- Сон, всего лишь, сон...И ничего больше, - повторил он не веря самому себе.

   Разогнав случайных зевак и распорядившись по поводу опроса очевидцев, которых как бывает в таких случаях, не оказалось - Смотритель возник рядом с инспектором и звонко отрапортовал. Мистер Форсберг выслушал доклад и, помедлив, спросил:

  - Скажите, Стенли, до меня кто-нибудь осматривал место происшествия?

  - Да кому же это нужно, мистер Форсберг, - взмолившись, простонал Смотритель. - На кой демон... Вон и доктор подтверждает. Естественной смертью он умер. Без всякого, как говорится, душегубства. Все ж и так ясно!

  - В том-то и дело Стенли, что слишком уж ясно.

   Джинкс бросил взгляд на продрогших до костей полицейских. Ночи на излете лета, в этот год, и впрямь, выдались слишком холодными.

  - Хорошо, можете забирать, - снисходительно произнес констебль, заметив, как Смотритель облегченно выдохнул и натянуто улыбнулся.

  - Ну? А вы чего встали, рты разинули, итак ночь на дворе! Чего, поглядеть больше не на что?! Преставился человек, сердце не выдержало, а вы уставились, глазенками хлопаете, - засуетившись, прикрикнул на толпу представитель закона.

   Повернувшись, Джинкс покосился на горожан и заметил пустой взгляд рыжебородого ремесленника, который уже смирился с тем, что смерть его брата останется безнаказанной.

   Развернувшись, констебль в очередной раз направился к кэбу, словно место преступление тянуло к себе мощным магнитом.

   Сейчас было не до пустых бесед с горожанами. Стоило хорошенько подумать, прежде чем задавать хоть какие-нибудь вопросы. В голове не преставало крутиться это треклятое иссиня-черное перо, словно специально оставленное неизвестным шутником возле повозки.

   Что необычного в этой непримечательной находке - Джинкс не знал - но терзающее сомнение все-таки склоняло его в сторону непреодолимого желания докопаться до мистической истины загадочной смерти.

  - Смахнула его жизнь, - раздался, чей-то противный до тошноты, голос.

  Заметно вздрогнув, мистер Форсберг потерял привычный ход мысли.

  - Я говорю, мистер узнаю-все-про-всех, тяжелое это бремя жизнь, - заметив на лице инспектора мимолетное замешательство, добавил худой и очень бледный мужчина.

   С интересом изучив светловолосого незнакомца в старой потрепанной одежде, констебль попытался получше рассмотреть его лицо, которое было испещрено глубокими рытвинами от оспы, а на подбородке красовался длинный застарелый шрам.

  - Разве мы знакомы? - не отводя взгляда, поинтересовался инспектор.

   Незнакомец словно ожидая подобного вопроса, расплылся в улыбке, показав желтые кривые зубы и, приподняв высокую обветшалую шляпу, представился:

  - Мистер Лизри, местный гробовщик. Как называют меня многие - Робкий слуга смерти. За хорошую доплату могу стать душеприказчиком и предоставить лучшее место на Старом кладбище.

   Только сейчас Джинкс почувствовал, как от собеседника повеяло смертью. Запах свежей земли, и сырость прогнивших саркофагов слились в одно невыносимое благоухание, от которого стало мутить.

  - Не морщите нос, мистер я-все-про-всех-знаю, - заметив на лице констебля недовольную гримасу, произнес гробовщик.

  - Похоже ваш запах слишком уж опережает ваше присутствие, - не найдя ничего лучше, ответил Форсберг, стойко перенося рвотные позывы организма.

  - Да уж, я у парфюмеров ароматы не выбираю. Мне привычен мой, - гробовщик желчно осклабился, по-видимому, посчитав, что его шутка пришлась как нельзя кстати.

   Не разделив подобной радости, Джинкс все-таки попытался улыбнуться, но вместо этого на его лице возникла еще одна недовольная гримаса.

  - Вы не думайте, мистер я-найду-всех-злодеев, что я радуюсь, когда кто-нибудь в нашем городишке отдает богу душу, - перейдя на более серьезный лад, начал Лизри. - Мне и самому становится не по себе, когда деревянная крышка гроба закрывает лицо покойного. Вы кстати, из какого дерева предпочитаете гроб? Дуб? Сосна?

