— Да, ты прав, — разочарованно вздохнула Мари, соглашаясь.

— Когда все это безумие закончится, — тихо проговорил я, подавшись вперед. — Я покажу тебе места куда более красивые: Нотр-Дам де Пари, Руанский собор.

— Обещаешь? — так же тихо спросила она, глядя на меня искрящимися от восторга глазами.

— Даю слово.

Крупные капли дождя звонко забарабанили по крыши «форда». Машину нам любезно одолжил Моргот. Но я несколько скучал по своему автомобилю, оставшемуся в гараже резиденции Рималли. Теперь путь туда был заказан.

Мне совершенно не хотелось выходить, но времени оставалось все меньше. Пусть нас и не преследовали, дурное предчувствие не покидало меня ни на минуту.

— Ты можешь остаться в машине, — предложил я, заранее зная каков будет ответ.

— Нет, я хочу ее увидеть! — уверенно заявила Мари. — Наверное, это странно. Она отказалась от меня, ее стараниями я оказалась в клинике, но... Она единственный родной мне человек, была им. Я действительно скучала по ней.

— Разговор может получиться непростым. Дело в том, что... — я не успел договорить, Мари взяла меня за руку.

— Все будет в порядке, правда. Я и так слишком долго жила в неведении. Настало время расставить все по своим местам.

Машину пришлось оставить ниже по улице, чтобы не привлекать внимания. Почти бегом, под усилившимся дождем мы преодолели несколько кварталов, и Мари указала на нужный дом. Облицованный серым гранитом, с декоративными башенками и узкими окнами. Задний двор, обнесенный низкой оградой из кованого ажура, был усажен подстриженными кустарниками и каштанами. Мы поднялись по ступенькам на полукруглое крыльцо, и Мари в нерешительности замерла перед дверью. Я уверенно кивнул ей, и она постучала. Ждать долго не пришлось.

Дверь открылась и тут же закрылась прямо у нас перед носом.

— Тетя Элизабет? — Мари растерялась.

— Убирайтесь прочь! — раздался голос женщины.

Радушный прием, ничего не скажешь. Марилли посмотрела на меня, а я понял, что пришло время брать инициативу в свои руки.

— Элизабет, откройте дверь! Иначе, клянусь Тьмой, я вышибу ее!

Прошло несколько долгих минут, прежде чем дверь все-таки открыли.

— Так вот как ты отплатила мне за все, что я для тебя сделала?! Привела на порог моего дома убийцу! Монстра!

Тучная женщина, далеко за пятьдесят, в круглых очках с толстыми линзами смотрела на меня в упор, но обращалась к Мари. У Элизабет были рыжие волосы, собранные на затылке в тугой пучок и стянутые сеткой. В карих глазах полыхал гнев. Она поправила пестрый платок на плечах и ткнула в меня пальцем, на котором красовался вычурный перстень с рубином.

— Кровавый след тянется за ним с незапамятных времен!

— Я тоже рад знакомству, мадам, — ядовито отчеканил я и бесцеремонно перешагнул через порог, оттесняя женщину в сторону.

— Как ты узнала, кто он? — удивилась Мари.

Элизабет отступила, и она неуверенно вошла в дом следом за мной.

— Она Видящая, — осматриваясь, пояснил я, прежде чем та успела открыть рот. — Есть люди, которые способны видеть магию и все, чего она касалась. Их не обманешь ни иллюзией, ни мороком. Сегодня во всем мире видящих наберется не больше сотни.

Спасибо Мадлен. Благодаря ей я знал об этой женщине все. Мари назвала тетку экстрасенсом, и я сразу попросил леди Хастис о помощи. Конечно, Элизабет могла оказаться и обычной шарлатанкой, как тысячи других, но учитывая происходящее, стоило проверить. Я оказался прав.

Способности видящих передавались от родителя к ребенку. Редкий феномен, с которым я почти не сталкивался. После деяний Папской Инквизиции, людей с даром видеть магию заклинателей значительно поубавилось. Вспоминать об этом не принято, но бытует мнение, что все проходило не без ведома самих магов. Все видящие находились под неусыпным контролем Совета и Ордена. Мадлен нашла об этой женщине немногое, так как последние двадцать пять лет она считалась без вести пропавшей.

— Ведь я прав, Элизабет? Или Ингрид?

