Он вернулся, извинился и сообщил, что ему придётся улетать сегодня же в Москву.

Потом взял Лину за руку, и помог ей подняться со скамейки.

— Ты простишь меня за то, что мне придётся уехать? — искренне сожалея об этом, спросил он.

Лина кивнула, всё ещё думая о своём.

— Ничего страшного. Я побуду тут до отъезда. Юля меня развлечёт.

Роман посмотрел на Юлю и проговорил:

— Оставляю вам мою будущую супругу, надеюсь, что вы за ней присмотрите. — Он усмехнулся, давая понять, что это, конечно шутка, но Лина нуждается в дополнительном внимании.

Юля кивнула.

— Можете быть спокойны. Мы не дадим её в обиду.

Роман взял Лину за руку и повёл её в сторону ворот. И в то же время из дома вышли Сева и Юра.

Они подошли как раз в тот момент, когда Роман целовал Лину. Потом он попрощался со всеми и уехал в аэропорт, а Лина повернулась и уже собиралась войти в дом.

— Можно тебя на несколько слов? — окликнул её Сева, и она повернулась к нему.

Юра быстро потянул супругу в дом, а Лина посмотрела на мужа.

— Пожалуйста! — прошептал он, и Лина сдалась.

Они шли по дорожке в саду и молчали. Наконец, Сева нарушил молчание, и Лина остановилась и повернулась к нему.

— Значит, выходишь замуж? — спросил он глухим голосом.

Лина кивнула. По её мнению, об этом можно было и не срашивать.

— А то, что ты замужем за мной, это ничего? — тихо проговорил он.

Лина хмыкнула. И даже взглянула прямо в глаза Севе, чтобы понять, уж не шутит ли он.

— Я замужем за Прокопенко Всеволодом. Была. А ты, насколько я помню, Феликс.

Он поморщился.

— Ты же знаешь, о чём я! — воскликнул он.

— Знаю, — согласилась Лина.

Повисла долгая пауза.

Сева ждал, что Лина ещё что-нибудь скажет, а Лина ждала ответа, зачем Сева позвал её на разговор.

— А как же ребёнок? Зачем ты соврала, что сделала аборт? — наконец, спросил Сева.

Лина передёрнула плечами.

— Ты бы не отстал бы, пока не выяснил, чей это ребёнок. А мне это не нужно.

— А это ребёнок от него? — он неопределённо мотнул головой в сторону ворот.

— Это ребёнок от моего мужа! — уверенно воскликнула Лина.

Сева сразу весь как-то поник. Очевидно, решив, что она уже называет мужем Романа.

«Ну и поделом тебе, болван!» — решила про себя Лина.

— Ладно, мне идти надо. Спать хочется, — произнесла она и направилась к дому. Она отошла всего на несколько шагов, когда услышала позади себя шёпот Севы:

— Будь счастлива, киса!

Испания в начале октября волшебна!

Такой вывод в очередной раз сделала Лина, прогуливаясь вдоль берега моря. Потом вернулась к своему шезлонгу и прилегла отдохнуть. Пешие прогулки давались ей с трудом.

Она приехала сюда без небольшого неделю назад, но всё ещё не могла прогнать от себя чувство, что она хочет видеть эту страну своим домом.

Обычно человек, приезжающий в другую страну в эйфории первых дней готов остаться жить в этой самой другой стране навсегда.

Когда проходит неделя, ему всё чаще вспоминаются родные просторы, ну а по прошествии в среднем полумесяца начинает тянуть домой.

Но Лина, которая была влюблена в Испанию задолго до своего пребывания здесь и сейчас испытывала пьянящий восторг, как будто только-только ступила на землю с трапа самолёта.

Несмотря на то, что туристический сезон был закрыт почти везде, Лине повезло — Роман Аркадьевич снял для неё бунгало отеля, куда ещё привозили туристов. Так что Лина могла всласть накупаться, потому что ей казалось кощунством — не купаться в море, температура которого держится на уровне 23–25 градусов.

Это для остальных туристов такая температура воды — уже зима. Для человека, выросшего в славном городе Санкт-Петербург, это — просто счастье. Такого и в июле-то не дождёшься.

