— Глупый ты. Двадцать монет за простолюдина.

— Но он же был баронет.

— Это только хаммийцы таких ценят. В Атлантисе если ты бывший, хоть баронет, да хоть граф, то ты уже чернь. Как еще пять золотых барон мне предложил? Его же граф, когда выздоровеет, хорошенько за такое транжирство отругает. Даже может заставить выплатить из своего кошелька. А ты: «Двадцать монет»!

— Эй, Ламинт, я согласен.

— Э — э… на что, милорд?

— На двести золотых монет.

Лесовики выпучили глаза, да и не только они, и Эйгель с Серри тоже.

— Шутите?

— Нет, серьезно. Слово барона!

— За простолюдина?!

— Это мое дело.

— В чем подвох? Не пойму. Может быть, и здесь обманка. Это точно простолюдин? Не принц какой — то?

— Будущему лоэрнскому принцу Винтольду только три года.

— Для трех лет этот Эйгель большой переросток… Странный вы народ. Как друг за дружку стоите… А граф, когда очнется, вдруг разгневается и запретит такой обмен? Что тогда будет?

— Не запретит. Я Ксандра знаю. Скорее разгневается, если я сейчас не соглашусь.

— Милорд… — Эйгель мог вымолвить только это.

— Хватит. Решили? Всё. Пора собираться.

Ламинт захлопнул за Эйгелем дверь сторожки.

— Пойдемте, милорд барон, хоть посмотрите на вашего графа. Убедитесь, что у нас все без обмана. Мы же не вы.

Хелг наконец — то смог увидеть Сашку. Тот лежал бледный, с заострившимися скулами, на лбу поблескивали влажные капли. Но это не пот, а какая — то остро пахнущая жидкость, которой смачивала Сашкин лоб молодая девушка. Рана на спине была прикрыта окровавленной тряпицей.

— Как видите, милорд, ваш господин жив и его лечим. Можете забирать или останетесь с ним, но нам уже пора. Акси, быстро собирайся, соседи почти все уже готовы уходить.

— Батюшка, если я уйду, то барон умрет. Они не смогут его лечить.

— Это их проблемы. Мы свое дело сделали. Пусть ищут своих лекарей. Хотя те только мастера пиявки ставить. Да вывихи вставлять.

— Действительно наши лекари такие плохие?

— Не знаю, какие ваши, но в окрестностях вплоть до самого Каркела лучше, чем моя Акси не сыскать.

— Тогда она останется с милордом.

— Это как останется?

— Будет лечить, пока не вылечит.

— Акси пойдет со всеми.

— Но батюшка…, — вмешалась девушка.

— Молчи, дочка!

— За работу я хорошо заплачу. И обещаю ей защиту, — продолжил настаивать Хелг.

— И она станет заложницей. В обмен на этого Эйгеля. Так?

— Нет. У меня и в мыслях такого быть не может.

— Может — не может, но когда на кону двести золотых, то всякие мысли в голову придут. Да и вы, милорд, не самый главный. Я слышал про маркиза Ильсана. Или вот хотя бы тот милорд, что вчера вечером прибыл из Каркела. Уж больно грозен был.

— Ты про Равсана?

— Как зовут, не знаю, да и кто этот Равсан тоже.

— Это командир графской стражи.

— Как раз по наши души. Вовремя мы уходим. Поняла, дочка?

— Батюшка, я остаюсь.

— Нет. Я сказал!

— Послушай, Ламинт. Боюсь, у тебя нет другого пути, как ее оставить с нами.

— Нет!

— Послушай. И не смей меня перебивать! Я даю слово, что пока я жив твоя дочь будет под моей защитой. И никто не посмеет ее сделать заложницей. Даже если она не сумеет вылечить милорда… все равно всё так и будет.

— Я вылечу. Вершина болезни пошла на спад. Немного, но пошла.

— Тем более. Но если ты заберешь ее с собой, то милорд умрет. Это так, девушка?

— Да. Его не смогут вылечить.

— Тогда смерть милорда будет на тебе. И я и граф Дарберн Ларский не успокоятся, пока всех вас не переловят. Всех! Вам нигде не укрыться. Даже на Диких землях. Нигде. Сил и денег на розыски мы не пожалеем.

Ламинт стоял в растерянности. Вот так влип. И что делать? Убить этого барона? И графа заодно? Но ведь все равно дознаются. Будут искать. Риума видели на постоялом дворе у Бравчена. Трактирщика будут пытать. Тот точно не знает, где они живут, но примерное направление покажет. На поиски бросят тысячу, две тысячи. Солдат у Ларска много. Прочешут здесь все и найдут их поселок. Пусть, пустой. Догадаются. И ларский граф объявит награду. Денег у них много. Вон, двести золотых за простого сопляка не жалеют. Что же делать? Вот попал!

