А между тем сценическое искусство всегда было самым распространенным и любимым занятием образованного и изящного общества, общества, дающего наибольший контингент писательниц. Да и вообще женщины — самые страстные любительницы театра. Причина того, что драматическая литература не имела представительниц в женском мире, коренится в самой сущности женской природы, не соответствующей этому роду поэзии. Сценическое произведение должно отличаться определенным синтезом, быстротой и неослабляемой силой действия: фабула развертывается в нескольких актах, в нескольких сценах, разыгрывается в действии, а не рассказывается. Женщина же скорее склонна к анализу, к описаниям, к многословию и, втиснутая в рамки трех или даже пяти актов, чувствует себя не в своей тарелке, и действие выходит у нее неясным, вялым и запутанным. Она вполне в своей сфере лишь в таком роде литературного творчества, который позволяет ей не сосредотачиваться, а распространяться, анализировать, а не синтезировать.

Возвышенная поэзия также дает весьма малый контингент женщин, могущих равняться с мужчинами. Я не считаю принадлежащими к этому роду поэзии стихи Виктории Колонна или герцогини де Ноайль: они правильны, красивы, звучны, картинны; но в сущности это лишь хорошенькие вещицы, в которых не чувствуется истинного вдохновения, и нет строгой красоты формы. Великой поэтессой, достойной стать рядом с Шелли, Теннисоном и Байроном (это не мое смелое суждение, а мнение Ипполита Тэна) была одна Елизавета Баррет Браунинг. Она одна одарена истинно поэтическим чувством. Ее «Португальские Сонеты», ее поэма «Aurora Leigh» — шедевры по чистоте формы, благородству, замысла, пылкости чувства и вдохновения и тщательности отделки.

Но именно тот факт, что мы одну только женщину и можем поставить рядом со столькими знаменитыми поэтами всех стран, знаменателен в том смысле, что показывает, не скажу — отвращение женщины (так как очень многие женщины пытались выступать на поэтическом поприще), но их неуспех в этом роде творчества. Почему так редко стихи женщин бывают действительно прекрасны, несмотря на то, что женщина обладает в высшей степени поэтическим темпераментом, способным воспринимать и чувствовать красоту, грацию, нежность, все те главные элементы, которыми питается поэзия? Я осмелюсь сказать, что женщина пишет плохие стихи потому… потому, что она слишком поэтична, слишком впечатлительна, тогда как для поэтических произведений, кроме чувства и поэтического темперамента, требуется еще широкое образование, эстетическое воспитание и строгое отношение к работе. В стихах форма должна быть всегда совершенна, мысль изложена связно и выражена красивыми словами: никакая другая литературная форма не требует такой «литературности», такого навыка, такого глубокого знания всех тонкостей языка. Поэт должен составлять свои стихи, как мозаист составляет и обтачивает камешки, должен соединять слова в одно гармоническое целое. А между тем редкая женщина имеет то философское образование и те филологические познания, которыми отличалась Елизавета Браунинг, так что и в этом случае исключение только подтвердило бы правило. Но обыкновенно женщина не умеет отделывать, переделывать и переправлять свои стихи; не умеет, вынув стихи из горна вдохновения, подвергнуть их терпеливой очистке и переработке. В поэзии форма, техника играют слишком важную роль, чтобы женщина, не терпящая стеснения, могла писать хорошие стихи. Впрочем, даже если она и сумеет написать красивые строфы, то не в состоянии создать истинно поэтического произведения. Поэзия похожа на жемчужное ожерелье: если среди целого ряда прекрасных жемчужин попадется одна никуда негодная — вся нитка теряет свою цену.

