Новая и в особенности новейшая история любого государства неразрывно связана с деятельностью спецслужб, роль которых двояка и заключается, с одной стороны, в обеспечении безопасности страны от врагов внешних через посредство разведки и контрразведки, с другой стороны — в охране действующих (и сменяющих друг друга) политических систем и режимов путем борьбы с врагами внутренними (террористами, революционерами и т.п.). В России своеобразие социокультурного уклада общества, авторитарные традиции, изменение внутри- и внешнеполитической ситуации в различные исторические эпохи отводили спецслужбам особое место в системе государственного устройства.

В отечественной историографии общепринятым является (за редкими исключениями) разделение процесса эволюции отечественных спецслужб на два периода: дореволюционный и советский, рубежом между которыми является 1917 г. При этом долгое время из поля зрения ученых-историков выпадали белогвардейские спецслужбы периода Гражданской войны.

Между тем деятельность последних занимает особое место в истории спецслужб России. Их специфика — в природе Белого движения. Не следует забывать, что оно возникло в кризисную революционную эпоху, как реакция на осуществлявшиеся советской властью преобразования, сопровождавшиеся колоссальным уровнем социальной напряженности и противостояния, ломкой не только прежнего государственного аппарата, но и всего уклада жизни общества и созданием небывалой экспериментальной модели мироустройства. В результате огромная страна (не без участия зарубежных игроков с обеих сторон) оказалась ввергнута в ожесточенную гражданскую войну между различными политическими партиями, движениями и социальными слоями российского общества. Крупномасштабные военные операции, восстания и диверсии в тылу, разрушенная экономика создавали угрозы для существования всех противостоящих друг другу политических режимов, возникших на территории бывшей Российской империи. Для обеспечения их безопасности с обеих сторон создавались специальные службы. При этом белогвардейские государственные образования, в отличие от Советской России, при их строительстве во многом опирались на дореволюционный опыт. В императорской России имело место полное организационное и функциональное разграничение между контрразведкой и политическим сыском. Контрразведка находилась в исключительном подчинении военного ведомства, а органы политического сыска — Департамента полиции МВД. После Февральской революции 1917 г. демократическое Временное правительство, упразднившее политическую полицию, объединило эти функции под эгидой контрразведывательных органов.

По образу и подобию спецслужб Российской империи были созданы белогвардейские органы разведки и контрразведки, а местами (при А.В. Колчаке) — и политической полиции (государственной охраны). Параллельно с ними борьбу с государственными преступлениями вели органы внутренних дел. Только на завершающем этапе войны в Крыму и на Дальнем Востоке произошло объединение оперативно-розыскных служб под общим руководством.

За недолгий промежуток времени — шесть лет — они прошли все этапы развития: зарождения, становления, развития, зрелости, упадка и сошли с исторической арены вместе с их создателями — белогвардейскими режимами, оказавшись вычеркнутыми из человеческой памяти на долгие десятилетия. Победители не были заинтересованы в объективном изучении их деятельности, подменив глубокие научные исследования пропагандистскими клише, в которых контрразведывательные службы Белого движения представлены лишь репрессивными органами, а сотрудники — отпетыми негодяями и палачами, препятствовавшими трудящимся идти вперед навстречу «светлому будущему». Внимательное изучение документов показывает, что в реалиях Гражданской войны все было намного сложнее. Наряду с функцией защиты политических режимов, деятельность белогвардейских спецслужб была направлена на сохранение территориальной целостности и суверенитета России как внутри страны, так и на международной арене.

Особый интерес представляют органы государственной безопасности белогвардейского режима адмирала А.В. Колчака. Во-первых, уникальность их опыта в том, что в 1919 г. Колчак был признан всеми белыми правительствами и армиями других регионов России (Юга, Севера, Северо-запада) в качестве Верховного правителя. Соответственно, все правительственные структуры — ив том числе спецслужбы — его режима строились с прицелом на всероссийский масштаб и как образец для остальных. Во-вторых, здесь изначально (в отличие от остальных белых режимов) была предпринята попытка возрождения не только военной разведки и контрразведки, но и политической полиции по образцу жандармского корпуса Российской империи (при режиме генерала А.И. Деникина абсолютно разные функции криминальной и политической полиции объединялись в компетенции государственной стражи, что несомненно снижало ее эффективность). Наконец, в-третьих, А.В. Колчак сразу же начал широко привлекать в эти органы на ключевые и ответственные посты профессионалов царской жандармерии, чего избегал, в частности, тот же А.И. Деникин, одержимый либеральными комплексами и предубеждениями на сей счет (лишь на заключительном этапе эпопеи Белой армии Юга России это стал делать П.Н. Врангель).

Первая в отечественной историографии научная работа, имеющая косвенное отношение к теме исследования, была издана в годы Гражданской войны в Сибири кадровым разведчиком, 2-м генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего (ВГК) генерал-майором П.Ф. Рябиковым, который провел теоретическое «исследование вопроса об организации, сборе и обработке сведений о противнике», а также обосновал необходимость тесного взаимодействия разведки и контрразведки^{1}.

Находясь в эмиграции, генерал не мог знать, что чекист С.С. Турло и его соавтор И.П. Залдат в книге «Шпионаж», ставшей, пожалуй, первым учебным пособием для советских контрразведчиков, много цитируют его труд. Используя работы своих предшественников, а также обобщая опыт деятельности разведки и контрразведки в годы Гражданской войны, эти авторы пришли к выводу о том, что в целях самосохранения современное государство должно иметь высокоорганизованные профессиональные спецслужбы. В книге встречаются любопытные рассуждения о том, что в тайной войне нет места для морали^{2}. В известном смысле эту работу можно рассматривать как первую в советской историографии, затронувшую исследуемую тему.

Для периода 1930-х — начала 1950-х гг. характерен абсолютный диктат идеологии в исторической науке, проявлявшийся в тенденциозной интерпретации событий Гражданской войны, однозначном очернении своих противников. Серьезных исследований по теме в этот период не было.

В период с конца 1950-х до середины 1980-х гг. были предприняты попытки преодоления некоторых идеологических стереотипов, но они не оказали принципиального влияния на подход к теме. Гражданская война по-прежнему рассматривалась с позиций идеологии победившей стороны, а ее итоги объяснялись превосходством социализма над капитализмом. И хотя по различным аспектам Белого движения в целом в этот период вышел ряд интересных работ и был поднят ряд связанных с ними научно-исследовательских проблем, но белогвардейские спецслужбы по-прежнему оставались практически вне рамок этого процесса.

Отдельные исключения связаны с работами, посвященными большевистскому подполью, облик и роль которого, в соответствии с жесткими идеологическими установками советского времени, однозначно героизировались. Советские исследователи не могли обойти вниманием белогвардейские карательные структуры. Так, И.Ф. Плотников писал о создании при правительстве А.В. Колчака органов контрразведки, политического сыска и милиции^{3}. Серьезным исследованием о большевистском подполье и партизанском движении в Сибири на основе обширной источниковой базы стала монография М.И. Стишова. Несмотря на обязательные для той эпохи идеологические штампы, историк отметил малочисленность и политическую пассивность пролетариата Сибири, растворившегося в массе крестьянского и «мелкобуржуазного» городского населения. Объективно отражены в монографии причины провалов ряда подпольных организаций, вызванных, по мнению автора, бдительностью и профессионализмом белогвардейских спецслужб^{4}.