Ингрид Вебер — ее настоящее имя. Именно под ним она числилась в записях Ордена и Совета, как и многие из ее предков. Веберы иммигрировали в Швейцарию из Берлина в начале прошлого века. Ингрид исчезла из поля зрения заклинателей, скрывшись за магией амулета. Изменила имя и переехала из одного конца города в другой. Она пряталась у них под самым носом.

Лиам наверняка перевернул мир в поисках дочери — в то время как сила древних артефактов укрывала Мари в его родном городе. Я бы позлорадствовал, но для начала мне хотелось выяснить, кто столь виртуозно обвел вокруг пальца Братство. После встречи с Эрнессой открылось много интересных деталей. Ее мать, Эрика Ланье, помогла Давине сбежать от Лиама. Только я сомневался в том, что Эрика действовала в одиночку. Что-то ускользало от меня, и я никак не мог понять, что именно.

— Я отказалась от своей прежней жизни. Сейчас это не имеет значения.

Я почти не слушал ее и осматривался по сторонам. Непримечательные пастельные тона, удобная мебель. Серая кошка, дремавшая на диване в гостиной, навострила уши и уставилась на меня. С животными я не ладил. Они спешили прочь, чуя Зверя. Этот клубок меха не стал исключением. Она вскочила, выгнула дугой спину, зашипела и убежала.

— У меня нет того, за чем вы пришли. Лучше уходите.

Я ожидал услышать нечто подобное.

Бегло просмотрев немногочисленные фотографии над каминной полкой, я остановил взгляд на одной из них. На фото Мари было не больше пятнадцати. Заплетенные в две косы темные волосы, легкий летний сарафан и блеск золотой цепочки на шее. Она обнимала Элизабет, которая выглядела гораздо моложе. Открытые и искренние улыбки на лицах. Похоже, что тогда они были счастливы, были настоящей семьей. Пока Ингрид не выставила свою воспитанницу из дома.

Глядя на Элизабет, я понимал, почему она так поступила. Она боялась, что Лиам найдет их. Видящая избавилась от дочери заклинателя, предоставляя той заботиться о себе самостоятельно. Тот же страх заставил ее отправить Мари в клинику. Эта женщина делала все, чтобы не пересекаться с миром, видеть деяния которого была способна с рождения. Я хорошо знал вкус этого страха, пусть и не ощущал его из-за магического металла. Мерзкий, как скисшее молоко. Трусов и предателей я презирал. Эта женщина была мне противна.

— Все серьезно, Элизабет, — я вернул фото на место. — Нам нужен оберег, без него мы не уйдем.

Ингрид рассмеялась.

— Я гораздо раньше тебя осознала насколько все серьезно, ликан! Повторяю еще раз, у меня нет того, что вам нужно.

Она обхватила себя за плечи и старалась не смотреть ни на меня, ни на свою воспитанницу.

— Элизабет, — мягко попросила Мари.

— Вы не слышите меня? — взвилась женщина. — Она забрала его, как и обещала!

— Она?

Нехорошее предчувствие, горечь догадки мгновенно овладели мной. Выражение лица Элизабет говорило само за себя. Не единожды мне доводилось видеть маску отвращения и ужаса, когда люди говорили о ней. Я понял, кто эта «она» еще до того, как задал свой вопрос. Понял, и в то же время не хотел верить.

— Она всегда являлась под ложной личиной, но я видела ее истинный лик! Обезображенное чудовище. Слуга Мааре и последовательница Мойр, которая видит чужие жизни!

— Вы слишком хорошо осведомлены. Этих имен сегодня не произносят даже заклинатели.

— Заклинатели добровольно пожелали забыть о своей страшной истории. Они предпочли ей сладкую ложь и укрыли ее вуалью легенд. Но ей известно все! Ради этого она и живет столько веков!

— Ты понимаешь, о ком она говорит? — Мари в недоумении обратилась ко мне.

— Понимает, прекрасно понимает! — Ингрид осмелела. — С ней он прошел через Вечность, и до сих пор остается послушной марионеткой в ее руках, как и мы все!

Я сделал шаг, видящая отступила и победно улыбнулась. Ей удалось задеть меня.

— Ты думаешь, Давине удалось сбежать только потому, что заклинательница Ланье была столь великодушна? — она смотрела с вызовом. — Оракул стоит за всем! Столетиями, она предавала заклинателей и Братство, играя то за одних, то за других. У нее свой интерес!