Поэтому Лина вела самый «овощной» образ жизни: купалась, загорала, ела фрукты и наслаждалась одиночеством.

Хотя, о каком одиночестве может идти речь, когда маленький шилопоп в её животе толкается постоянно?

Лине не терпелось осмотреть местные достопримечательности, но Роман взял с неё слово, что она дождётся его и они вместе будут ездить на экскурсии.

Случись что, он всегда будет рядом.

Роман обещал бросить все свои дела и прилететь к ней на днях. Он договорился со своим хорошим другом — врачом Эрнестом Эдуардовичем, который жил в Испании и работал в одной из местных клиник, что на время, пока Лина находится в Испании, она будет ходить к нему на осмотры.

Потом даже предложил остаться здесь до родов и уехать из страны уже когда малыш родится и окрепнет.

Лина пока раздумывала над его предложением, тем более, что до родов оставалось целых два месяца. Но на всякий случай у неё был записан номер этого чудо-доктора, чтобы Роман мог спокойно оставаться в Питере.

Лина перевернулась на бок и погладила живот, в котором бушевал ребёнок.

Последние полдня он вёл себя как-то совсем странно — то бушевал, как будто собирался выбраться на свет, то вдруг затихал и Лина сразу беспокоилась: не случилось ли чего.

Вот и сейчас живот Лины ходил ходуном.

— Тише-тише, дорогой, папочка скоро прилетит, — снова попыталась воззвать к нему Лина.

И опять представила при слове «папочка» Всеволода.

Она умышленно говорила про Романа — папа, чтобы приучать малыша к мысли, что отец он, и он рядом.

Но раз за разом ей представлялся Сева.

Она сотни раз ловила себя на мысли, что хочет позвонить ему, просто поговорить, сказать, что простила. Ведь он делал это только для неё.

Она постоянно расписывала ему, как хочет путешествовать с ним вместе. Объездить весь мир.

И теперь она сама себе казалась катализатором его поступка.

Потом она одёргивала себя, уговаривала забыть его навсегда, но уже через некоторое время снова ловила себя на мысли, что ищет глазами телефонный аппарат.

К слову, пребывание в стране её мечты сподвигло её на ещё одно решение. Она обязательно всё расскажет Роману, когда тот прилетит. Расскажет, что Сева жив и что она всё так же любит его, как и раньше. Она должна быть честной с этим мужчиной, потому что он хочет подарить ей гораздо более ценное сокровище, чем карточка с четырьмястами тысячами долларов. Он хочет подарить ей свою жизнь.

Лина снова повернулась на спину, но сынуля продолжал бушевать.

Нет, нужно вставать и идти в бунгало. Если это не прекратится в следующие десять минут, она позвонит доктору и попросит его о приёме. А вдруг, ребёнку что-то не хватает?

Она осторожно поднялась и осмотрела свои ноги. Последнее время она стала замечать, что сильно отекли лодыжки и запястья. Но списала это на чрезмерное употребление воды из-за жары. Она пробовала пить меньше жидкости, но от этого организм протестовал и накапливал ещё больше воды.

Лина сделала осторожный шаг и побрела в сторону своего бунгало.

Не успела она пройти и полпути, как её ослепила вспышка ужасающей боли. Она схватилась за живот и присела на корточки.

— Помогите, — просипела она и с трудом узнала свой голос.

Боль не проходила, жаркими, слепящими, ужасающими волнами накатывая на Лину. Она поднималась из поясницы и распространялась по всему телу. Её малыш, её малыш!!! Нужно что-то делать!

Лина присела на песок, опираясь на правую руку. Второй рукой она пыталась слегка помассировать живот и спину. Но это не помогало.

— Помогите! — снова позвала она сиплым голосом, но никого не было рядом.

Она сама выбрала самое дальнее от главного корпуса бунгало, надеясь на полное одиночество. Но теперь этот выбор обернулся против неё.

Нужно как-то двигаться, ползти…вызвать врачей…спасти её малыша. Только бы спасти её малыша!

Он всё ещё толкался внутри, и это было слабым утешением.

Уже сейчас Лина вспомнила, что обычно они ведут себя так, когда им не хватает кислорода.

Значит, нужно добраться до больницы, чтобы ему могли помочь там!