Этот мир стал удивительной явью наших дней, и он предстает в стихах Саянова во всей своей необычайности, сказочности, красоте:

Дела и подвиги советских людей в глазах поэта достойны героического предания, а само предание не повторяет ту или иную «легенду веков», а становится новым, революционным, «мятежным», определяя характер лирики В. Саянова, ее героические и легендарные черты. Его «Комиссар ВЧК» (1937) — герой «прославленной повести», которая «сохранит простые имена», — выполняет ленинские заветы и революционные приказы, не размышляя об опасностях, подстерегающих его на каждом шагу, борется с белогвардейцами, заговорщиками, кулаками — и поэт говорит о нем слогом, близким героическому преданию:

Эта «шапка-невидимка», словно бы заимствованная из народной сказки, придает романтический, а вместе с тем и традиционный характер повествованию поэта, но его стихи насыщены тем материалом, который определяет их сугубо современное значение, связанное с драматическими событиями времен гражданской войны; здесь и подавление кулацкого бунта («атаман бандитской шайки пойман, снова заседает трибунал»), и раскрытие ярославского заговора, и схватка в ущельях диких скал, а затем, после выполнения очередного задания

Поэт и впоследствии не изменял легендарному началу, он по-своему развивал коренные традиции русского фольклора и новаторски переосмыслял их, сочетая с острым и глубоким ощущением современности.

В цикле «Лукоморье» характерны и сами названия стихотворений: «Сказ», «Предание», «Старинная бывальщина», — в них Саянов словно бы откликался на голос слагателя легенд, былин, преданий, отвечая на них новыми легендами и сказами, посвященными героическим деяниям наших современников.

«Повести в стихах», как называл В. Саянов свои поэмы, написанные примерно в то же время, также тяготеют к жанру легенды, предания, того героического сказа, где верность повседневным обстоятельствам и бытовой обстановке сочетается с мотивами героики и романтики, воспеванием подвига, в котором наиболее полно и очевидно раскрываются и обнаруживаются лучшие качества нашего человека.

Свою «Оренбургскую повесть» (1939), посвященную героическим дням и незабываемым подвигам времен гражданской войны, таким ее героям, как Фрунзе, его соратникам и сподвижникам, поэт назвал «былинным сказом». И здесь начало героическое, легендарное сочетается с подробностями бытовой, повседневной обстановки, придающими особую убедительность повести в стихах:

Поэт говорит в своей «Оренбургской повести» языком старинного сказа, с его тяготением к параллелизмам и противопоставлениям:

Здесь простор «степей былинных» словно бы перекликается с той внутренней широтой героев поэмы, для выражения которой поэт и обращается к языку былины, предания, народного сказа, к их метафорам и речевым оборотам.

Героической легендой, схожей по своему характеру с «Оренбургской повестью», является и поэма «Ива» (1939) — романтическое повествование о Тарасе Шевченко, осужденном на ссылку в оренбургские степи в качестве рядового. Шевченко и там сохранил всю силу и глубину своих революционных чувств, своей любви к родине, высоту своего духа, и автор воплотил дух великого кобзаря в образе бессмертной и вечно зеленеющей ивы.

Стихи В. Саянова зрелых лет отличаются широтой диапазона, обостренным интересом к знаменательным событиям многовековой истории нашей родины.

«Государство Российское! Правда! Отечество!» — восклицал поэт, завершая стихотворение «Петр и Алексей на Севере в 1702 году». Это восклицание словно эхом отзывается во многих стихах Саянова. Большая государственная тема все более последовательно входила в его произведения тридцатых годов, среди которых многие посвящены событиям давних времен, имевшим решающее значение в судьбах нашей родины. Историческую тему поэт раскрывал не только с присущим ему романтическим пафосом, но и со вкусом ко всем характерным аксессуарам и подробностям истории — бытовым, пейзажным, фольклорным, к самому ее материалу, взятому в тех его чертах и реалиях, по которым можно восстановить дух и облик уже отошедшей эпохи. Этим определяется и тяга В. Саянова к предельной конкретности рисунка в исторических стихах и поэмах, к развернутым описаниям, включающим предметы утвари, одежды, вооружения, оттенкам быта и языка избранной эпохи. Не перегружая свои стихи архаическими или «областными» речениями, не превращая их, как правило, в сказово-стилизованное повествование, поэт тонко и взвешенно дозировал все элементы языка, словно бы воссоздавая самую атмосферу эпохи — будь это годы нашествия на Русь орд Батыя и Мамая, время петровских преобразований или же походы и битвы времен Отечественной войны 1812 года. Одному из героев русско-наполеоновских войн посвящена «Повесть о Кульневе» (1941), очень характерная и для творчества В. Саянова, и для всей нашей поэзии конца тридцатых годов, широко разрабатывавшей исторические темы.

Кульнев в поэме В. Саянова наиболее полно показан в финских боях 1807 года. Суровая природа озерных краев, и походы давних времен, и характер боевых стычек и схваток, а главное — героический образ Кульнева, — все это нашло в поэме В. Саянова реалистически весомое и достоверное, а вместе с тем и патетически возвышенное воплощение.

Поэма о Кульневе дышит волнением боя, горячкой напряженных схваток, резкого движения, быстрой сменой восприятий, создающей ощущение стремительно развертывающейся картины.

Как в «Повести о Кульневе», так и в других исторических стихах и поэмах В. Саянов стремился подчеркнуть то, что является великим достоянием нашего народа, героической традицией, которая жива и поныне, помогает воспитанию и закалке наших людей. Дух того историзма, которым пронизано творчество В. Саянова, призван прежде всего вооружить нас «в битвах нынешнего дня» (Гейне), а потому и обретает актуальное, действенное значение.

Сближение с некрасовской традицией, с фольклорным творчеством, с духом народных легенд и героических преданий по-своему воздействовало на характер лирики В. Саянова, на всю его поэтическую систему. С годами все более менялись ее черты, стилистические признаки. Они все более утрачивали импрессионистическую произвольность, несдержанность в выражении чувства, случайность иного слова или недостаточную внутреннюю оправданность образа. Над всеми этими качествами, дававшими о себе знать в ранней лирике В. Саянова, теперь преобладают иные начала. Строй зрелой лирики Саянова отличается эмоциональной уравновешенностью, соразмерностью всех частей повествования, внутренней оправданностью слова и образа. Впоследствии именно с этих позиций поэт обращался к своим ранним стихам и пересмотрел те из них, которые вступали в явное противоречие с новыми принципами, выработанными в позднейшие годы. Пересмотр ранних произведений занял весьма существенное место в творческой биографии поэта. Вот почему эта тема и заслуживает особого нашего внимания.