Под взглядами Солинари и Лунитари, под всевидящим оком невидимого, но присутствующего Нуитари животное бежало всё дальше и дальше. Оно промчалось мимо некоторых стоянок Неистовых Бегунов, где тоже обнаружило следы магии. Его хозяин подберет их кости, когда они падут в сражении. Также собака обнаружила несколько магических книг, защищенных охранными заклинаниями. Три тонкие книги не представляли особой важности. Четвертая же, толстая и старая, была достаточно ценной. Собака обнаружила их в пещере недалеко от города короля эльфов, прекрасного Сильваноста, яркого драгоценного камня на груди королевства.

Наконец удовлетворившись, собака-призрак возвратилась к палатке своего хозяина. Все вещи, которые она обнаружила и рассмотрела, доставили ей большее удовольствие, чем похвала её хозяина.

— Итого двадцать, — сказал Трамд темноте с пылающим взором, — теперь можешь прогуляться туда, в спящую армию. Бери там всё что хочешь и делай с этим, что угодно.

Собака испарилась из палатки, её красные глаза, мерцали как тлеющие угольки. Из любопытства Трамд вышел за ней. В холодном ночном воздухе он наблюдал бегущую тень, слегка размытую и бесформенную. Мириады звёзд сияла на небе. Луны взошли. Как красные глаза, пылали бесчисленные походные костры армии. Он наблюдал за бегущей тенью и чувствовал в себе движение крови, крови в аватаре, крови в гниющей куче плоти и костей, лежащей под шёлковым покрывалом далеко отсюда. Собака прыгнула и — он почувствовал это — оторвала что-то у спящего воина. Не было крови и звуков ломающихся костей. Она оторвала душу несчастного и ещё четверых рядом с ним.

Трамд улыбнулся. Он вздыхал и чувствовал, как собака-призрак заполнялась сущностью своих жертв, их мыслями, желаниями и мечтами, а также страхом и слабостями. Он смеялся, утробным и ужасным смехом, походящим на камни, трущиеся друг о друга, когда животное забрало те души и потащило в темноту, откуда прибыло.

Он наблюдал, как обездушенные бегали, стеная, среди армии. Он видел как их ловили и убивали, и слышал как те, кто убивал их, говорят друг другу: — Безумие. Хорошо, что они мертвы. — В конце концов, они были людоедами и иногда сходили с ума и должны были быть убиты. Однако в том месте, где жила собака-призрак, их стенания и крики никогда не утихнут.

Утром Трамд отметил все те магические предметы, которые нашла собака-призрак, на карте, которую держал в маленьком серебряном ящике. Он делал это всякий раз, когда драконья армия планировала захватывать новые земли. По всему пути следования Фэйр Керон — в Гудлунде, Найтлунде и Балифоре — он собирал магические сокровища. В этот раз он тоже найдет их. Думая о том, окажется ли один из них тем самым сокровищем, которое он ищет, он позавтракал и вышел на утреннюю прогулку. Его мечтания прервались на какое-то время, когда он зашёл к своей Повелительнице, чтобы сообщить, что большая армия эльфов пришла в движение. — И беженцы, которых мы заставили бежать от нас по лесам, уже недалеко от Сильваноста. Они голодны и оборванны и готовы съесть не только осенний урожай, но и все существующие зимние запасы эльфов.

— Моя госпожа — сказал он, глядя, как Фэйр Керон завтракает сыром и вином. — Моя госпожа, конец эльфов уже близок.

На рассвете, когда небо приобрело оттенок розовой лаванды, а лилии в Саду Астарин окутались призрачным туманом, Эльхана Звёздный Ветер искала в Звёздной Башне своего отца. Он шла неслышно, её мягкие кожаные сандалии не издавали ни звука в мраморных коридорах. Подол её голубого, украшенного узорами платья, тихонько шуршал у лодыжек. На руках она носила золотые браслеты, которые её отец подарил её матери в день рождения Эльханы, девять колец, сработанных как виноградные лозы. Они не звенели при ходьбе, поскольку Эльхана шла, судорожно сцепив руки и суставы рук белели от напряжения.

