- Вот теперь буду думать, - озадаченно произнёс Лёха. – Но главное, что программа здесь работает. Надо будет ещё прогнать на ЕСке и сравнить.

- Но это только в выходные, - напомнил Михаил. – Тебе получившийся файл распечатать?

Всю дорогу до дома Лёха мучительно думал – что это означает. Исходные и конечные точки – это явно указывает на то, что это расчёты временного перехода. Получившаяся таблица – параметры для настройки аппаратуры машины времени. Но почему исходная точка – 12 марта 1969 года? Насколько он знает, переходов было два – в июне 1968 и в сентябре 1968. Тогда это что? Посчитали про запас? Или же был третий переход во времени, о котором он не знает? Но Ковалёв про него тоже ничего не говорил.

6

Около дома его уже поджидали друзья.

- Ну ты где ходишь? – недовольно спросила Ольга. – У меня в пятницу утром самолёт, а мы ещё ничего не обсудили.

- Я запустил программу с перфокарт, которые мне дал Ковалёв, - похвастался Лёха. – Она вычисляет какую-то таблицу параметров для машины времени. Но весь прикол заключается в том, что переход рассчитан с 12 марта 1969 в 12 марта 1999 года.

- Вроде же было только два перехода, и оба – в 1968-м, - припомнила Ольга.

- Вот и я так думал. Тут что-то непонятное.

- Ладно, давай с этим потом. Что мне Нечаеву говорить?

- Ты сначала придумай, как ты к нему подойдёшь, - в своей скептичной манере высказался Иван.

- Это уже моё дело, - отмахнулась от приятеля Ольга. – Ну так какие будут мысли?

- Я предлагаю такую легенду, - вылезла Светка. – Типа ты – это я, то есть ты учишься на журналиста, а это у тебя курсовая работа – взять интервью.

- Ну не надо бывшего кгбшника совсем за дурака считать! – возмутилась Ольга. – Он на третьей же фразе раскусит, что я такая же журналистка, как он – испанский лётчик.

- Вот если бы я могла полететь вместо тебя! – мечтательно произнесла Светка.

- Мечтать не вредно! – Ольга тут же поставила её на место. – Народ, какие ещё мысли?

- Когда не знаешь, что говорить – говори правду, - предложил Лёха.

- Это включая твою затею с ГКЧП? – уточнил Иван.

- Давай стебаться потом будешь, - остановила его Ольга. – Значит, мы интересуемся советскими достижениями в области путешествий во времени. Почему мы этим интересуемся?

- Эта… - Лёха пощёлкал пальцами. – Потому что школьная учительница нам об этом рассказывала на уроках.

- Тебе рассказывала, а не мне, - уточнила Ольга. – Но сойдёт. Теперь дальше – почему я об этом спрашиваю именно его?

- Потому что о нём нам рассказал подполковник Ковалёв, - подсказал Лёха. – И типа ты спрашиваешь – а не он ли тот самый участник эксперимента, которого наградили орденом Ленина?

- Так, легенда мне ясна, - облегчённо вздохнула Ольга. - Для начала нормально, а дальше – как пойдёт. Осталось придумать, как с ним познакомиться.

- Ты прямо как подруга Джеймса Бонда, - притворно умилился Иван. И тут же получил от Ольги ответку:

- А ты – Джеймс Бонд, что ли? Ты бы лучше учился танк водить. Помнишь, как в фильме «Золотой глаз»?

Глава 5

1

Андрей Николаевич не спеша прохаживался по своему кабинету. При этом он бросал быстрые взгляды на фотографии на стене. На них были изображены известные люди, преимущественно политики. Но не только – Андрей Николаевич остановился перед снимком, где был запечатлён Арнольд Шварценеггер. Общее же во всех снимках было то, что на них неизменно присутствовал он сам – Нечаев Андрей Николаевич. Где-то на заднем плане, где-то – здороваясь или даже обнимаясь со знаменитостью. Например, со Шварценеггером он был запечатлён в обнимку. Рядом другой снимок – Джордж Буш-младший вступает в должность. Тут, конечно, в толпе найти Андрея Николаевича без подсказки непросто. А вот и его любимый снимок – инаугурация Ельцина в августе 1996 года. Сам Андрей Николаевич теряется в толпе, да и Борис Николаевич выглядит не лучшим образом, но при взгляде на этот снимок всегда вспоминается то чувство победы и облегчения. Да, были же времена!

Но вот когда дедок под Новый год заявил «Я устал, я ухожу», Андрей Николаевич впервые ощутил беспокойство. А потом ещё эта история с Ходорковским. Тогда Нечаев не стал дожидаться, и от греха подальше уехал в Лондон. И с тех пор тревога не покидает его, а только становится всё острее. И всё из-за этих расписок! Чёрт его дёрнул их подписать! Тогда он был в полнейшем раздрае – только что похоронил отца. Старик напоследок учудил – застрелился. Да было бы из-за чего! Ну запретили КПСС, но все эти разговоры про люстрацию и прочие ужасы так и остались разговорами. Наверное, у отца тогда просто сдали нервы. Но Андрей тяжело это переживал.

