка в гостиной, на которой она спала, была сложена, одеяла убраны и все приведено в порядок. Лилиан приходилось обходиться небольшими деньгами, но она очень старалась, чтобы квартира выглядела уютной и аккуратной.

— Привет, детка, — отозвалась из кухни мать, — иди сюда, у меня какао и шоколадные булочки, все еще горячее.

Не сняв пальто, Карлин вошла в кухню.

— Объедение, — она взяла одну из булочек, остывавших на подносе, и подула на нее, прежде чем откусить, — но у меня мало времени. Зоопарк закрывается в половине шестого, значит, у нас с папой всего пара часов. Там появилась маленькая зебра, ей всего две недели, и ее выводят погулять каждый день около четырех, так что нам нужно спешить. — Карлин прервала свой возбужденный монолог, чтобы сделать глоток какао; опуская чашку, она взглянула на мать. — В чем дело, мама? — спросила Карлин глухим голосом, так как рот ее был полон.

Прежде чем Лилиан успела что-нибудь ответить, вошел отец. Карлин окинула взглядом его наряд: выходные серые шерстяные брюки и ярко-синяя куртка, удачно дополненная тщательно завязанным галстуком в красную и серую полоски. По-видимому, он только что побрился, потому что, когда подошел к дочери, она почувствовала запах «Олд спайс».

— Когда вернусь, я увижу двух очаровательных девушек, — сказал он приподнятым тоном, просовывая руку в рукав пальто из верблюжьей шерсти.

— Ты о чем, папочка? — Карлин положила булочку и отодвинула от себя чашку с какао. — Мы же собирались в зоопарк, мы с тобой, и мамочка тоже может пойти с нами, если ей хочется. — В голосе ее зазвенели слезы. — Ты же обещал сегодня утром. Правда, мамочка, — с отчаянием в голосе продолжила она, — пойдем с нами, мы чудесно проведем время, вот увидишь. — Карлин с надеждой смотрела на обоих родителей, но только мать в ответ посмотрела на нее, отец уже был у двери.

— Увидимся позже, любимая. — Джей. Т. послал Карлин воздушный поцелуй и помахал жене.

Когда дверь захлопнулась, Карлин молча села. Она видела убитое выражение на лице Лилиан и не стала ничего говорить. Ей не хотелось, чтобы матери стало еще хуже, ведь именно Лилиан Сквайр всегда приходилось извиняться за недостатки мужа. Мать села рядом и протянула дочери еще одну булочку.

— Папочка должен пойти куда-то со своими друзьями-механиками, знаешь, с Бобом и Тимом из его последней мастерской, у них может быть для него работа.

Карлин искоса бросила на нее взгляд: она понимала, что Лилиан и сама знает, насколько неубедительно звучат ее слова. Мать встала и вернулась к раковине, где мыла три больших картофелины, одну из них она положила обратно в холодильник, а две другие — в духовку.

— Помимо всего, — сказала она сердито, как бы продолжая разговор сама с собой, — сейчас у нас туго с деньгами, и было бы лучше, если бы Джей. Т. почаще оставался дома, мы смогли бы Хоть немного сэкономить.

Слова матери неожиданно вызвали у Карлин раздражение. «Держу пари, она не осмелится сказать это папочке, — подумала Карлин про себя, — и могу поспорить, что остаток дня она будет возиться со свитером, который вяжет ему к Рождеству».

Карлин смотрела, как мать прошла в гостиную, села в коричневое кресло с подголовником и действительно потянулась к стоящей у ног корзине, взяла клубок яркой пряжи и принялась вязать. Каждый год Лилиан готовила для Джей. Т. что-нибудь совершенно особенное, в этом году был задуман свитер с воротником «хомут» в красно-бело-зеленых тонах с вывязанными на нем оленем и санями, она трудилась над ним уже полтора месяца.

Карлин больше не могла этого вынести.

— Я пойду к Наташе.

Погруженная в свои мысли, Лилиан подняла глаза от вязанья.

— Только оставь время для домашних заданий, — было ее единственным напутствием, когда Карлин закрывала за собой дверь.

