«Гуси, гуси!» — «Га-га-га!» — «Есть хотите?» — «Да-да-да!» Это игры деревенского нашего детства — игры, рожденные самой жизнью.

Каждый помнит луг возле речки и на нем белые пятна гусиных стай, белые перья, плывущие по воде. Первый посильный труд у мальчишки в деревне связан с гусями — их надо пасти. Ничего нет легче этой работы — купайся, доставай из-под берега раков, валяйся на горячем песке, разглядывай мурашей в травах и немножко присматривай за гусями…

Птицу эту человек приручил пять тысяч лет назад. Было это, наверное, делом нетрудным.

И сегодня дикий гусенок, принесенный на птичий двор, станет домашним. В венгерской озерной степи Хартобадь я видел: как и в давние времена, из гнезд диких гусей берут яйца и кладут под послушных гусынь.

А одомашнили гусей в разных точках земли — в Малой Азии, Индии, Китае, в Европе, на обширной территории нашей страны — всюду, где пролегали пути гусей, летящих весной на север, а осенью — к месту зимовок. За тысячи лет кропотливым отбором выведено около тридцати разных пород гусей — рейнские, тулузские, уральские, арзамасские, тульские, холмогорские. Разница — в величине, окраске и некоторых повадках.

Обычные серые туей ближе всего стоят к диким предкам. Они отяжелели, почти разучились летать, но при крайней опасности могут стать на крыло. С вертолета я видел однажды: стая гусей взлетела, опустилась на пруд и нырнула — настолько страшной показалась гусям ревущая, низко летящая птица. А в Башкирии рассказали: дикие гуси частенько смешиваются с домашними, пасутся вместе, вполне понимают общую звуковую сигнализацию. Но дикари улетают, а домашние, провожая их гоготаньем, остаются нагуливать жир для хозяев.

Кормятся гуси летом преимущественно травой, съедая за день ее около двух килограммов. Мясная приправа — лягушонок, кузнечик, слизняк — тоже не пропускается. И к осени, к морозной поре гусь нагуливает до пяти — восьми килограммов гусятины. Кроме того, высоко ценится гусиный пух. Именно он обеспечивает птице непромокаемость — «как с гуся вода». Недешевые нынче легкие пуховые куртки «подбиты» гусиным пухом. Его на рынок сейчас поставляют, главным образом, Венгрия и Китай.

Было время, ценились и жесткие перья гусей — ими писали. Рукописи Пушкина с занятными рисунками на полях — жаркие чувства и мысли, записанные гусиным пером. Весь пишущий мир пользовался в те годы такими перьями. В Европу их поставляла Россия — двадцать — тридцать миллионов штук в год. Некоторые англичане с их особенным уважением традиций не расставались с гусиными перьями и после появления более практичных стальных.

Наш современник — журналист и дипломат В. М. Бережков — вспоминает: «Британский посол Арчибальд Кларк Керр писал на голубой бумаге с водяными знаками гусиным пером, и Павлову (сотруднику МИДа СССР) стоило немалого труда расшифровывать подобные рукописи».

Гусей на продажу из деревень на городские ярмарки возили в корзинах. Но иногда гнали их хворостиной своим ходом. Директор дома-музея в Михайловском Семен Степанович Гейченко, хорошо знающий прошлую жизнь деревень Псковщины, рассказывает: «При прогонах гусей на ярмарки в Петербург на лапы клеили им смолу, чтобы не обезножели по дороге».

Разведение гусей было важной частью деревенской жизни в России. Сегодня главные «гусятники» в Европе — венгры. Во многих деревенских домах там держат до сотни птиц, а в кооперативах — тысячи. Некоторые хозяева принудительным кормлением гуся до громадных размеров увеличивают у него печень. Этот деликатес на рынке по цене почти не уступает лососевой икре и полностью окупает содержание птицы — мясо и пух достаются хозяину даром.

Гусь не боится холода — мороз в 30 градусов ему нипочем, был бы корм. И очень чуткая эта птица. Легенда о спасении гусями Рима известна всем. Дикие гуси на кормежках и при ночлеге имеют бдительных сторожей. Слух и зрение помогают им загодя распознать опасность и «прогоготать» тревогу. Эту бдительность сохранили и домашние гуси. Удивительный факт: американцы на ракетных базах, расположенных в Европе, не доверяя полностью электронной сигнализации, держали гусей. Кто бы ни появлялся, гуси поднимали тревогу.