   Гробовщик зашелся в злорадном смехе.

  Мистера Форсберга передернуло от язвительной шутки, но он постарался сохранить спокойствие.

  - А ну пошел отсюда, Лизри. Со своими чертовыми шутками топай куда подальше! - Вмешался в разговор Смотритель.

   Но гробовщик и не собирался больше оставаться. Мрачные люди в длинных грязных фартуках, погрузили тело возницы в вытянутую и узкую, словно гроб, карету, исчезли в ночи, а вместе с ними испарился и сам мистер Лизри.

   После неприятной беседы, Джинкс опять ощутил жуткий озноб. В голове до сих пор стоял леденящий душу смех этого мерзкого типа.

  - Сумасшедший мерзавец, - провожая взглядом процессию, пробурчал Смотритель.

  - Спасибо, Стенли. Боюсь если бы не твоя помощь, я этой же ночью оказался на кладбище, - поежившись, поблагодарил его констебль.

  - Всегда пожалуйста, мистер Форсберг. - Здоровяк расплылся в улыбке. - У нас в городишке много всякого сброда. Привыкайте.

   Джинкс учтиво склонил голову, в ответ на низкий поклон Смотрителя.

   Кэб медленно кружил по пустым улочкам. Констебль взирал на мрачные, ничем не примечательные дома, а его мысли окончательно заплутав среди скрытых во мраке тупиков, пребывали в состоянии полудремы.

   Мерный топот копыт заставил инспектора ненадолго провалиться в безмятежный сон. Юноше приснился одинокий возница повстречавший на своем пути скалившегося желтыми зубами гробовщика, который черным вороньим пером вычеркивал того из бесконечного списка живых.

   Потом снилось кладбище. Джинкс безнадежно блуждал, среди высоких каменных надгробий и покрытых мхом саркофагов, понимая, что ему уже никогда не выбраться из этого мертвого государства, где предводительствовал ужасный мистер Лизри.

   Он пытался бежать от этого мерзкого, не перестающего гоготать типа, но всегда натыкался на тупик хитроумных лабиринтов. Облака над его головой проносились с неимоверной быстротой, словно и на небе властвовал беловолосый гробовщик, подгоняя и торопя само время.

   В очередной раз, в безнадежном поиске верного пути, мистер Форсберг наткнулся на выросшее из-под земли гигантское надгробие. На каменном знаке бесконечности, будто на троне, гордо восседала черная птица. Это уже не выглядело смешным. Ночной кошмар затягивал в себя, выдавая цветные картинки за ужасную реальность.

   В какой-то момент инспектор не выдержал - и из его рта вырвался отчаянный вопль.

   Сон тут же развеялся, возвратив служителя закона в бесцветный, слегка потрепанный кэб.

   Возница осторожно заглянул внутрь, и слегка склонив голову, поинтересовался:

   - С вами все в порядке?

   - Все в порядке. Всего лишь небольшая усталость, - буркнул в ответ Форсберг.

   Сонный взгляд констебля остановился на знакомом двухэтажном особняке. Получалось, что возница, сам того не подозревая, привез его к дому его наставника и непосредственного начальника старшего инспектора Риджи Ла Руфа.

   Зевнув, Джинкс окончательно прогнал пелену сна и еще раз взглянул на старую кирпичную постройку из трубы которой, призывно валили сизые клубы дыма. Сомнений быть не могло - он действительно стоял перед домом с гербом полицейского управления Прентвиля.

   4

   Ночь выдалась на удивление длинной, практически бесполезной. Слишком уж вольготно и напыщенно растолстевшая луна нависала над городом, и словно играя в прятки с крохотными людишками, то и дело скрывалась за редкими рваными облаками. Опустевшие улочки прятались под завесой таинственности тех, кто не выносил дневного света, и не признавал золотистых солнечных лучей. Эти немногие - выбирали ночь; покров загадочного мрака им был гораздо ближе и роднее.

   Среди ночных заведений и растворившихся во мраке сна нелепых страхов, они жили полноценной жизнью; они не были оборотнями или тысячелетними вампирами; они были простыми людьми. Людьми - выбравшими ночь.