Она шла из комнаты в комнату. В спальне отца на кровати лежала туника, вышитая серебряными рунами. Рядом лежали чулки из мягкой шерсти. На полу перед кроватью стояли шлепанцы Лорака из золотистой кожи. Маленькая шкатулка из красного дерева, инкрустированная серебром, лежала возле туники Беседующего. В ней, как знала Эльхана, хранились драгоценности Лорака: ожерелья, кулоны, заколки — все, сработанные самыми квалифицированными гномами-кузнецами в те дни, когда между Сильванести и Торбардином велась торговля. Это было давным-давно. Теперь гномы отвернулись от мира, запершись в своей горе, а эльфы Сильванести никогда не покидали пределов своей страны. Единственное, что теперь их объединяло, так это отчужденность от мира и упрямое презрение к чужестранцам.

Эльхана не нашла своего отца ни в библиотеке, ни в музыкальной комнате. Она поспешила на террасу, но его там тоже не было. Его не было и в древесном питомнике, где она надеялась его найти, наслаждающимся рассветом в сладких ароматах обильно растущих там цветов. Она вышла в галерею и, направляясь в зал аудиенций, вдруг остановилась с замершим сердцем.

Зеленое сияние, мерцая и блистая, освещало зал аудиенций и застывало на мраморных стенах подобно зеленым водорослям на поверхности стоячего пруда. Капли пота показались на её лице. Она видела этот свет раньше, в темнице, когда её отец пробудился ночью от кошмара. Держа руку на холодных мраморных перилах, Эльхана наклонилась вниз и увидела Лорака Каладона. Он сидел на своем троне, немного сгорбившись. В руках он покачивал вещь, которая и излучала этот ужасный свет. Зеленые блики освещали его лицо, делая его похожим на лицо трупа.

Эльхана задрожала. Её сердце бешено забилось и, подхватив подол, она стремительно побежала вниз по широкой вьющейся лестнице.

— Отец! — закричала она и её голос зазвенел эхом в галерее.

Он поднял глаза, медленно, как человек, пробуждающийся ото сна. Его лицо всё ещё имело цвет сияющего шара, который он держал в руках.

— Стой на месте! — выкрикнул он.

Он был её отцом. И он был её королём.

Эльхана остановилась, ухватившись за перила. Её ноги застыли на последней ступеньке.

— Отец?

— Стой на месте, — прорычал он.

Свет шара пульсировал, как зловещее сердцебиение.

Далеко наверху, в галерее, она услышала голоса слуг, говорящих с друг другом, женский голос задал вопрос, мужской приказал ей замолчать. Эльхана сделала шаг в сторону отца, спустившись с последней ступеньки в зал аудиенций.

— Отец, — прошептала она. — Отец, вы пугаете меня. С вами всё в порядке?

Он не двигался и даже не посмотрел на неё. Ещё один шаг, затем ещё один и в последнем луче рассвета она увидела, что губы отца дрожат. Это просто дрожащие губы старика, пролетел у неё в голове предательский шёпот.

Лорак постарел? Лорак дрожит? Лорак, о милостивые Боги, напуган?

Зелёный свет отхлынул от лица короля и стал меркнуть, возвращаясь в полость шара. Ободренная Эльхана сделала ещё один шаг. Наконец, не слыша больше протестов Лорака, она стремительно побежала к нему, её сандалии громко стучали, а браслеты резко звенели. Она подбежала и упала на колени возле него, Беседующего на своём троне.

Он сидел в полной неподвижности. Его мраморное лицо не имело выражения, но его глаза, его глаза…

Эльхана Звёздный Ветер мягко накрыла руки отца своими. Когда он не пошевелился, она взяла шар и поставила его на подставку. В тот момент она чуть не уронила его. Подставка, сработанная из слоновой кости в форме рук, сложенных в чашу, изменилась. Это была та же самая подставка, она знала это. Она это видела, но что-то деформировало её. Что-то поцарапало и ободрало её, и вообще, теперь это были не две руки, а одна, большая и широкая, с пятью завитыми когтями. В эту лапу, в эти когти, Око Дракона из Истара поместилось так же свободно, как и прежде.

— Дитя моё, — прошептал король, глядя на неё. — Моя бедная Эльхана.

Его глаза были наполнены печалью настолько глубокой и ужасной, что Эльхана, глядя в них, чувствовала, что её затягивает в глубокий омут.

— Отец. — Она прикоснулась к его лицу обеими руками. Под ними она почувствовала дрожащую плоть. Казалось, с ужасом и жалостью подумала она, что ему хочется плакать, но он потерял эту способность. — Отец, пожалуйста скажите мне. Что случилось?