И именно в эти дни его пригласили на Старую площадь. Он не был там давно – с тех пор, как ушёл со службы. А когда-то ходил туда как на работу – всем хотелось из первых уст узнать, что же будет через двадцать пять лет. Он выступал раз за разом, и в конце концов заучил свои слова наизусть, как артист. Подхлёстывая воспоминания, он нажал кнопку музыкального центра. Раздался голос молодого Андрея Макаревича:

«…но сказать по правде,

Я хотел бы только посмотреть,

Посмотреть, что будет с нашим миром

Через двадцать лет…»

Рок-музыкант только хотел, а Андрей Нечаев посмотрел, только не через двадцать, а через двадцать пять. Не сказать, что ему сильно понравилось то, что он увидел. Но это объективная реальность, и с ней приходится считаться, как-то в неё вписываться.

«… Я отдал бы всё на свете

И просил бы об одном –

Чтобы только с нами что-то было

Через двадцать лет…»

Но нет, «что-то» Андрея не устраивало, он хотел большего. Гораздо большего! И он это получил тогда на Старой площади. Но неприметный человек потребовал расписки. И Андрей их подписал. Потом он долго вспоминал эти идиотские формулировки: «… получая в своё распоряжение народную собственность…», «…обязуюсь по первому требованию…». Но тогда он был просто ослеплён открывавшимися перспективами. Уже через месяц он зарегистрировал свой банк. Все охотно шли ему навстречу, и он подозревал, что при этом не обходилось без телефонного звонка неприметного человека со Старой площади.

Со временем он привык считать это всё своим. И он считал, что имеет на это право – ведь он точно знал, к чему всё идёт. И он тоже шёл к этому широкими шагами. И он не ошибся. Только вот эти расписки! В ночных кошмарах ему виделось, как к нему подходит неприметный человек и вкрадчивым голосом говорит: «Андрей Николаевич, мы благодарим вас за ваши услуги. А теперь верните народную собственность её законному владельцу – советскому народу!»

Пройдя вдоль стены с фотографиями, он остановился перед сейфом. Замок сработал от отпечатка пальца. Андрей пошарил внутри и достал небольшую малиновую коробочку. Она приятной тяжестью давила на ладонь. Он открыл её – вот он, орден Ленина! Его орден Ленина! Самое весомое доказательство, что всё это ему не приснилось, всё было на самом деле. В том числе и Мария.

2

Чем ему всегда нравился Лондон, особенно по сравнению с Москвой – так это своей безопасностью. Можно спокойно прогуливаться по своему району без охраны, не опасаясь случайных встреч со всякими неприятными людьми. Конечно, Москва в этом плане, говорят, тоже поменялась в лучшую сторону, но он ещё помнил 90-е – передвижения по городу только с охраной, только в бронированном «Мерседесе». Нет, всё же старая демократия – это комфорт и безопасность. Хотя таких прибылей, как в России, здесь никто себе даже представить не может.

Из состояния расслабленной задумчивости его вывел нежный девичий голос:

- Good morning, mister Nechaev!

- Утро доброе! – в ответ кивнул он, и только сейчас обратил внимание на девушку – аккуратная причёска, неброский макияж, строгое платье. И какой-то едва уловимый аромат Москвы.

- Мы знакомы? – он удивлённо вскинул брови.

- Нет, - улыбнулась девушка. – Но если вы не возражаете, это можно исправить.

Андрей Николаевич внимательно посмотрел на неё. Нет, она не похожа на многочисленных наивных дурочек, которые хотят подцепить богатого папика. И главное – этот уверенный голос с явным московским произношением. Дочка кого-то из старых знакомых? Или уже внучка?

- Ну что же, давай попробуем! – решился Андрей Николаевич.

- Меня зовут Ольга, и я из Москвы.

- Я уже догадался.

- Андрей Николаевич, а вот по какому поводу я искала с вами встречи, вы ни за что не догадаетесь!

- Ого, да ты собрала на меня досье?!

- Мне про вас рассказывал подполковник Ковалёв.

Нечаев сразу насторожился – какой ещё подполковник?! Он ушёл со службы почти тридцать лет назад.

- Не помню такого, - холодно ответил он.

- Это неудивительно, - продолжала улыбаться девушка. – В 1968 году он был старшим лейтенантом.

Так вот о чём она говорит! Не зря он сегодня доставал из сейфа орден Ленина! Но откуда она всё это знает? Или контора наконец-то вспомнила о нём?

- Может, зайдём в кафе? – предложила девушка.

- Ты привезла из Москвы свежего полония? – с серьёзным лицом пошутил Нечаев. Девушка звонко рассмеялась.

- Я не думала, что такие серьёзные люди, как вы, верят в эти газетные истории!

- И всё же – что ты от меня хочешь? – с хмурым видом попытался выпытать у неё Нечаев.

- Андрей Николаевич, всего лишь послушать рассказ про ваше путешествие во времени, - и, предваряя его возражения, она быстро объяснила. – Учительница истории в нашей школе собирает материалы про это малоизвестное событие. Её отец служил в части, где проводились эти эксперименты. Его фамилия Константинов, а Ковалёв, который мне про вас рассказал – его сослуживец, начальник вычислительного центра. Он ещё дружил с Марией Егоровой…

- Что с ней? – перебил Нечаев. – Ты видела её?

- Но ведь говорят, что она погибла в ходе второго эксперимента, - растерялась девушка.

Сказать ей или нет? А если её действительно послала контора? Но времена изменились, неужели они так и не простили Марии, что она отказалась возвращаться? И он решился.