Пока Ламинт лихорадочно размышлял, Акси вновь занялась раненым. Аккуратно сняла повязку и полила на рану настойкой из небольшого кувшина. Хелг с содроганием смотрел на спину своего друга.

— Хорошо, милорд. Дочка останется с раненым. Но вы дали слово.

— Не бойся. Слово сдержу.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и в нее ввалился подросток.

— Дядя Ламинт, солдаты!

— Где? Сколько?

— Насчитали пятерых. Идут в нашу сторону.

— Ларцы?

— Нет, сказали, что с гербом Снури.

— А эти — то откуда?

— Идут со стороны дороги.

— Я другое имел в виду. Откуда этим взяться?

— Позавчера вечером я разбил снурский отряд, возвращавшийся к себе. Там был их граф. Он и четверо солдат ушли в лес. Но это было намного южнее. Да и времени прошло. Заблудились, пошли на север? Нет. Давно могли разобраться, где север, где юг. Но здесь могут быть и другие лоэрнцы. Кто — то не успел вовремя уйти, вот и бродит по лесу.

— Граф… Всего пятеро. Хорошая добыча. Милорд нам не поможет? Мы мечами не очень — то владеем. Луками — да.

— Помогать разбойникам? Чтобы те пленили аристократа?

— Так не просто аристократа, ваша милость. Это граф Снури, он же вашего графа в западню заманил. Мы, конечно, сейчас можем уйти, вот только тогда дочку с собой заберем. Потому как эти пятеро выйдут к поселку. А там только вы, да граф без памяти. Ну и мальчик. К тому же, безоружные оба. Что будет с вами, продолжить?

— Ах, мерзавец…

— Милорд, решайте побыстрей. А ты, Сниппи, — Ламинт обратился к подростку, — беги, скажи, чтобы женщины уходили в лес, в противоположную сторону. И немедля. Всё с собой забирают, обратно уже не вернуться. И парня из сторожки пусть заберут. Поаккуратнее с ним. Стоит очень дорого. Всё. Встретимся у желтой сосны. Беги!

— Давай меч и кольчугу. — Хелг был настроен решительно.

— Если милорд нам хорошо поможет, то меч и кольчуга останется у него. Это его доля.

— Мне разбойные доли не нужны.

— Не нужны, так не нужны. Парнишке его кинжал верните.

Когда все пошли к выходу готовиться к встрече приближающихся лоэрнцев, Ламинт повернулся к Серри и сказал:

— А ты куда? С ножичком — то против воинов. Здесь останешься.

— Нет, я с милордом.

— Останешься! И умри, но защити своего графа. И Акси тоже. Это если кто — то прорвется в избу. Понял?

Серри бросил взгляд на Хелга, и кивнул.

Зная, с какой стороны леса ждать незваных гостей, лесовики в количестве семи человек и с ними Хелг разместились в разных местах поселка. Кто за пристройками, кто забрался на чердак, кто просто спрятался на опушке леса, намереваясь выстрелить лоэрнцам в бок, а то и в спину. Перестрелять пятерых вражеских солдат было не очень — то и сложно, если бы не снурский граф. Будет ли среди лоэрнцев граф Снури или не будет его, а стрелять бездумно нельзя. Граф им нужен живым. Ведь это не граф, а пятьдесят золотых монет, только с двумя ногами. И, к сожалению, с двумя руками, которые умело держат меч. В отличие от самих лесовиков. Но для этого у лесовиков теперь есть молодой и сильный барон.

Ждать пришлось недолго, через четверть часа у опушки леса, со стороны, где проходила в нескольких верстах отсюда проселочная дорога на Снури, появилась первая фигура. Человек стоял и внимательно осматривался. Но не шел вперед, однако и не уходил обратно. Видимо, ему что — то не нравилось. А что может нравиться чужому солдату, вдруг набредшему на лесной поселок, который почему — то вымер? Нет людей, совсем нет. Хотя кое — какие детали говорили, что люди здесь были совсем недавно. Все сбежали или только женщины и дети? От ответа на этот вопрос зависели жизни лоэрнцев. Не все жизни, конечно. Неужели четверо опытных солдат во главе со снурским аристократом, прекрасно владеющим мечом, могут бояться какого — то лесного мужичья? Нет, не могут бояться. А опасаться — да. Лесные охотники всегда умелые стрелки. Даже стрелы с костяным наконечником смертельны, если попадут в глаз. А некоторые охотники были очень меткими стрелками.