Нападение на лагерь получилось скоротечным, гораздо больше времени ушло на поиск уцелевших вражеских наемников. Потом глашатаи ездили по лагерю и сообщали опешившим пленникам, что его светлость граф Каркельский, исполняя пожелание своего венценосного брата Дарберна Ларского, сегодня утром вошел в Снури и присоединил город и графство под руку его светлости Дарберна Ларского, единственного законного правителя Лоэрна. Все жители графства Снури теперь являются подданными его светлостей Дарберна Ларского и Ксандра Каркельского. Все они тотчас же получают свободу и могут беспрепятственно вернуться в свой город.

Ажиотаж, на радостях охвативший освобожденных пленников, перерос, как это часто бывает, в толчею, каждый старался, с одной стороны, быстрее покинуть лагерь, а с другой стороны, не забыть свои вещи, вывезенные хаммийцами вместе с полоном. Но где искать свои вещи? Где та подвода, куда их сгрузили? Да и были ли эти вещи? С городской голытьбы что возьмешь? Только жизнь. А вот у лавочников, действительно, было чем поживиться. И теперь не важно, свои вещи на той телеге или чужие. Бери — и беги, пока не появился настоящий хозяин. Легко сказать — беги. А рядом еще что — то лежит и вот тот рыжий мужик тянется к заветному мешку…

Только через час закончилась свалка и потасовка, итогом которой оказались два десятка тел, неподвижно лежавших рядом с телегами. Да еще несколько десятков человек, охая и держась за отбитые места, проклиная то ли всех на свете, то ли какого — то Арбея, сломавшего пару ребер, медленно тянулись на север в последних лучах заходящего за кромки деревьев солнца.

Бароны запретили трогать подводы, которые теперь удачно прикрывали военный лагерь, разместившийся на освобожденном месте. Ранним утром следующего дня барон Фурбег погнал солдат дальше на юг — нельзя терять время на отдых, впереди находится основная масса хаммийцев и захваченных горожан. В течение следующих трех дней каркельцы одолели еще тридцать пять верст. До главного храма Ужасного Паа оставался один дневной переход. Но зато почти всех врагов удалось догнать.

В последние полдня каркельцам попалось только два преследуемых отряда. Большая часть хаммийцев, покинувших несколько дней назад Снури, была уничтожена, либо пленена. Вон, уже восемьдесят пленных везут в обозе. Кому — то, конечно, удалось скрыться. По большей части повезло тем наемникам, кто шел во главе колонн с пленниками. Пока каркельцы продирались через плотные ряды горожан со связанными руками, шустрые наемники, быстро смекнув в чем дело, успевали броситься в лес.

Последний день погони принес каркельцам еще две колонны с пленными, да и то это было в первой половине дня. Днем передовые отряды барона Фурбега заметили вдали на дороге еще одну группу людей. Несколько десятков всадников и столько же телег. Вырвавшаяся вперед сотня быстро сократила расстояние до цели. Вражеские всадники засуетились, а затем припустили лошадей галопом, оставив на дороге подводы. Когда подняли рогожи, каркельцы удивленно зашумели. В подводах обнаружилась масса очень дорогих вещей из графского замка. По словам возниц, а ими оказались слуги из снурского замка, в этой колонне ехал сам граф Дворкос, несколько его приближенных и два десятка охраны. Там же был и лоэрнский барон Малкан.

От заманчивой возможности догнать и пленить вражеских вождей Фурбег отказался. Он помнил строгий наказ своего графа быть особенно осторожным и бдительным вблизи жреческого храма. Ведь это был не один из провинциальных храмов, а храм главный. Значит, и сил у жрецов было намного больше. Опасны были и сами жрецы и орки — храмовники. А до храма теперь оставалось меньше четырех верст. Дворкос с людьми уже, наверное, преодолел половину этого расстояния и уже скоро сможет оказаться под защитой стен храма.

Досадно, конечно. Зато теперь ясно, что никто из наемников с полоном не ушел. Вряд ли Дворкос пропустил кого — либо вперед себя. Ведь хаммийцы должны были отдать ему половину вырученного. А как его подсчитаешь, если скоро придется пожертвовать часть пленников храму? Да и не все схваченные в городе доберутся до Хаммия.