Если женщины и не имели успеха в области поэзии и драматургии, то благодаря впечатлительности своей натуры, своему поэтическому чутью и своей горячей отзывчивости на всякое явление жизни, они способны занять видные места в области романа и повести. Все те недостатки, которые вредят женщине на поприще поэзии и драмы, становятся их главнейшими качествами — к тому же такими, которыми не обладает мужчина — в области беллетристики. Роман не требует высокого полета фантазии, эпического тона, философского синтеза; его назначение — с верностью и точностью отмечать то влияние, которое производят на людей крупные и незначительные явления жизни; радость и горе, богатство и бедность, образованность и невежество, — все это условия, создающие тысячи мотивов для любви и ненависти, встречи, разлуки, для развития добродетели и пророка, все это дает темы для разного рода трагических и комических комбинаций, в которых вращается человеческая жизнь. И если для возведения великих зданий поэзии необходимо быть великим архитектором, обладать чувством гармонии линий, пропорций, то для постройки хороших и удобных жилых домов достаточно быть хорошим инженером, добросовестно изучившим потребности жизни и стараться удовлетворить их. Точно так же и для того, чтобы написать роман, надо стать в непосредственное соприкосновение с жизнью, наблюдать и отражать ее в своих произведениях. Женщины имеют еще и много других драгоценных качеств, чтобы сделаться хорошими и оригинальными романистками. Так, например, женщины гораздо «субъективнее» мужчин в том отношении, что они более глубоко чувствуют и более отдаются во власть своего сюжета, который всецело овладевает их вниманием и глубоко волнует их. Мне припоминается по этому поводу одно интересное, хотя и несколько парадоксальное сравнение мнений мужчины и женщины об одном и том же предмете. Мужчина говорит: «О, как это прекрасно!» и всегда сумеет описать этот предмет именно таким, каким он есть. Женщина же скажет: «О, как это мне нравится!» и часто прибавляет: «Как бы мне хотелось иметь это!» Затем она описывает предмет весьма «субъективно» с горячностью, с восторгом, с преувеличением экзальтации.

В жизни такой недостаток объективности вреден, так как искажает правильность суждения. Но в литературе, хотя слишком большая субъективность и лишает автора чувства меры и гармонии и делает роман многоречивым, наивным и неуклюжим, тем не менее приносит свою долю пользы, так как между тем, что автор чувствует, и тем, что он пишет, нет никакой преграды, ничье постороннее влияние не затмевает впечатления, живо и ясно отражающегося в художественном произведении. И на сам слог влияет эта непосредственность, делая его небрежным, но точным, сильным, полным неожиданных оборотов, свободным от условностей речи и от погони за чрезмерной чистотой, благодаря чему он прекрасно передает глубину чувства, живость впечатления, и рассказ бежит, как живой и свежий источник, из самых недр человеческой души.

Вот почему в произведениях повседневной литературы, не предъявляющей претензий и не задающейся особенными целями, в письмах, в дневниках, в журналах женщина занимает более высокое место, нежели мужчина, ибо она живо интересуется всем, что окружает ее, она инстинктивно и быстро находит подходящие слова! для выражения собственных чувств. Не только по отношению к форме, но и по отношению к содержанию романа женщина победоносно выдержала испытание по сравнению с мужчиной. В романе она действительно отличается глубиною психологического анализа, тончайшими оттенками в передаче самых разнообразных и интимных чувств; с неослабевающей и непосредственной отзывчивостью на все явления жизни и человеческие чувства дает ей возможность изображать их замечательно правдиво и верно. Возьмите, например, наиболее обыкновенный и, так сказать, типичный сюжет романа — любовь. Мужчина романист остается мужчиной и в романе, т. е. слишком легко переносит в литературу свое специфическое мировоззрение хищника. Центральным пунктом каждого романа обыкновенно бывает любовь; но любовь в изображении мужчины является почти исключительно такой, какой воображает ее себе его чувственная натура; главной притягательной силой служит для него красота форм; его любовь — чисто физическая, цель его стремлений — обладание женщиной. И роман поэтому, может быть, даже и помимо воли автора, вращается в кругу его собственных ощущений и чувств. В любви и в женщине он отмечает то, что затрагивает его собственное чувство — все обстоятельства, все эпизоды, предшествующие и способствующие развитию чувственной любви: любопытство, тщеславие, соперничество, ревность, привычку, пресыщение. Женщину он рисует такой, какой он ее себе представляет, т. е. не ее самую, какая она есть, а те чувства, которые она внушает, и автор, будь он циничный или утонченный психолог, реалист или идеалист или морализатор, будь это Бальзак или Золя, Стендаль или Бурже, Род, Мопассан или Маргерит, будет рассказывать то, что он испытал сам или что наблюдал у других, но никогда не в состоянии будет отделаться от своей мужской точки зрения, заставляющей его изображать женщину не такой, какой она есть на самом деле, а такой, какой он видит ее. Он будет описывать все внешние стороны явлений, все чувства любопытства, наслаждения и страдания, которые вызывают в нем влечение к женщине или обладание ею, как, например, Теккерей в «Эгмонте» и Додэ в «Сафо».