Лилиан Сквайр зашнуровала красные с черным спортивные ботинки и откинулась на спинку жесткой пластиковой скамейки. Из дальнею угла шумной, тускло освещенной комнаты, где ее муж и Кит Дамирофф вдвоем выбирали шары для боулинга, до нее донесся их смех. Лилиан увидела, как Джей. Т. неожиданно обнял Кит за талию и они оба закружились в танце, смеясь собственной шалости. Леонард Дамирофф, муж Кит, переобувался рядом с Лилиан.

— Им следовало бы жениться друг на друге, а не выбирать в супруги нас, — заметил он, глядя, как его жена танцует среди игроков в боулинг.

Как и обычно, в этот вечер Джей. Т. и Кит были источником веселья и душой общества. Так бывало всегда, с тех пор как после переезда Леонарда и Кит в Вестерфилд Дамироффы и Сквайры стали проводить вместе вечера.

Обе пары жили в одном доме, и между женами быстро установились дружеские отношения, вскоре они решили иногда проводить вместе, семьями, субботние вечера, договорившись об этом заранее.

После рождения Бена и Карлин обе пары стали еще больше дорожить редкими вечерними встречами, во время которых Лилиан и Леонард часто углублялись в серьезные разговоры об искусстве или о политике, а Кит и Джей. Т. все время перебрасывались веселыми остротами.

Лилиан и Леонард были солидными, надежными людьми, именно они готовили все заранее, и можно было не сомневаться, что предварительный заказ на столик в ресторане сделан и счет оплачен. Джей. Т. и Кит «создавали атмосферу», придумывая увеселительные поездки в другие города и даже ежемесячные состязания в боулинг превращая в небольшие вечеринки с юмором и смехом. Все понимали, что флирт между Кит и Джей. Т. не больше, чем безобидная шутка, но временами Лилиан чувствовала себя серой мышкой рядом с блистательной Кит.

— Лил, ты готова сбить с них спесь? — Джей. Т. Сквайр в два прыжка оказался возле рядов, где Лилиан готовила таблицу для записи очков, и широко улыбнулся жене. — Мне не терпится, крошка, не дадим им нас обставить.

Сегодня вечером Джей. Т. особенно красив, отметила Лилиан, улыбнувшись ему в ответ. Тщательно отутюженная бирюзовая спортивная рубашка красиво оттеняла его блестящие черные волосы. Лилиан всегда старательно гладила эту рубашку, чтобы на ней не было ни единой морщинки, она знала, как важно для Джей. Т. хорошо выглядеть во время боулинга. Казалось, он был искренне уверен, что игра пострадает, если на рукаве будет хоть малейшая складочка. Он и в самом деле верил, что все в его жизни зависит от того, как он выглядит, и Лилиан усердно стирала и утюжила его вещи, постоянно говоря себе, что это достойная плата за то, чтобы иметь такого привлекательного мужа.

Кит Дамирофф подошла и стала рядом с мужем, двумя руками раскачивая шар.

— Ну же, Леонард, не допустим этого, — добродушно запротестовала она, — покажем им, как надо играть.

Кит заняла исходную позицию, согнулась и, готовясь пустить шар, нахмурила брови и прицелилась в кегли на дальнем конце дорожки. Обтягивающие розовые брюки и модная блуза с ярким растительным рисунком, завязанная узлом на талии, подчеркивали ее стройную фигуру, огненно-рыжие волосы были собраны на затылке в «конский хвост», а сосредоточенно сжатые губы накрашены яркой помадой. Лилиан Сквайр взглянула на свою серую юбку-брюки и аккуратно заправленную в них белую хлопчатобумажную блузку, потом оглянулась и заметила, что Леонард Дамирофф тоже смотрит на Кит и в глазах его светится любовь к жене.

Кит быстро сделала три шага вперед и пустила шар. С напряженным вниманием, стиснув руки, она следила, как он несется по дорожке, пока не раздался знакомый громкий стук упавших кеглей. Когда последние две фигурки, неуверенно покачавшись, опрокинулись, Кит торжествующе вскинула руки и запрыгала, Леонард зааплодировал, а Джей. Т., который вел счет, недовольно хлопнул по столу.