Теперь можно отправляться и обратно. Милорд Ксандр будет доволен. Он слишком близко воспринял известие о пропаже своего врага — маленького виконта Артасиса. Почему граф так обеспокоился судьбой мальчишки и его матери, барон Фурбег понять не мог. Ну, пропал и пропал, еще лучше. Когда появились слухи, что к пропаже мальчишки причастен милорд, Фурбег даже отмахнулся от этой глупости. Мало ли что болтают? Всем верить, от всего переживать? Он точно знал, что это неправда. Поэтому милорду беспокоиться не следовало. Но не ему, барону Фурбегу, решать за графа.

Тем не менее, как только стали поступать пленные, Фурбег вместе с бароном Верганом первым же вопросом стал интересоваться судьбой виконта. В начале допроса наемники, божась и клянясь богами, только мотали головами. Но когда Верган приказал принести клещи и передвинуть поближе костер, один из хаммийцев не выдержал и, упав на колени, бросился целовать сапоги барону.

— Все скажу, всё!

— Говори, пока клещи не раскалились.

— Милорд, когда мы шли в Снури Малкан приказал схватить каркельцев. Он сказал, что это из — за них мы оказались в таком положении. Он раздал всем мечи и…

— Мечи?

— Да, милорд, нам всем дали мечи. Пятьсот мечей…

— Ты лжешь! Вас выпустили с каркельской земли безоружными. И ты утверждаешь, что до прихода в Снури достали пятьсот мечей? Несите клещи!

— Нет, не надо, я правду говорю. Я хороший! Нет! Мечи Малкан получил от торговца. Тот купил их в замке Зардога. Пятьсот мечей. И нас, хаммийцев, было пятьсот.

— Вот как? Торговец! Что было дальше?

— Мы окружили каркельцев и взяли их в плен.

— А мальчик с матерью?

— Их тоже.

— Что было потом?

— Потом мы дошли до Снури и Малкан оставил нас в городе. А когда стало известно, что такие великие люди, которых я лицезрю перед собой, идут к Снури, он отдал нам город.

— Меня интересует мальчик и его мать. Что с ними?

— Я не видел, но Фархут сказал, что их забрал тот самый торговец. Он видел их на постоялом дворе в Снури.

— А потом?

— Не знаю, милорд. Это было две седмицы назад. Наверное, уехал в Хаммий.

— А остальные каркельцы, что с ними?

— Все пошли в уплату за мечи. Этот торговец еще плакался, что остался в проигрыше.

Чтобы перепроверить слова хаммийца пытали остальных наемников, те подтвердили сказанное. Но этого мало. Ведь первый рассказал о судьбе каркельских мятежников в присутствии других наемников. Поэтому следовало дождаться новых подтверждений. Их дала следующая партия пленных. Здесь было проще. Даже клещи не понадобились.

Бароны, зло хмурясь, спрашивали пленных о судьбе схваченного ими виконта и мятежников. То есть уже в самом вопросе было ясно, что милорды знают все. Поэтому пленные хаммийцы, заикаясь, подтверждали эти сведения.

Когда вернувшиеся из удачного похода бароны сообщили об этом милорду Ксандру, тот только нахмурился и ничего не сказал. А через два дня прискакали гонцы с востока. Они сообщили, что к Снури приближается большое пиренское войско. Примерно около двух тысяч человек. И не успел милорд отдать приказ о подготовке к предстоящему сражению, как прибыл гонец из Каркела, который привез неутешительные вести.

В Каркел тоже вторглись пиренцы. Около двух тысяч солдат. Получается, что Черный Герцог начал полномасштабную войну против Ларска. Чего доброго, и оттуда гонца ждать. Хотя, откуда у Пирена столько солдат? Здесь две тысячи, на Каркел идет две тысячи, несколько сот человек засели в Снури. Недоставало еще и вторжения орков. Сашка их разбил три с половиной года назад, уничтожив почти всю орду, состоявшую из взрослых особей, самцов и что важно, самок. Орки, конечно, быстро размножаются, но им еще долго восстанавливать свою численность. Хотя, ведь в их становищах должны оставаться детеныши, многие из которых сейчас стали взрослыми особями. Конечно, пятьдесят тысяч, как в прошлый раз им не собрать. Но даже десять тысяч орков могут наделать в Ларске беды.