Гусь и гусыня образуют семью. Но расположение самки гусак завоевывает в жестоких драках с соперниками. Это свойство давно замечено. В Нижнем Новгороде издревле забавлялись зрелищами гусиных боев. Присутствие возлюбленной делает гуся отчаянно смелым и стойким. А когда подружка устраивается на гнезде, гусак в ожидании потомства все время находится вблизи от нее. Известен случай, когда, защищая избранницу, разбушевавшийся гусь забил двух ягнят и столкнул в воду овцу…

Срок жизни гусей на птичьем дворе невелик — с весны до морозов. Племенных птиц держат семь-восемь лет. Но бывают привязанности, помогающие узнать сроки жизни этой птицы.

Наталья Задерей из Днепропетровска рассказывает: «Гусыня стала опекать брата, когда он только-только учился ходить. И он тоже к ней привязался. Брату двадцать четыре года. И старушка гусыня жива — провожает его на работу и ковыляет навстречу, когда возвращается».

А у британской бабушки миссис Флоренс Халл гусак по кличке Джордж жил сорок девять лет.

«О, это был настоящий джентльмен!» — рассказывает бабушка Флоренс.

Каков гусь! — говорят об ином человеке. Но бывает и в гусе вдруг видишь что-нибудь человеческое.

 _{Фото автора. 26 ноября 1991 г.}

(Окно в природу)

Занятно видеть гепардов на снежной поляне. Добро бы рыси, для них снега — родная стихия, а это же африканцы, арена их жизни — прокаленная солнцем саванна. Но, как видите, ничего, снег нисколько их не пугает, с удовольствием в нем валяются, и даже двадцатиградусные морозы им нипочем. Правда, компания эта с детства закалена. Родились гепарды в Москве — холод знаком «с пеленок».

А по соседству ходит африканская леди — зебра. Ее «пижама» — наряд не зимний. Зебра вольна выбирать: теплый загон или прогулки по снегу. Выбирает прогулки. Не боится снега жираф, живущий в Пражском зоопарке. Завзятым, закаленным сибиряком стал лев, выросший в зоопарке Новосибирска. Африканские антилопы вполне притерпелись к московской зиме, рядом с ними по снегу прыгают кенгуру.

А что касается птиц, то быстрое сгорание пищи в их организме и одежда из перьев делают их особенно зимостойкими. Где водоемы не замерзают, утки остаются на них зимовать. Пруд Московского зоопарка — одно из таких мест. К постоянным обитателям водоема на зиму из Подмосковья прибивается с тысячу уток разных пород, предпочитающих зиму дальним полетам на юг.

Утки — установлено экспериментами — одни из самых морозотерпимых птиц. И лебеди, застигнутые зимним штормом в пути, не погибнут, пересидят, полузасыпанные снегом, отряхнутся и полетят дальше. А бывает, что и раздумают улетать, если встретят открытую воду, достаток пищи и покровительство человека. Такая популяция птиц образовалась в Литве на одной из незамерзающих речек. «Сиротские» мягкие зимы последних лет и обилие пищи на свалках вблизи городов соблазняют оставаться с нами на зиму грачей и скворцов… Легко заметить: все, о ком сказано, — иждивенцы людей. Холод животные терпят, было бы чем кормиться.

Ну а те, кто искони делит с нами невзгоды зимы, приспособились к ним. Одни меняют летнюю шубу на зимнюю, другие — медведи, сурки, еноты, ежи, барсуки — ложатся на зиму спать. (Аляскинская земляная белка спит девять месяцев в году!) А многим зима нипочем. Лисы, волки, зайцы, лоси, рыси, ласки, куницы, тетерева, глухари, вороны, сороки, совы, множество мелких птиц зимой активны ничуть не меньше, чем в теплое время. Проблема главная — добывание пищи. Ее обычно хватает. Но бедствует в средних широтах кабан. Он у нас — вольный или невольный пришелец. До войны северные границы его обитания проходили на Кубани.